«Прометей хотел сделать мир лучше, и вместо того, чтобы проводить свои дни на горе Олимп, он постоянно осваивал что-то новое и жил среди людей, что боролись за существование, несмотря на красоту окружающего мира. И вот однажды Прометей осознал, что, если бы у людей был огонь, они могли бы согреваться, готовить еду и изготавливать инструменты. Их возможности стали бы безграничны! Но когда Прометей пошел к Зевсу и попросил его поделиться огнем со смертными, бог грома ему отказал, опасаясь силы смертных. «Пусть лучше смертные, – сказал Зевс, – полагаются во всем, что им нужно, на богов. Позволь им молиться, и мы даруем им все, что нужно». Но Прометей с ним не согласился. Он бросил Зевсу вызов и передал людям огонь. Много месяцев Зевс не удостаивал людей и взглядом со своего высокого трона на горе Олимп. Когда же он наконец посмотрел на них, то увидел, что они обогреваются огнем – да еще и из очагов, в домах, которые те построили благодаря тому, что Прометей дал им огонь. Разгневавшись, Зевс приковал Прометея цепями к горе, чтобы наказать его за предательство, но Прометея не опечалило его заключение – он радовался, зная, что на дикой земле смертные теперь процветали». Голос Тюхе был ровным, богатым и приятным, и Персефона решила, что такой конец истории Прометея нравится ей больше – ведь правда была намного мрачнее. После похищения огня Прометеем Зевс отправил к людям Пандору, передав им одновременно страх и надежду, потому что надежда – вероятно, одно из самых опасных видов оружия. Персефона увидела сходство в том, как Зевс смотрел на человечество, даже сейчас. Бог хотел удержать смертных в позиции подчинения. Именно поэтому он и сошел на землю – чтобы напомнить людям, за кем тут власть. И именно поэтому Триада отвечала теперь тем же. – Расскажите нам еще историю, леди Тюхе! – попросил кто-то из детей. – Завтра, малыш, – ответила она с улыбкой. – У нас гостья. Богиня удачи встретилась взглядом с Персефоной, и дети тоже повернулись к ней: – Леди Персефона! Они подскочили к ней, обнимая за ноги и дергая за юбку. Она рассмеялась и наклонилась, чтобы обнять их. – Ты пришла с нами поиграть? – Пожалуйста, поиграй с нами! – Я пришла поговорить с леди Тюхе, – ответила Персефона. – Но мы посмотрим, как вы играете. Вы можете показать нам все ваши новые умения. Этот ответ их удовлетворил, и дети бросились к игровой площадке – чтобы взобраться по лесенкам, побегать, покачаться на качелях и покататься с горки. Тюхе подошла к Персефоне. Она была прекрасна – высокая и грациозная, в черных одеждах, с длинными черными волосами, собранными в узел на затылке. Она присела в реверансе. – Леди Персефона, – поздоровалась она. – Рада вас видеть. – Леди Тюхе. Мне так жаль. – Нет причин горевать, – она едва заметно улыбнулась. – Давайте прогуляемся. Она протянула руку, и Персефона взяла ее под локоть. Они двинулись вперед, стараясь держаться тени. В этой части подземного царства воздух всегда был теплым, а деревья словно сияли, напоминая Персефоне о весне. – Полагаю, вы желаете узнать, как я умерла, – произнесла Тюхе. Эти слова пронзили грудь Персефоны подобно ножу. – Я не то что желала бы узнать, – ответила она. – Но… Боюсь, это будет происходить и дальше, если вы нам не расскажете. – Я понимаю. Меня поймали чем-то тяжелым, вроде сети. А потом на меня набросились смертные – их было несколько. Я помню, как ощутила боль от первого удара и как меня шокировало, что они на меня напали. Потом последовал еще удар и еще, и еще. Меня окружили. – Ох, Тюхе, – прошептала Персефона. – Я не могла себя исцелить. Думаю, мойры перерезали нить моей судьбы. Они прошли еще немного и остановились. Тюхе повернулась к Персефоне с добротой в глазах. – Я знаю, о чем вы хотите спросить, – произнесла богиня. Персефона сглотнула. Слова так и вертелись на кончике ее языка: «В это замешана моя мать? Вы тоже почувствовали ее магию?» – Я почувствовала присутствие вашей матери, – подтвердила ее опасения Тюхе. – Я надеялась… что она пришла помочь мне. Мое сознание спуталось, и я не поняла, что вокруг только ее магия. Чувство вины охватило Персефону, заставив все внутри сжаться. – Я не понимаю, почему моя мать выбрала этот путь, – сказала Персефона, и боль от этих слов рикошетом отозвалась в ее теле. После некоторой паузы Тюхе ответила: – Мы с вашей матерью когда-то были близкими подругами. Персефона сдвинула брови. Она не знала, что Деметра и Тюхе дружили. За все то время, что она провела в оранжерее, Персефона ни разу не слышала о богине удачи и не встречалась с ней. – Я… вас не помню, – призналась она. Тюхе печально улыбнулась: – Мы были подругами задолго до того, как она попросила мойр о дочери. Задолго до того, как она стала такой злой и обиженной. – Расскажите мне. Тюхе глубоко вздохнула: – Ваша мать держала ваше рождение в тайне по многим причинам. Вы знаете лишь об одной из них – о вашем будущем браке с Аидом, но Деметра начала прятаться задолго до вашего рождения. Ее изнасиловали. У Персефоны в горле встал ком, который она с трудом сглотнула. – Что? – Посейдон обманул ее – приманил к себе под видом коня, а потом набросился на нее. Именно тогда в ней зародилась ненависть к другим олимпийцам. И она лишь усилилась, когда Деметра обратилась к Зевсу, умоляя наказать его брата, а он ей отказал. Я рассказываю вам об этом не для того, чтобы оправдать ее поведение по отношению к вам или миру. А для того, чтобы вы поняли, почему она себя так ведет. – Я… не знала. – Ваша мать не видит силы в том, что выжила. Персефона никогда не задумывалась о том, что могло сделать Деметру такой, какой она стала, – насилие, которому она подвергалась и которое пережила. Но это… Это было травмой Деметры. Семенем, из которого произрастал ее страх мира – страх за нее. Посейдон и Зевс входили в троицу – и в том, что касалось Аида, у Деметры не было оснований считать его каким-то другим. – После этого она очень изменилась, – продолжила Тюхе. – Я думаю, она похоронила часть себя, чтобы продолжить существование, но при этом потеряла и ту часть, что жила. Персефона попыталась сделать вдох, но безуспешно. – Мне жаль, Персефона. – Я рада, что вы мне рассказали. Несмотря на все то зло, что творила Деметра, Персефона видела нити, что вели ее мать по этой тропе, и, как оказалось, дело было не в ней самой, а в этой травме. Посейдон сломил ее, а Зевс уничтожил, и ей пришлось продолжать жить в мире, над которым они сохраняли контроль и власть. – А Аид знает? – уточнила Персефона. – Я не знаю, говорила ли Деметра кому-нибудь об этом, кроме меня. Она была не уверена почему, но ей стало чуть легче дышать. – Что же мне делать? Тюхе пожала плечами: – Сложно сказать. Наверное, жить с осознанием, что Деметра сделала все, что могла, с учетом обстоятельств, и тем не менее понимать – это не делает вашу травму несущественной. Мы все сломлены, Персефона. Значение имеет только то, что мы делаем с осколками. Деметра использовала свои осколки, чтобы причинять боль другим, и Персефона знала, что, несмотря на страдания матери, ее нужно остановить. – Спасибо, Тюхе. – Легко не будет, Персефона. Система сломана. Что-то новое должно занять ее место, но на войне нет ни обещаний, ни гарантий, что победа окажется за тем, за что мы боремся. – И все же шанс того стоит… разве не так? Тюхе грустно улыбнулась: – Это надежда. Злейший из врагов человечества.