– Ты в курсе, сколько стоит берилл? Нам нужен камин, который не нагревается. А таких каминов не быва… – Именно! Ищем ложный камин – золотой очаг! – перешагнув высокий порог без двери – она была вырвана вместе с петлями, Холмс вошел в заваленный мусором и обрушившейся штукатуркой коридор. Ватсон осторожно последовал за ним. – Посмотри здесь, я пойду дальше. Ватсон без энтузиазма последовал за ним в глубь помещения. Гнилые доски скрипели и проседали под ногами. Раздался оглушительный треск, и он с размаху приземлился на четвереньки. Казалось, вздрогнул весь дом. Пыль и звуки ругательств постепенно рассеивались вокруг поверженного Ватсона. – В чем дело? – На пороге одной из комнат тут же возник встревоженный Холмс. – Пол провалился! – Ватсон осторожно вытащил ногу из щели, морщась, ощупал ее и отряхнул штанину пыльными ладонями. Из просто грязной штанина тут же превратилась в омерзительно неприличную. – Теперь я окончательно похож на жертву-погорельца. Запах соответствует внешнему виду… – Иди вдоль стен – там пол крепче. – Холмс скрылся из виду. Шагая как по минному полю, Ватсон добрался до противоположной стены с камином. Но и издалека было видно, что этот камин действующий – от копоти почернели не только внутренние, но и внешние стенки, и даже пол перед ним. В следующих комнатах все выглядело примерно так же. Грязь, запустение и обвалившийся потолок. Толкнув очередную покосившуюся дверь, Ватсон чудом не вывалился наружу – часть дома со стороны двора оказалась обрушена. На руинах стен весело зеленели проросшие деревца. Ветер колыхал высокую траву по пояс. Цепкие сорняки взбирались в оконные проемы. – Холмс! – в панике заорал Ватсон и, развернувшись, обнаружил Холмса прямо у себя за спиной. Тот задумчиво рассматривал россыпи кирпичей из-за его плеча. – Тут дома нет! А если сокровище было здесь спрятано? Если оно пропало, Холмс?! – С сокровищами всегда так. – Холмс привычным движением откинул со лба упавшую прядь. – Никогда не знаешь, чем закончатся поиски. Если марку спрятали в этой части дома, она утеряна безвозвратно. Но… Подождем отчаиваться. Все камины, что мы обнаружили, были действующими. Но все ли камины мы нашли? По эту сторону от прихожей четыре комнаты, по другую сторону – пять. Обычно в таких зданиях соблюдается симметрия. Куда же делась еще одна комната? Шагая след в след, они вернулись обратно. – Стоп! Что это за тряпка? Когда-то, видимо, она служила ковром, но она такая ветхая и грязная, что ее даже мародеры не взяли. – Холмс собрался было сказать что-то еще, но Ватсон одним рывком сдернул потемневшую от времени ткань со стены. Туча пыли мгновенно сделала Ватсона седым. После некоторой паузы Ватсон оглушительно чихнул, встряхнулся как большая собака и посмотрел на Холмса. Тот был очень серьезен. – Э-э-э-э… нет, намного хуже не стало, – тут же успокоил он. – Образ жертвы пожара набирает силу. Я как раз хотел предупредить, что снимать тряпку нужно осторожно. Но раз уж ты так решительно взялся за дело, может, закончишь начатое? Перед нами еще одна дверь, и она открывается внутрь. Если попробовать… Ватсон сделал несколько шагов назад и с разгона толкнул дверь плечом. Она послушно рухнула в комнату. Ватсон по инерции пролетел следом и хорошенько приложился к противоположной стене. Комната оказалась совсем небольшой. Ватсон отлепил себя от стены и потряс головой, пытаясь прийти в себя. – А вот и он, наш золотой очаг! – Аккуратно переставляя длинные ноги, Холмс прошагал по упавшей двери и присел на корточки перед камином. Широкую каминную полку украшал облупившийся золотой орнамент. Холмс задумчиво провел по нему пальцем и засунул голову глубоко в камин. – Дымохода не видно! – его голос загудел как в бочке. Холмс достал из кармана коробок, который прихватил из погоревшей квартиры, зажег спичку и поводил ею в проеме очага. Ровное пламя осветило кирпичную кладку. – Тяги нет, как и следовало ожидать. Камин ложный. В нем никогда не разводили огня! Попробуем простучать стенки… Ватсон с энтузиазмом принялся за дело, быстро проходя подвернувшейся чуркой по каминной кладке, но не пропуская при этом ни одного кирпичика. Холмс шел с другой стороны. Скоро под рукой Ватсона один из кирпичей отозвался глухим звуком. Холмс отодвинул почувствовавшего приближение сокровища и рвущегося в бой Джона и достал из кармана складной нож. Вынуть кирпич тоже оказалось нелегким делом. В конце концов Холмс выдавил край кирпича из кладки и, уцепившись пальцами и срывая ногти, вытащил его наружу. Сдерживая дыхание, он посветил в образовавшуюся дыру фонариком-брелоком. От нетерпения Ватсон изнемог окончательно и полез через его плечо, громко сопя. – Ну? Ну?! Что там?! – Ватсон запустил руку в темное узкое пространство. Когда он вынул руку и осторожно раскрыл ладонь, в ней оказался маленький черный футляр размером примерно в половину визитницы. – Давай его сюда, – прошептал Холмс, как если бы находка могла услышать и убежать. Черный футляр положили на каминную полку. Почти сталкиваясь носами, друзья оглядывали его со всех сторон. – Там замочек с боку… – Ватсон протянул было палец, но Холмс отжал его плечом. – Я сам. Перехватив понадежнее, Холмс подцепил ногтем крышку и раскрыл футляр. Внутри лежала почтовая марка желтого цвета. – Она же точно такая, как на конверте, который мы нашли в квартире старика! – удивленно воскликнул Ватсон. – Только стоит чуть дороже… – усмехнулся Холмс, аккуратно закрывая футляр. – А ну-ка дай сюда! – велел вдруг хрипловатый голос. – Ты, бомжара, не дергайся! Не шевелись! И не думай даже! Друзья разом обернулись. В дверях стояли двое. Пистолет в руке одного из них смотрел Ватсону прямо в живот. – Господа, не стоит делать резких дви… – Холмс начал поднимать руки в предостерегающем жесте. Крепкий молодой человек в надвинутой на глаза бейсболке широко и решительно шагнул в комнату. Ватсон, нырком уходя с линии огня, ухватил его за куртку и дернул на себя, прикрываясь им как живым щитом. Потерявший равновесие нападавший повалился на Ватсона, крепко припечатавшись лбом о каминную полку. Второй, сориентировавшись мгновенно, одним прыжком пересек небольшое пространство, схватил футляр и рванул прочь. – Бомжара?! – вне себя рявкнул Ватсон и стартовал следом, как спринтер, с низкого старта. – Ватсон, стой! – Холмс едва успел в последний момент ухватить его за ремень. – Все бы тебе бегать и геройствовать… – Да марка же! Два миллиона долларов! – Ватсон выдирался с безумными глазами, перебирал ногами и рвался броситься в преследование. – Уйдет, гад! – Не далеко уйдет, – успокоил его Холмс. – Без тебя как-нибудь справятся. Давай, поднимай этого и пошли. * * * – Вижу, день у тебя сегодня не задался, – заметил майор ФСБ Игорь Волков, бегло оглядев Ватсона и принимая у него спотыкающегося пленника. Молодого человека тут же подхватили под руки и повели. На узкой улочке перед домом оказалось неожиданно много машин и людей. Трещали рации. Шустрого грабителя как раз запихивали в серый «уазик», подталкивая в спину. Ватсон ошалело оглядывался вокруг. – Какого черта ты так рисковал, Холмс?! Что за самодеятельность? Почему не дождался нас, как я велел? Вас бы просто пристрелили – такой куш, я бы не удивился! – Не думаю. Это воры, мошенники, но не убийцы, иначе ситуация с самого начала развивалась бы иначе. Нас только пугали. Уверен, пистолет не заряжен. – Холмс сощурился, привыкая к яркому солнечному свету после сумерек разрушенного дома. Потом хлопнул Ватсона по плечу: – Ты же узнал этого парня в бейсболке? Тот самый хозяин рекламного фургона, который распоряжался организацией квеста на Невском. Он отвозил нас в квартиру. Кстати, его неплохо загримировали, я могу отличить руку профессионала. Но с ушными раковинами ничего не поделаешь, они уникальны. Уши лучше прикрывать, если не хочешь, чтобы тебя узнали. Об этом Рита, конечно, не подумала. Судя по навыкам, она актриса, но вряд ли опытная преступница. Кстати, что с нашей прекрасной девушкой? – Все как ты написал, – кивнул Волков. – Ты даже угадал точку, с которой она наблюдала за вами и своими подельниками. И аппаратик, отслеживающий жучков, при ней имелся. Жучки-то уже можно снять! Холмс, неожиданно приобняв Ватсона за шею, пробежался пальцами по его воротнику. Затем медленно провел ладонью по груди, похлопал легонько по бокам и вдруг запустил руку за отворот куртки. – Рехнулся?! – Покрасневший Ватсон свирепо отпихнул его от себя. – Вот и подарок от Маргариты, – невозмутимо пробормотал Холмс, протягивая Волкову небольшой, похожий на булавку, стерженек. Затем достал из своего кармана второй такой же. – А этот она подсунула мне. Грустно сознавать, что девушки обнимают тебя не без умысла, а вовсе не по велению чувств… Вот одна из причин, почему мы не могли переодеться, Ватсон. Жучки должны были оставаться на одежде, чтобы я мог режиссировать преследование нас преступниками. Из дома напротив оперативники вывели Риту, придерживая ее с двух сторон. Она медленно шла, сосредоточенно глядя под ноги. Ее подвели к машине и распахнули перед ней заднюю дверцу. – Пустите, мне надо… Мистер Холмс, скажите им! – Неожиданно Рита словно очнулась, уперлась рукой в крышу и нашла взглядом Холмса. Волков переглянулся с Холмсом и махнул своим сотрудникам. Девушка, стряхнув с себя сдерживающие руки, стремительно подошла. Ее движения неуловимо изменились. Исчезла нарочитая нервозность походки и суетливость рук. Опустились напряженно приподнятые плечи. Пряди волос падали на лицо, но Маргарита словно не замечала их и не поправляла ежеминутно кокетливыми жестами. Глаза, которые они увидели впервые без темных очков и при дневном свете, оказались голубыми, как высокое июньское небо над Выборгом. Несколько мгновений она молча смотрела Холмсу в лицо, потом кивнула своим мыслям и сказала: – Простите, мистер Холмс. У меня не было другого выхода. Слишком многое для меня было поставлено на карту. Сама я сделала все, что смогла. Я разыскала старика, это было непросто, но… До конца я не справилась. Я не нашла марку! И почти отчаялась. Вы были моим последним шансом. Только вам было под силу ее найти! Он так мне и сказал… Могу я… можно мне хотя бы увидеть марку? Волков, подчиняясь взгляду Холмса, достал из внутреннего кармана футляр, раскрыл его и на ладони протянул девушке. – Вот… это?! Этот кусок бумажки стоит два миллиона долларов? – После паузы дрогнувшим голосом произнесла Рита. – Люди сошли с ума… Она постояла еще немного, пожала плечами и пошла к машине. Трое мужчин молча смотрели ей вслед. Оперативник терпеливо ждал ее у машины. Девушка обернулась: – Прощайте, мистер Холмс! Прощайте, Ватсон! Это была… хорошая игра. Маргарита опустилась на заднее сиденье. Дверца хлопнула, оперативник сел вперед, и машина тронулась с места. – Ну что, подкинуть вас до города? – прервал молчание Волков. – А то Ватсона, пожалуй, в электричку не пустят. Слишком грязен и пахуч. * * * – Холмс, ты оказался совершенно прав. – Высунув локоть в окно и щурясь от теплого встречного ветра, Волков умело вел джип одной рукой. – Отец старика действительно швед. Звали его не Петр Иванов, а Петтер Оберг. Судя по всему, он прямой потомок и единственный наследник того самого печатника, перепутавшего клише марки. – Это было очевидно, – кивнул Холмс, развалившийся на заднем сиденье. – На фото в книжке о редких марках и на фотографии отца Ивана Петровича как будто один и тот же человек. – Неудивительно: они же родные дед и внук. Думаю, марка всегда хранилась в семье Обергов, переходя от отца к сыну. Может быть, сначала они и не понимали, каким сокровищем владеют. Но когда Петтер незадолго до войны построил в Выборге дом и спрятал в нем марку, она уже была очень дорогой. С таким капиталом можно было и на родине жизнь обустроить. Не понятно, почему в сорок четвертом он не попытался уйти в Финляндию… – Возможно, испугался неизвестности и решил переждать войну в своей крепости… – Только дом у него сразу же отобрали. Сделали там что-то вроде общежития. Петтер был потомственным печатником, редким специалистом. Его перевели в Ленинград на «Гознак» и поселили с женой и сыном в комнате в коммунальной квартире – за войну и блокаду их много освободилось. На тот момент, можно сказать, ему повезло. Петтер, конечно же, нашел бы возможность забрать марку или хотя бы оставить точную информацию о ней сыну. Не успел. Его и жену арестовали. Ребенку на тот момент было около семи лет, его отправили в детдом. – Донос? – Да. Я нашел это письмо в архиве. Его автор – уроженец Выборга с труднопроизносимой финской фамилией. Судя по адресу, сосед Оберга. Возможно, он знал и про марку… – Что же он ее не забрал? – удивился Ватсон. – Тоже не успел! Его арестовали и расстреляли в том же сорок шестом году. – Значит, Иван Петрович действительно ничего не знал ни о марке, ни о шведском предке, – задумчиво кивнул Холмс. – Но тайник в своей комнате соорудил именно он, и не так давно – пластиковые пакеты появились в Советском Союзе только в начале восьмидесятых… – Думаю, тайник был и раньше, – Волков сделал упор на слове «раньше». – Именно в нем старший Оберг прятал фотографию. А Иван Петрович мог найти её, например, при ремонте. Тогда же увеличил и повесил на стену, как единственную память о родителях. – Зачем же он снова ее спрятал? – непонимающе мотнул головой Ватсон. – Привычка! С семи лет, когда родителей расстреляли, как врагов народа, он, должно быть, ждал, что за ним тоже придут…