Остановилась она лишь во дворце. — Настасья, ты чего сегодня такая заполошенная? — спросила Дарья, слегка отдышавшись. — Да так… — та смутилась, рассказывать все не хотелось, а без этого объяснения про взгляд выглядели глупо. — Волнуюсь я, Даша…Непривычно все… а коли что не так будет? — Вот еще выдумала! Чего волноваться-то! С нами еще Варя будет. Ты за нас держись, первой на звонок не беги, а запоминай, что мы делаем, вот так и справишься потихоньку, — Дарья подхватила подругу под руку, провела по лестнице для прислуги. Короткое темное помещение, и обе девушки вышли в комнату, стены которой были затянут красным шелком. По углам комнаты стояли знамена, а в центре расположился стол, за которым сидели офицеры. При виде фрейлин они вскочили, небрежно покидав карты на стол. Уловив на себе настороженный взгляд трех пар желтых волчьих глаз, Настя поняла — преображенцы. Все трое — молодые, высокие, статные. Белова среди них не было. — Добрый день, господа, — Дарья улыбнулась. — Анастасия, сии отъявленные ловеласы — офицеры преображенского полка Петр Васильев, Семен Сазонов, да Илья Волков, Господа, представляю вам Анастасию Платоновну Збышеву, новую фрейлину государыни нашей. Прошу любить и жаловать. Двое поклонились, а третий смело шагнул вперед. — Любить, это мы завсегда, — лихо подмигнул он, склоняясь над Настиной рукой. — Вы только скажите! Петр Васильев а к услугам вашим! Настя поджала губы, но затем улыбнулась и постаралась кивнуть как можно более приветливо. Куртуазность двора ее настораживала. — Осторожнее господа офицеры, — тем временем продолжила Дарья, заметив растерянность подруги. — Настасье сама Софья Петровна Горбунова покровительствует… Если что — с Григорием Беловым дело иметь придется! Кстати, а где он сам? Опять караулы расставляет? — Нет, он у государыни. — У государыни? — переспросила Настя. — А… — Его Бутурлин вызвал. Командир наш, — охотно пояснил все тот же Волков. Остальные закивали, подтверждая слова приятеля. — Ладно. Как вернется, передайте, что б к нам непременно зашел, — распорядилась Дарья, — Анастасие Платоновне с ним поговорить надобно! Не дожидаясь ответа, фрейлина пошла дальше, ведя за собой подругу. — Даш, а зачем м не с Беловым разговаривать? — прошептала Настя, когда они вышли из комнаты и дверь закрылась. Подруга недоуменно посмотрела на нее. — Ты же сама хотела поговорить, насчет Глаши своей! — Точно, — выдохнула девушка, совершенно забыв про свои намерения, слишком уж много всего случилось за те два дня. — Вот и поговоришь. Скажешь, чтоб денщика своего приструнил! — они, наконец, зашли в небольшую комнату, где уже сидела девушка в голубом платье и с шифром на плече. — Варенька, душа моя, здравствуй! — Дашенька, — та вскочила и расцеловала фрейлину в щеки, затем весело посмотрела на Настю, — Новенькая? Меня Варварой кличут. Варвара Захарова. — Анастасия. Збышева. — Наслышана, — усмехнулась Варя, вновь садясь в кресло. — Весь двор судачит, как тебе удалось с Беловым под руку пройтись, да Марфу с носом оставить. — Да так, — Настя уже устала рассказывать байку про покровительство Софьи Петровны. — Ладно, потом расскажешь, — Варя правильно истолковала замешательство девушки. — Государыня в дубовом кабинете. У них с подполковником Бутуриным секретный разговор. — Знаю, нам охрана сказала! — отмахнулась Дарья, — А из статс-дам кто? — Матрена. Кстати, Головина тоже здесь! — А она что забыла? Завтра же должна! — изумилась Дарья. — А Белов сегодня, — хохотнула Варя. — Вот она и старается. Она хотела добавить что-то, но колокольчик над дверью требовательно зазвонил. Дарья моментально вскочила и направилась к дверям. В комнате повисло неловкое молчание. Настя чувствовала на себе изучающий взгляд фрейлины. Девушка повернулась и взглянула прямо в глаза. С минуту девушки переглядывались, потом обе рассмеялись. — Ну, знакомы будем! — весело произнесла Варвара. Она хотела добавить еще что-то, но вернулась хмурая Дарья. — Ой, девицы, весело нам будет! — фрейлина рухнула в кресло. — У Елисаветы Петровны настроение поганое! — С чего бы? — Не знаю. У нее в кабинете до сих пор Бутурлин и, говорят, сам Шувалов зашел! Обе фрейлины переглянулись. — Шувалов? — переспросила Настя. — Александр Иванович Шувалов из тех, кого бояться надобно. Уж который год Тайную канцелярию возглавляет! — пояснила Варя. — Может, он что прознал и настроение Елисавете Петровне испортил? — Там еще Белов, — тихо добавила Настя. — Преобреаженцы на карауле сказывали, что он с Бутурлиным прошел. Может из-за него? — Кто ж скажет? А ты за него беспокоишься? — глаза Даши весело блеснули. Настя повела плечом. — Вот еще, беспокоиться! — как можно более беззаботно ответила она. — Чай не маленький, сам справиться! — Все-таки беспокоишься, — заключила Даша и повернулась к подруге. — Варь, мы пока Настасью к государыне впускать не будем, чтоб в конец не осерчала. — Ладно, — согласилась та. — Но как же… — попыталась возразить Настя. — Я ж на службе! — А никак. Вдруг оплошаешь, всем несдобровать! Сиди пока, опыту учись! — одернула подругу Дарья. Её вновь прервал звон колокольчика. — Началось… — на этот раз вышла Варя. Колокольчик звонил постоянно. Через час у Насти уже звенело в ушах. Она сидела в комнате и уже с завистью смотрела на постоянно бегающих к императрице фрейлин. Самой же девушке приходилось оставаться во фрейлинской. Настя уже не знала, чем себя занять, когда вдруг запыхавшаяся Варя прибежала в комнату. — Насть… государыня тебя требует! — Хорошо. — стараясь не выдать своего волнения, Настасья встала, быстро расправила платье и поспешила за подругой. Елисавета Петровна все еще находилась в кабинете, названным дубовым из-за огромных темных панелей, закрывавших стены до потолка. Красные портьер обрамляли окна с мелкой расстекловкой, за которыми виднелся водяной столб Самсона. Настя почти сразу вспомнила свое первое появление в этом кабинете и её вновь охватил страх. Правда, на этот раз за дубовым столом, стоявшем промеж окон никого не было. Настя растерянно замерла. — Ну что, Настасья… — голос за спиной заставил подпрыгнуть и быстро обернуться. — Прячут тебя девушки от моего гнева? Императрица сидела за небольшим туалетным столиком, поставленным у закрытого ставнями окна. Алая портьера создавала подобие алькова. Государыня была одета в белое платье, юбки которого были расшиты серебром и шелком. Бриллиантовые серьги с сапфирами в виде фонтанов ярко искрили на солнце, а белокурые волосы государыни украшала такая же диадема. Колье в три ряда жемчуга, перемежающегося с сапфирами ниспадало в глубокий вырез платья. Пластрон платья был расшит райскими птицами. Еслисавета Петровна с улыбкой наблюдала за своей новой фрейлиной и Настя, вдруг спохватившись, что рассматривает государыню непочтительно долго, присела в реверансе. — Ваше императорское величество. — Встань, чего уж там! — государыня махнула рукой. Кольцо-амулет сверкнуло на пальце. Настя слышала, что есть такие кольца. Их изготавливали специально для защиты от ведьмовских чар и невольно вздрогнула. Императрица тем временем рассматривала новую фрейлину. — Хороша. И платье тебя красит. Украшений, правда, нет, надо твоему жениху намекнуть. Что ж невеста-то как нищенка ходит. — Не надо ему говорить! — вспыхнула Настя, серые глаза сверкнули. — Мне от него ничего не надобно! — Успокойся! — охладила ее императрица, — Ишь, глазищами точно ведьма сверкает! Настя невольно сглотнула. Елисавета Петровна усмехнулась. — А ты думала, не замечу? — Думала, — подтвердила Настасья старательно смотря на ярко сияющее кольцо на руке императрицы. — Сила у тебя знатная, — продолжала та. — Вон, как камень искрит. Кто тебя обучал?