– Доброе утро, детка. – Сегодня секретарь одарила меня более ревностным взглядом, словно я собиралась отнять у нее самое ценное. – Ну, какая я тебе миссис? Зови меня просто – Азалия. Я сдержанно хмыкнула, прекрасно видя, что ко мне не испытывают особой приязни, но перед начальством хотят показать себя с самой лучшей стороны. А смысл? Он ей за это вторую премию даст, что ли? Не люблю лицемеров. – Простите, миссис Хрипкинс, но боюсь, это невозможно. – Я смотрела ей прямо в глаза и прекрасно видела все ее эмоции: недовольство, раздражение и даже легкую зависть. Последнее меня заинтересовало особенно. – Я воспитана в строгих правилах, а вы моя коллега по работе, к тому же намного старше. С вашей стороны надеюсь больше не услышать «детка», это непрофессионально. Я окончила академию по курсу демонологии и являюсь аттестованным специалистом. Меня зовут Селин Дарх, для вас – мисс Дарх. В будущем рассчитываю на плодотворное сотрудничество и ваше благоразумие. По мере произносимого я увидела закономерную вспышку гнева, но секретарю хватило ума промолчать и даже кивнуть под конец. К тому же за нами внимательно наблюдал Киршин и, уверена, забавлялся. Я же, покончив с минимальной вежливостью, прошла в кабинет, находящийся справа, на двери которого уже сияла табличка: «Селин Дарх, первый помощник К. Киршина». Оперативно и недальновидно. Неужели он настолько уверен, что я задержусь тут надолго? Хотя, учитывая его частые взгляды на Хьюго… Послушный моему мысленному приказу пес деловито просеменил следом и с важным видом сел у окна, откуда было очень удобно грозно взирать на происходящее. – Ваше рабочее место, мисс Дарх. – Киршин прошел следом и плотно закрыл за собой дверь. То ли по привычке, то ли не желая, чтобы миссис Хрипкинс нас подслушивала. – Точнее, рабочее место помощника, потому что в центральной лаборатории вам будет выделен еще один кабинет, но уже как младшему научному сотруднику. Вы ведь возьмете под крыло нашу будущую мамочку и ее малышей? Кроме них, хотелось бы озадачить вас еще и кошмарисом, но это не к спеху. Гончей же желательно заняться как можно скорее. – Конечно. – Я не смотрела на начальника, но и без этого знала, как он мысленно потирает руки. – Я ведь здесь, можно сказать, только ради нее. Не интересуясь реакцией, которую оказали на начальство мои слова, я внимательно изучала кабинет. Неплохо, очень неплохо. Все очень аккуратно, даже педантично. Большое светлое помещение, добротная мебель, вдоль одной из стен – стеллажи, сплошь уставленные подписанными папками разных цветов и толщины, отдельная полочка под инфокристаллы. У другой – шкаф для верхней одежды и неширокий диванчик. Стол большой, но практически пустой: на углу лишь лоток с чистой писчей бумагой и стаканчик с магическими перьями. Наверняка до меня тут трудился настоящий профессионал, и мне придется хорошенько постараться, чтобы не уронить высоко задранную планку личного помощника. Что ж, как говорит дед, главное – начать. – А пожрать тут дают? – все-таки не вытерпел неугомонный Томми, спрыгнув с моего плеча на стол и начав важно мерить его шагами, хищно зыркая по сторонам. – Накажу, – тихо произнесла я, напоминая об утреннем уговоре. – За что?! – возмутился бес и в притворном ужасе прижал лапки к мохнатой груди, собираясь падать в обморок. – Он же свой! А ты упоминала только посторонних! – Господин Киршин – наш начальник, – сказала с нажимом. – А обед – по расписанию. Бери пример с Хьюго. – Жестокая! – Бес все-таки упал навзничь, пафосно прикладывая пальчики ко лбу. – Куда катится мир… Беса заставляют жрать мясо! – Я имела в виду его выдержку и послушание. Обычно я не обращала на ужимки беса большого внимания, но рядом с Киршиным, который уже откровенно посмеивался надо мной и моей попыткой приструнить привереду, начинала ощущать злость и беспомощность. А беспомощной я быть не любила. – Или ты сейчас же прекращаешь, или больше я тебя на работу не беру. Томми резво подскочил, уставился на меня широко распахнутыми глазами, в которых застыл искренний ужас, и даже икнул от переизбытка чувств. – Мисс Дарх, – в самый неподходящий момент вмешался Киршин и уничтожил весь воспитательный момент подчистую, – не будьте к нему столь строги. Это же бес. Бес-искуситель. Они априори не умеют вести себя сдержанно. Я могла бы и начальника сейчас поставить на место, приказав ему не вмешиваться не в свое дело, но стоило только к нему рывком обернуться, как все резкие слова застряли в горле: в его глазах застыло предостережение, абсолютно не вяжущееся с дружелюбным тоном. Я словно получила мысленный посыл «не смей!». И послушалась. Не потому, что испугалась, а потому что поняла: отношения испортятся надолго. Пора учиться не осаживать этого мужчину, если я все еще хочу однажды исследовать его самого. А я все еще хочу? Мысленно прикинула и недовольно поджала губы. Хочу. Ла-а-адно… – Тогда не удивляйтесь, что при таком попустительстве наша с вами работа вскоре превратиться в бедлам, – предупредила я. – Не превратится, – многозначительно пообещал Киршин и перевел свой «особый» взгляд на беса. – Да ведь, Томми? Уж не знаю, что бес расслышал между строк и прочел в глазах шефа, но вдруг чересчур дружелюбно улыбнулся, показав множество мелких острых зубов, и кивнул, отвешивая полудемону поклон по всем канонам этикета. Ну-ну… – Ну, вот видите, – удовлетворенно произнес Киршин, словно действительно верил, что Томми хватит дольше, чем на час. Отвечать ничего не стала. Время покажет, кто из нас прав. – Что ж, раз с рабочим местом вы уже ознакомились, то пройдемте к вольерам. И мы отправились дальше, в зверинец. По дороге обсудили и тут же утвердили утреннее предложение Хьюго поставить его на довольствие, оставили гончую гулять в парке, предупредив охрану, а сами прошли на территорию зверинца. В лаборатории Киршин познакомил меня еще с пятью сотрудниками, настроил доступ в соседний со своим кабинет, где стояла лишь мебель, заверил, что по составленной мною заявке мне в кратчайшие сроки доставят все необходимое, и мы, надев халаты, двинулись дальше. Томми сидел на моем плече, непривычно нахохлившись, будто затаил глубокую обиду, и я в который раз пожалела, что не могу общаться с ним мысленно, как с тем же Хьюго. Как бы это упростило мне жизнь! И в то же время я бы никогда не бросила своего вредного проныру, ведь он был мне не просто спутником, а настоящим другом детства. С кем мы делили радости удавшихся проказ и тяжесть родительских наказаний. И ерунда, что я выросла, а он нет. Именно он не дает мне забыть, что даже, несмотря на возраст, знания и возложенную ответственность, я все та же Селин. Задиристая веселая девчушка. Любимая мамина, папина и дедулина дочь. У клетки, где содержали призрачную гончую, мы встретились еще с одним работником зверинца, в чьи обязанности входило кормление животных. Киршин вежливо поприветствовал немолодого мужчину с огромной тележкой, полной разнообразного мяса, уже привычно нас познакомил, не забыв добавить, что я беру шефство над пойманной самкой и с этого дня буду наблюдать течение ее беременности, а так же проводить все необходимые исследования. Заодно сразу же уведомил о Хьюго, подробно объяснив, кто он, как выглядит, на каких правах и почему не в клетке, а свободно передвигается по парку. Пол Филдиш, а именно так звали худощавого темноволосого сотрудника, как и мы, одетого в халат, но не белый лаборантский, а синий – рабочий, взглянул на меня с куда большим уважением, чем раньше, а заодно пожаловался на призрачную гончую. – Не жрет, скотина. Лучшего кабанчика для нее закололи с час назад всего. Окорок, как от сердца оторвал! Ничо не жрет с момента, как привезли. – Господин Филдиш, призрачные гончие, будучи в положении, не едят свежее мясо, особенно такое жирное. – Я постаралась удержать злость, хотя теперь отчетливо понимала, почему самка выглядела голодной. И моментально осознала, что вчера рисковала куда сильнее обычного. – Только постную тухлятину, и чтобы не меньше трех дней после убоя без охлаждения. Почему вы этого не знаете? – Ну, дык… – Мужчина расстроенно почесал затылок, не скрывая досады. – Я ж только кормящий. Че написано, то и развожу. Да и не было у нас раньше ни гончих, ни беременных. Это ж… Эт самое… Уникум! – Хорошо. – Я медленно выдохнула и максимально нейтрально уточнила: – У вас есть на складе тухлятина на кости? Гончие могут голодать неделями, но это очень плохо сказывается на их характере и течении беременности. – А то как же! Есть. Усе у нас есть. – Несите. – Я едва удерживалась от того, чтобы не рявкнуть и не закатить глаза к небу. Послал же Хмыс сотрудничков! – Че? Прям щас? – Прямо сейчас! – грозно рыкнул Киршин, успев это сделать буквально за секунду до меня. – Бегом! Пол действительно рванул так, что только пятки замелькали, а шеф вдруг вполголоса ругнулся. Да так затейливо, что я тут же все тщательно запомнила и одобрительно кивнула. Идеальное определение. Киршин это заметил и поморщился. – Простите. Совсем распоясались, даже меню нормальное составить не могут. Но справедливости ради все же замечу: Пол не солгал, беременная гончая в нашем зверинце действительно впервые, и у нас нет опыта по их содержанию. Их слишком сложно поймать живыми. А вот откуда вы знаете столько всего… Мм? Мисс Дарх? – У меня был очень хороший учитель. – Я не покривила душой, но вот в подробности вдаваться не собиралась. Тем более признаваться, что учитель был демоном, а это в нашем мире просто немыслимо. – И если вы не против, я бы хотела изучить списки всех находящихся в зверинце существ, а так же условия их содержания и рацион. Вдруг обнаружу еще что-нибудь подобное. Я уж не стала говорить о возможной неединичной безалаберности, но, думаю, Киршин и так все понял, слегка помрачнев и отрывисто кивнув. После зачем-то взглянул на безоблачное небо и едва заметно мерцающий над нашими головами силовой купол, потом на часы и на фонарь, стоящий поодаль, под конец – очень пристально на меня, что-то прикинул и чуть поморщился. – Мисс Дарх, вынужден вас оставить. Через час у меня совещание в административном корпусе, и, боюсь, оно затянется, но к пяти я вернусь, постарайтесь меня дождаться. Я передам ваш запрос миссис Хрипкинс, часа за два она справится. Пока же можете пообщаться с вашей подопечной и проконтролировать, чтобы она хотя бы поела. – Скажите, у нее есть имя? – Нет, только порядковый номер в реестре. Хотите – назовите сами. – Хорошо. Начальник, отрывисто кивнув, ушел. Я же, дождавшись возвращения Пола и получив у него не только внушительный кусок подванивающей постной телятины на кости, но и запасной ключ от клетки гончей, решительно двинулась к своей подопечной. Первым делом дождалась, когда Пол уйдет, свернув в соседний ряд, и только после этого сняла с клетки магическую защиту. Встретилась с гончей взглядом, послала ей импульс строгого спокойствия, сразу давая понять, кто из нас главный, и добавила голосом, чтобы она начала привыкать не только к моей ауре, но и издаваемым мною звукам: – Здравствуй, Чарра, я принесла тебе еды. Медленно присела, ловко, но без суеты открыла нижний лючок, через который хищникам вроде нее просовывали пищу, выдвинула лоток, забрала окорок, вложила в него новое мясо, в которое пустила дополнительный магический импульс, и проделала процедуру в обратном порядке. – Ешь, не торопись, я подойду к тебе позже. Не став активировать магический полог обратно, который служил не только дополнительной защитой, но и давил на психику (а у беременных с этим все очень тонко), я действительно немного отошла, не став смущать гончую своим присутствием. И так бедолага вся на нервах. Имя самке я выбрала из демонических, руководствуясь полученными знаниями и интуицией. На демоническом это значило «яркая», к тому же состояло всего из двух слогов, то есть было достаточно коротким и удобным для запоминания самой гончей. Яркой же я назвала ее не из-за цвета шерсти или глаз, а потому что видела сильную ауру самки. Даже вынужденно голодая, будучи заключенной в клетку, она не собиралась сдаваться. Приручить до конца я никогда ее не смогу, да и не вижу смысла – особь слишком взрослая для успешной дрессировки. А вот расположить к себе настолько, чтобы иметь возможность наблюдать за щенками, – вполне. Большинство разновидностей гончих, в том числе и эта, – стайные животные. Совместная охота, совместное воспитание потомства. Если Чарра поймет, что я сильнее во всем, она позволит мне быть рядом, кормить и даже трогать ее щенков. И чтобы это произошло, я не должна показывать жалости или слабости, быть твердой в своих желаниях, даже жесткой. Стоять на ступеньку выше в условной иерархической лестнице гончих. Быть ее альфа-самкой. Той, кому нельзя перечить. И поэтому никакой нежности, никаких умилительных взглядов. Даже если очень хочется. Потому что демонические отродья признают только силу. Я вернулась к Чарре примерно через полчаса, с удовлетворением отметив, что гончая обглодала кость до такой степени, что осталось лишь несколько некрупных осколков, которые она не пожелала догрызть. Сдержанно похвалила и бесстрашно вошла в клетку, велев Томми пока побыть снаружи. Высоты едва хватало, чтобы я не пригибала голову, и мне это было только на руку. Не имея второй ипостаси, я тем не менее обладала очень сильной демонической аурой, усиленной наличием телохранителя-тени, и сейчас давила именно ею, не собираясь пользоваться дополнительной магической защитой. Последнее лишь озлобит гончую, а мне нужно ее осознанное признание моей силы, а не вынужденное отступление. После долгожданной трапезы самка лежала у дальней стены, она не ушла под дополнительный низкий навес, который должен был заменять ей нору. Не став даже думать об этом безобразии, которое переделаю в самое ближайшее время, я замерла в метре от Чарры и простояла так минут десять. Подходить ближе или присаживаться еще рано, а вот дать понять, что имею полное право находиться рядом – самое время. Именно сейчас, когда она сыта и ленива. И еще помнит, что еду ей принесла именно я. – Отдыхай, Чарра, я приду к тебе завтра. Гончая уже дремала, вымотанная длительной голодовкой, но, когда я заговорила, приподняла голову и внимательно посмотрела. Я продержала визуальный контакт не меньше минуты, после чего вышла из клетки спиной вперед, заперла и повторила: