– А… да… А как вы догадались, что мне надо его перенести? – Любочка простодушно округлила глаза. – Вы уже несколько раз подходите к этому монстру и беретесь за его бока. – Холмс отрезал ножом очередную дольку яблока на кожаном подлокотнике дивана, игнорируя подсунутый Любочкой подносик. – Он для вас абсолютно неподъемен. Но для Ватсона нет ничего невозможного. Спасать милых девушек от монстров – его любимое занятие. Некоторые вещи у него выходят определенно лучше, чем у меня. Куда следует переместить принтер? – На эту тумбочку… – засмеялась Любочка. – Спасибо, Джон! Наградив Холмса свирепым взглядом, Ватсон ухватился за принтер и поволок, его куда ему указали. Ватсона тут же повело боком, принтер действительно оказался ужасно тяжелым и громоздким. – Стоп, Ватсон! – внезапно крикнул Холмс, глядя на светлую стену за его спиной. – Несколько шагов назад! – Какого черта, Холмс?! – прохрипел Ватсон, лицо которого побагровело от напряжения, а руки заметно подрагивали. – Тень, Ватсон! – Холмс ткнул пальцем в раскоряченную, как у краба, тень Ватсона со здоровенной махиной в руках. – В следующий раз эту дуру попрешь ты, а я полюбуюсь на твою тень! – огрызнулся Ватсон, с грохотом сгружая принтер на тумбочку и оглядываясь. Холмса в приемной уже не было. Енот на диване недоуменно тряс головой. Ватсон возмущенно закатил глаза: – Ну, конечно! Не-на-ви-жу, когда он так делает! * * * – Игорь, Холмс пропал. Ты в курсе, что происходит? – Ватсон решительно шагнул в операторскую, где Волков, сидя за столом, неотрывно смотрел на монитор. В уголке в почтительном молчании ютились два охранника дневной смены. – Сложно сказать с уверенностью, – задумчиво ответил Волков. – Сперва Холмс двигал камеру в хранилище истории русской культуры, сверяясь с планшетом. Затем велел мне смотреть и звонить ему каждый раз, как я его увижу. Но я его не вижу. Представить не могу, куда он делся. Мы теряем время! Запись с этой камеры отсмотрена уже много раз, там ничего не происходит… – Потому что вы не то ожидали увидеть, – раздалось у них за спиной, и Холмс потеснил Ватсона в дверях. – Ты смотрел запись и ждал появления людей, выносящих ящики. Но, во-первых, сравни, как камера смотрит сейчас – а ее положение такое же, как в день ограбления, а вот такой обзор камеры в обычном режиме. Холмс перегнулся через плечо Волкова и джойстиком подвинул камеру. Изображение сместилось. – Для тебя, для Ватсона, даже для охранников хранилище – это только склад, загроможденный шкафами и коробками, на котором редко что-то происходит. Грамотный сотрудник этого отдела увидел бы разницу, но для вас все стеллажи и коробки одинаковые. Поэтому, если камеру немного сместить, вы этого даже не заметите. Перед вами будут все те же стеллажи и коробки. – Черт возьми! – Волков оттолкнул руку Холмса и подвигал камеру туда-сюда. – Значит, там было слепое пятно, которое камерой не просматривалось! – Именно, – довольно кивнул Холмс. – Я изучил все, что находится в этом слепом пятне, а ты меня даже не заметил. И, во-вторых, там действительно не было людей, которые бы выносили ящики. – И кто же там был? Привидения? – Ватсон скептически ухмыльнулся. – Тени, Ватсон, тени! – бросил через плечо Холмс, выходя в коридор. * * * Шум из приемной директора они услышали, едва поднялись на этаж. Возбужденный многоголосый гул прерывался отдельными выкриками, по тональности приближающимися к истеричным. – Никогда не думал, что наш енот может создать такую нервозную атмосферу, – заметил Холмс. – Или, пока мы искали золото, кто-то упер атлантов? – Мистер Холмс! – Сквозь толпу сотрудников к ним навстречу пробиралась Любочка. – Курьерская служба принесла посылку, а там письмо – похитители требуют выкуп! Собравшиеся в приемной разом замолчали, будто бурлящую кастрюлю прихлопнули крышкой, и повернулись к вошедшим. Вокруг Холмса и его спутников образовалось пустое пространство, наполненное звенящей тишиной. – Этого следовало ожидать, – кивнул Холмс и добавил: – Все вон. Любочка остается. – Прошу разойтись! – на всю приемную объявил Волков. – Господа… дамы… всё под контролем, уверяю вас! Прошу всех вернуться к работе. Майор пошел на толпу, широко расставив руки, как если бы загонял кур. Теснимые решительным напором сотрудники заспешили к выходу. Дверь в приемную закрылась. – Мистер Холмс, я вскрыла посылку, а там – вот… – Любочка дрожащей рукой подвинула по столу открытую картонную коробку. Среди упаковочного синтетика мягко поблескивало золото. – Экспонаты из коллекции, надо полагать, – пробормотал Холмс, выуживая из коробки золотого оленя с закинутыми на спину рогами. – Должны же были грабители доказать, что коллекция действительно у них. Не напрягайся, майор. Вряд ли они были так любезны и оставили свои отпечатки. Но ты, конечно, можешь проверить. Итак, где письмо? Осторожно взявшись за края, Холмс расправил на столе лист бумаги и склонился, вчитываясь в напечатанный текст. Волков сопел за его плечом. – М-м-м-м… иначе золото будет продано, коллекция перестанет существовать, угу… выкуп в сумме… ого!.. на Пяти Углах, пересечение… ну, неважно… Петровский должен стоять с сумкой, так… не рекомендуем обращаться в полицию… следует воздержаться от сиюминутного порыва организовать наблюдение или слежку… в случае обнаружения таковых сделка не состоится. Ага… – Холмс, – тихонько позвал Ватсон, который достал золотые фигурки из посылочной коробки и разложил их на столе в ряд. – Посмотри, тебе это понравится. Холмс взял протянутую ему фигурку и покрутил в руках. Высотой фигурка была сантиметров пять и удобно помещалась в ладони. – Ой, мистер Холмс, как на вас похож, – удивленно прошептала из-за его плеча Любочка. – Ну, то есть не вылитый, конечно, но сходство есть. Ножки длинные, волосы вот тут смешно топорщатся. Высокомерный такой… – Да? – Холмс раздраженно оглянулся на нее. – Рога и хвост вы у меня тоже наблюдаете? Это что, черт возьми, такое? – Это же золотой демон, он есть в каталоге выставки, – охотно пояснила Любочка. – Двойная фигурка, грозный демон и смеющийся божок – черты лица одинаковые, а выражение разное. Единство противоположностей, понимаете? Анна Ивановна предполагала, что эта вещь служила пряжкой или застежкой для одежды. Видите, вот тут крючочки? Они этими крючочками цеплялись друг за друга. – Забавно. – Большим пальцем Холмс потер демону блестящее выпуклое пузо. – Грабители со мной, оказывается, знакомы. И чувство юмора у них присутствует. Что ж, я тоже не прочь посмеяться… – А! Вы здесь! Очень хорошо. – В приемную стремительно вошел директор. – Я переговорил с представителем страховой компании, мы пришли к единому мнению – коллекция должна быть спасена. Если это цена ее спасения, так тому и быть, мы готовы! Я поеду… – Никто никуда не поедет, – вдруг жестко прервал Петровского майор. Сказано это было таким тоном, что Холмс, продолжавший рассматривать фигурку, с любопытством оглянулся. – Позвольте напомнить, что коллекция – достояние России, а не собственность музея. За расследование, в конечном счете, отвечает ФСБ. Значит, это ФСБ решает, кто, с кем и как будет взаимодействовать. Никто не может гарантировать, что после передачи выкупа коллекция вернется в музей. Мы можем потерять и коллекцию, и деньги. Кроме того, если мы пойдем на поводу у грабителей, это создаст нежелательный прецедент. Потом только ленивый не потащит что-нибудь из музея, чтобы по-легкому получить деньги. – Но позвольте! – подскакивая к Волкову вплотную, загорячился директор. – Если коллекция будет утрачена, вы отдаете себе отчет, какие это будет иметь последствия для культуры всей России, да чего там – всего мира?! – Мы не ведем переговоры с террористами и грабителями, – холодно отрезал Волков. – Это губительная практика, которая… – Грабители же исчезнут вместе с коллекцией! Кто знает, где тогда искать золото… – Директор отчаянно переводил глаза с майора на Холмса. – Положим, я знаю, – усмехнулся Холмс. – Продать эту коллекцию не так просто. Коллекция нужна в первую очередь музею, и только музей способен заплатить столько денег, сколько мечтают получить похитители. Частный коллекционер такую сумму не потянет. Если продать коллекцию по частям, ее ценность упадет в разы. Нет, они будут пытаться договориться – от куша, ради которого затеяно такое дело, отказаться очень сложно. Если позволите, я предложу вариант, который, возможно, устроит вас обоих. * * * Он увидел знакомую фигуру сразу, как только повернул на Загородный. Директор стоял, как и было велено, на краю тротуара под афишной тумбой с сумкой в руках. Петровский беспокойно озирался вокруг, и его тревожный взгляд скакал с проезжающих машин на людей, спешащих по узкому тротуару, и обратно. В транспортный поток директор вглядывался так усердно, будто ожидал подхода Таманской дивизии. Все шло, как и планировалось. Тронувшись первым со светофора, он разогнался на прямом участке и, на миг прижав мотоцикл к тротуару, вырвал сумку из рук директора. Петровский успел только вскрикнуть, увлекаемый инерцией рывка, сделал несколько коротких бегущих шагов и ткнулся в пластик тумбы. Он даже не оглянулся. Теперь только скорость и четкость. Обожженная рука болела при каждом движении, это отвлекало, но он сжал зубы и сосредоточился. Сейчас поворот, проходной двор, улица со встречным движением. Плотно, здесь не пройдет ни одна машина погони, но он – сможет. Несколько метров по тротуару, люди шарахаются из-под колес в стороны как перепелки. Опять во двор. Тонированный шлем седока склонился к рулю, байк с ревом выскочил в переулок. Маршрут отхода он проработал досконально. Проверил, какие улицы перекрыты из-за ремонта, на каких в это время пробки. Все проходные дворы он мог проехать с закрытыми глазами. За пару часов до назначенного времени еще раз прошел весь маршрут. На случай форс-мажора в каждой контрольной точке продумал по несколько вариантов. На то, что слежки не будет, он не надеялся ни минуты. А то он не знает, как это делается! Вот-вот «вертушка» подтянется, но он готов и к этому. Байк вырулил на набережную канала и поскакал вниз по короткой лестнице. Водный мотоцикл покачивался на медленных волнах, разгоняемых туристическими корабликами. Он пристроил сумку понадежнее на багажник, оседлал гидроцикл и нажал на газ. Широким веером взметнулась вода, осыпав блеснувшими на солнце каплями спину седока и гранитные ступени набережной. «Вертушку» уже было слышно. Нырнув пару раз под мосты, он вышел на прямой участок канала, стараясь держаться в тени набережной. Здесь скорость пришлось сбросить, но кроны деревьев вдоль канала надежно укрывали несущийся по воде мотоцикл. Оставалось совсем немного. Он аккуратно причалил к ступенькам, и волна успела лизнуть ноги, пока он снимал сумку с багажника. В несколько прыжков он преодолел лестницу наверх и огляделся. Ожидающая его машина мигнула фарами. Ты ж моя хорошая… – Привет! – Улыбаясь, он распахнул переднюю пассажирскую дверцу и бросил сумку на сиденье. – Я же обещал, все будет хорошо… Он уже поднялся на подножку джипа, когда выстрел в упор снес ему часть головы. Он успел увидеть ослепительную вспышку и темные, блеснувшие в тени длинных ресниц, глаза водителя. Его тело отбросило назад на мостовую, но звука выстрела он уже не услышал. И, конечно, не почувствовал боли. Пассажирская дверца захлопнулась, и машина неспешно тронулась с места. Через несколько метров в открытое окно машины вылетела расстегнутая сумка с выкупом. Бумажки «куклы», подхваченные ветром с канала, закружились, как снежные хлопья, оседая на мостовую, и вновь взметнулись белым вихрем вслед за рванувшим автомобилем. – А я еще раз повторю: никто из наших не стрелял! Когда мы отследили похитителя по маячку в сумке и добрались до места, он уже был… вот в таком виде. – Волков с досадой бросил на стол перед Холмсом несколько фотографий. – В тошнотворном, – подсказал Холмс, одним пальцем раздвигая фотографии по столу. Ватсон присвистнул, заглянув сверху ему через плечо. – Судя по той части головы, что у него осталась, это… – Дмитрий Комаров, охранник, работал в дневную смену в день ограбления, бывший полицейский, – кивнул майор и поморщился. – Свидетелей нет. Туристы с экскурсионного катера вроде что-то слышали, но за деревьями на набережной практически ничего не видно. Жильцы дома, около которого нашли тело, приняли выстрел за выхлоп машины. Никто ничего не видел. Кто мог убить Комарова, непонятно. – Ну как же, это как раз понятно. – Холмс побарабанил пальцами по столу. – Тот, кто не планировал делиться деньгами и сильно огорчился из-за сорванного дела. Опасный и решительный человек. Пора нам с ним уже встретиться, пока он не натворил других бед.