* * * – Муж ведь мне ничего не рассказывал. – Кира разлила чай в широкие кружки с желтыми подсолнухами, пододвинула гостям плетенку с печеньем и присела на стул. Солнце окуналось в чай, и по его поверхности плавали янтарные блики. – Он очень нервничал, был напряжен. Я уговаривала его уехать из этого дома, но Степан не мог оставить дочь. Раиса девочку не отдавала. А когда Алекса набросилась на меня с битой… Господи, да у нее даже глаза были другого цвета!.. Я испугалась… Я нашла клинику, в которой лечилась Лиза, но… Врачебная тайна. Чем бы ни болела мать – ей уже все равно. А вот что ждет Алексу, я не представляю… Некоторое время на кухне было слышно только, как замучившийся криминалист азартно грызет печенье, засыпая стол крошками. – Нет, я все равно не понимаю! – Ватсон решительно отодвинул от себя кружку. – Как ты догадался, что все это провернула девочка, Холмс? Холмс откинул упавшую прядь со лба и вынул изо рта трубку. – Ты видел то же самое, что и я. Все достаточно просто. Когда я сказал, что смертельно опасный паук в комнате, Раиса и Кира испугались. Конечно, они реагировали по-разному, но паук воспринимался ими как совершенно реальная угроза. Даже вы с Антоном вздрогнули. Только один человек оставался невозмутимым – тот, кто точно знал, что никакого живого паука нет. Кто сам же его раздавил. Убийца. – Алекса… – выдохнул Гирдяев, восхищенно глядя на Холмса. – Она одна была спокойна, как дохлый удав. Но как ты понял, как Алекса управилась с пауком? С ее-то фобией? – Предрасположенность к душевным болезням, как правило, передается по наследству. Рассматривая картины Лизы, Ватсон предположил наличие вполне определенных симптомов. Когда мы осматривали комнату Алексы и она выбила у меня из рук альбом, мне показалось странным такое резкое изменение поведения. Оставалось только проверить свое предположение. Громкий неожиданный звук или стрессовая ситуация провоцирует смену личности девушки. Так мы познакомились с Алексом. Кстати, думаю, он не умеет ни рисовать, ни петь, и актер из него не важный… – Ну а вы, Кира, какими-нибудь особыми талантами обладаете? – Холмс неожиданно повернулся к Кире. Та растерянно развела руками: – Нет. Я самая обыкновенная. Я только очень любила Степана и хотела стать Алексе хорошей мамой. Алексе и ее брату – я только что вернулась с УЗИ. Я беременна. – Что ж, любовь – это тоже талант. Очень редкий. Нам пора. – Холмс поднялся из-за стола. – Удачи вам, Кира! Полагаю, проклятие семьи Армазаровых на Щукиных не распространяется. Скифское золото Елена Румянцева, Евгения Крупнова – Слухи о скифском золоте России… несколько преувеличены. – Парень в сером рабочем комбинезоне почесал ломиком между лопаток, ухмыльнулся и вдруг подмигнул обомлевшему от такой наглости Владимиру Ивановичу. Майское солнце ломилось в высокие окна служебного помещения Британского музея. Здесь полным ходом шла распаковка только что прибывшей из Санкт-Петербурга эрмитажной коллекции скифского золота. Позади остались годы работы и тщательной подготовки, нервотрепок и согласований. И вот уже через несколько дней золото скифов предстанет перед широкой публикой в Лондоне. Владимир Иванович, куратор выставки с российской стороны, изумленно обернулся к английским коллегам. Те как-то невнятно мялись и смотреть предпочитали куда угодно, только не в глаза Владимиру Ивановичу. Пожилой куратор возмущенно набрал полную грудь воздуха и замер, забыв выдохнуть. По коридору к комнате лавиной катилось раскатистое эхо. По силе и напору звука можно было предположить, что на пороге вот-вот покажется панцирная кавалерия. Осторожный Владимир Иванович попятился, но тут в двери влетел Джеффри Кларенс, куратор выставки с британской стороны. За профессором по пятам длинными прыжками неслась ассистентка, каблуки которой создавали причудливый звуковой эффект. Узнать Джеффри было решительно невозможно. Благообразная бородка торчала веником, сдержанное интеллигентное лицо покрывали красные пятна. Очки тонкой оправы чудом держались на потном профессорском носу. Любовно отрощенная прядь, призванная стыдливо прикрывать намечающуюся лысинку, развевалась за профессором как стяг. – Боже мой, Владимир! – пророкотал Джеффри Кларенс, и Владимир Иванович вдруг испугался, что тот бросится ему на грудь. – Это неслыханно! Открытие через неделю! Ее Величество изволили интересоваться… Все слова английского языка, который Владимир Иванович вроде бы неплохо знал, брызнули врассыпную, как тараканы. Единственное, что удалось ему выдавить из себя, было сиплое: «Что случилось?» Джеффри Кларенс всхрапнул и, ухватив Владимира Ивановича за рукав, напористо подтащил к уже вскрытым контейнерам. Тут силы покинули профессора, и он молча ткнул пальцем в раскрытое нутро ящиков. Недоуменно пожав плечами, Владимир Иванович погрузился в ящик по пояс, как в распахнутый капот грузовика. В разные стороны полетели куски гофрированного картона и упаковочного синтетика – казалось, в ящике поселился рассерженный крот. Вынырнув из последнего контейнера, Владимир Иванович обвел безумным взором собравшихся вокруг англичан и сполз спиной по стенке ящика на пол. Внезапно ощутив биение пульса в самых разных частях организма, куратор взялся за сердце. Знаменитая коллекция скифского золота из петербургского Эрмитажа пропала бесследно. * * * На лестничной площадке несло гарью. Обмирая, Ватсон распахнул дверь их с Холмсом нового жилища. Эту квартиру на четвертом этаже старинного дома на Мойке они сняли две недели назад по рекомендации одного их общего лондонского знакомого. «Владелица квартиры, Владлена Амбруазовна Курочкина, – дама приятная во всех отношениях, но главное – тактична и не любопытна. Большую часть времени живет в своем загородном доме. В России это называется дача. Она не будет вам докучать», – пообещал он. «Должно быть, ты говоришь об ангеле», – заметил Холмс. Знакомство с Владленой Амбруазовной состоялось, и друзья поселились в квартире. Большие черные хлопья пепла медленно и величественно плыли навстречу, подхваченные сквозняком от входной двери. Бросив пакеты с продуктами на пороге, Ватсон кинулся в комнату. Холмс лежал животом на подоконнике распахнутого окна и жадно глотал свежий воздух. – Что ты устроил?! – Ватсон схватил Холмса за плечо и втянул в комнату. – Ты обещал – никаких химических опытов! – Я пытался разжечь камин. – Холмс поймал в кулак, как муху, плавающий в воздухе кусочек гари и повалился в кресло. – В квартире сыро! Отопительный сезон в Санкт-Петербурге заканчивается, когда еще холодно, а начинается, когда уже очень холодно. Я пытался задействовать альтернативные источники отопления. Ватсон развернулся и широкими шагами вышел вон. Когда он вернулся, за ним по пятам, как собачка на поводке, весело громыхал на четырех колесиках электрический радиатор. – Я, конечно, подозревал, что ты пропустил мимо ушей большую часть инструктажа Владлены Амбруазовны, но не думал, что ты вообще ее не слушал! – Ватсон раздраженно водрузил радиатор на середину комнаты. – Этот камин не работает, должно быть, со времен выстрела «Авроры». Обычно его используют как подставку под цветы. Но Владлена Амбруазовна нам цветы не доверила и вывезла с собой на дачу. – В сообразительности ей не откажешь… – пробормотал Холмс и вытянул ноги на кованую фигурную решетку. – Как можно жить в доме, в котором нет камина? Собираться с близкими и друзьями, читать книги, думать о смысле жизни, пить глинтвейн зимними вечерами… и без огня в камине? Это немыслимо. Ватсон, мы должны решить этот вопрос. – Мы его поставим на повестку дня сразу после уборки! – глядя на невозмутимого Холмса, Ватсон окончательно вышел из себя. – У нас есть куда более насущные проблемы. Наши финансы на исходе. Холмс, я нашел нам работу! Ватсон редко бывал взбешен до такой степени, и Холмс, откинувшись в кресле, с интересом взирал на него снизу вверх. – Я не спрашиваю тебя, возьмемся ли мы за это дело! Я сообщаю тебе: мы за него возьмемся! Жизнь в Северной столице России оказалась гораздо дороже, чем мы себе представляли. Это, знаешь ли, не Таиланд! Холмс потащил из кармана наушники. – Черт возьми, Холмс! – Ватсон ухватился за провод, одним движением выдрал наушники из его рук и швырнул на пол. – Ты покупаешь что захочется, не глядя на ценники. Ты завтракаешь в ресторане! Ты проехал в метро один раз и сказал… что тебе скучно. Такси тоже стоит денег! – Я завтракал бы дома, если бы ты решил вопрос с нашим питанием. Но единственное, что ты умеешь готовить, – это яичница. Я отказываюсь ее есть! Борджиа рыдал бы от счастья, узнай он рецепт. – Холмс пожал плечами. – А поездка в метро – действительно не самое интеллектуальное занятие. Но я уловил твою основную мысль. Нам надо заработать денег. Более того, ты уже подписал контракт, получил аванс и так горячишься, потому что отказаться уже не можешь. В следующий раз так не делай. Ну и кому я должен найти сбежавшего мопса? – Пропала эрмитажная коллекция скифского золота, которая должна была выставляться в Лондоне. Это будет покрупнее мопса, – ворчливо ответил Ватсон, остывая. – Джеффри Кларенс, куратор выставки в Британском музее, позвонил и попросил помочь российским коллегам из Эрмитажа в поисках их сокровищ. Мне удалось договориться о весьма достойном гонораре – страховая компания готова на все, чтобы коллекция вернулась в музей. Иначе ей грозят астрономические страховые выплаты. – Местная полиция вполне с этим справится. – Холмс свесился через подлокотник и потянулся за наушниками. Рука не доставала. Холмс закряхтел, потянулся еще и тщетно пошевелил пальцами. Все равно рука не доставала. Ватсон наклонился, поднял наушники и сунул их Холмсу: – Это дело такого масштаба, что за расследование взялось ФСБ. Они уже работают совместно со Скотленд-Ярдом, но страховая компания решительно настаивает на нашем участии. Конечно, ФСБ это не понравится, но нас порекомендовали очень категорично. Возвращению коллекции придается огромное значение и задействуются все возможные ресурсы. Я созвонился со следователем, который ведет дело. Он встретит нас завтра, чтобы сопроводить в Эрмитаж. Пожалуйста, Холмс, будь с ним повежливее. В конце концов, он человек подневольный… Холмс, я с кем сейчас разговариваю?! Ты опять в этих затычках! * * * Быстро окинув обоих цепким взглядом, высокий плечистый парень уверенно протянул Холмсу лопатообразную ладонь: – Мистер Холмс? Здравствуйте! Майор Игорь Волков, ФСБ России. – Рукопожатие было быстрым и сильным, но назвать выражение лица фээсбэшника радушным или доброжелательным мог бы только очень оптимистичный человек. – Ватсон! – Ватсон, широко улыбаясь, протянул руку. – Джон Ватсон, я… – Я в курсе, – коротко кивнул ему Волков. – Господа, руководство обязало меня содействовать вашему расследованию. Я не представляю, чем нам помогут иностранные консультанты… – И, тем не менее, вам придется принять нашу помощь. Ведь золота нет, а преступники все еще на свободе, – заметил Холмс, равнодушно наблюдая за красными пятнами, проступающими на скулах собеседника. – А потому, господин майор, вам благоразумнее будет смириться с нашим участием в этом деле. Сейчас вы раздражены, но не думаю, что ваше недовольство связано исключительно с нами. В вашем разводе виноваты точно не мы, как и в вашем пристрастии к коньяку. После некоторой паузы Волков повернул голову к Ватсону: – Ваш друг фокусник? Бьют его часто? – Не так часто, как многим бы хотелось, – охотно откликнулся Ватсон. – Но никакого фокуса нет, все достаточно просто. – Просто? – бровь Холмса иронично дрогнула. – Для него – просто, – доверительно пояснил Волкову Ватсон. – Но никакого фокуса тут точно нет. Сейчас он нам все расскажет. Он всегда так делает. Не может отказать себе в маленьком удовольствии. – Никакого удовольствия, – досадливо пожал плечами Холмс. – У вас, господин Волков, отчетливо видна на пальце светлая полоска от кольца. Вероятнее всего, вы недавно развелись. Развод доставил вам немало неприятностей, иначе зачем бы вам пить вечерами. Сейчас вы трезвы, но выхлоп… Возьмите. Холмс протянул Волкову упаковку жевательной резинки. Майор взял пластинку, засунул в рот и стал сосредоточенно жевать. В полной тишине Холмс и Волков в упор рассматривали друг друга. Ватсон терпеливо ждал. – Ну, хорошо, мистер Холмс. – Волков плевком отправил жвачку в траву. – С чего мы начнем? – Возможно, с того, что вы забудете про мистера, и мы перейдем на «ты»? – Принято. Тогда оставим в покое господина, обращение майор меня вполне устроит. – Волков впервые улыбнулся. – Что дальше? – Я хочу ознакомиться с тем, что уже сделано. – Холмс обвел глазами стоянку. – Полагаю, это твоя машина? – Учитывая, что здесь грузовик, пара фургонов, красный «смарт», желтый «опель» и только один джип, очевидно, что это моя машина, – рассмеялся майор, нажимая на брелок сигнализации. – Совершенно очевидно, – согласился Холмс. – Да, Ватсон? – Иди к черту, Шерлок, – пропыхтел Ватсон, забираясь на высокую подножку.