ГЛАВА 21 — Погуляй немного, я сейчас вернусь, — едва мы вышли из портала в полумрак какого-то помещения, торопливо пробормотал Танрод и исчез. — Ладно, — запоздало согласилась я и опасливо огляделась: как мне становится все яснее, мой муж очень любит делать сюрпризы и придумывает их на ходу. Ветерок колыхнул темные шторы, пропуская яркий солнечный лучик, и я немедленно направилась в ту сторону, движимая любопытством. Отдернула тяжелую ткань и застыла перед распахнутой дверью, за которой не было ничего, кроме неба и ветерка, приносящего едва слышные резкие крики птиц и какой-то шорох. Да еще запах свежести… и от предвкушения сердце заторопилось, заставляя меня идти вперед. Еще два шага — и смутная догадка превратилась в счастливую уверенность. Я дома… именно там, где так хотела сегодня очутиться, и балкончик, на котором стою почти над обрывом, прилеплен к небольшой комнатке, важно называемой малой гостиной замка Дельгаро. И используемой Танродом как портальная. Раздернув шторы, решительно направилась прочь, проверять свои владения, и обнаружила, что малая гостиная соседствует с нашей спальней. И это решило судьбу закрытого шелкового серого платья, в котором я ходила на совет. Здесь, на затерянном, почти пустынном островке, хотелось ходить в туфлях без пряжек и бантиков и в самой простой одежде. Вскоре я уже гуляла по обрыву в полотняных штанах Танрода, подвернутых до середины икр, и в собственной батистовой блузке с легкомысленными крылышками вместо рукавов. На голове красовалась соломенная шляпка, привязанная лентами, а на ногах — бархатные бальные туфельки. Если бы меня в таком наряде увидела леди Агнесса, то ей, несомненно, стало бы плохо. — Мне кажется или на наш остров в самом деле высадились потерпевшие крушение? — Стоявший на крыльце с увесистой корзиной в руках Танрод рассматривал меня с откровенным удовольствием. — Вы ошибаетесь, лорд, — заявила я с самым оскорбленным видом. — Я потерпела не крушение, а налет грабителей. Взгляните, мало того что они унесли все мои нижние юбки, так еще и большую часть замка прихватили! Лучшую часть, смею вас уверить! Там был танцевальный зал с камином и библиотека, а еще оранжерея с редкими пряностями и аквариумом. Вот теперь придется добывать пряности и рыбку самой, если вы, разумеется, не будете так любезны… — Вели, — он был уже рядом, устраивал позади знакомого мне летающего кресла корзину, — я уже понял, что ты хочешь на яхту. Только учти, вечером нам придется вернуться, я хотел посмотреть старые записи. — Нет и нет. Раньше завтрашнего утра я отсюда не уйду и тебя не отпущу. Ты не ел и не спал два дня, за несколько часов ничего не случится. Там целый город магов, пусть Доганд объявит осадное положение или что-нибудь подобное. А тебе нужно отдохнуть, да и мне не помешает. Иначе я становлюсь ревнивой курицей, и это мне не нравится. — Мне тоже, — примирительно улыбнулся Танрод, и кресло поднялось вверх. А потом рухнуло вниз так стремительно, что у меня перехватило дух от восторга и совсем чуточку — ужаса. Меньше чем через минуту я сидела в плетеном кресле, изучая появившиеся на нашей маленькой пристани изменения. Под скалой притаилась свободная уютная беседка с закрывающимися ставнями и дощатым помостом перед ней, на котором стояли простой стол и несколько плетеных стульев, привязанных канатиками. Танрод ловко расставлял еду, решительно отстранив меня от этой работы. — Не женское это дело, — сообщил с наигранной печалью. — У леди теперь другие заботы — незадачливых мужей из катакомб вытаскивать. — Так это не только теперь, — не согласилась я. — Это всегда было главной женской обязанностью — помогать мужчинам вернуться домой. Из кабаков и со службы, с войны и с покоса, от веселых маркитанток и ловких шулеров. — Очень интересная точка зрения, — поставил Танрод последнюю миску и сел рядом. — А можешь пояснять ее подробнее усталому, голодному и не выспавшемуся мужу? — Разумеется. — Поддела на вилку румяный кусок мяса и подсунула ему. — Все мужчины знают, о чем они мечтают в море, на войне в минуты отдыха или в дальней дороге, когда вокруг ни деревушки, ни трактира, а с неба сыпется непрекращающийся дождь. О теплом, чистом доме, о горячем супе и свежем хлебе, какой умеет печь только жена или мать, о сухой постели и нежных, заботливых женских руках. — Ну да… — задумался Танрод, наклонившись к моему плечу. — Непонятно только, откуда тебе столько известно? — Так ведь ты женился на старой деве, — лукаво опечалилась я. — А нам долгими вечерами делать нечего, руки рукоделием заняты, а голова думами. — Теперь тебе есть чем заняться вечерами, — грозно пообещал Танрод и быстрее заработал челюстями. — Надеешься, что постепенно я поглупею? — осведомилась еще печальнее, едва сдерживая смех. — Надеюсь, что и мне будет о чем вспоминать в поездках, — не согласился он. — Тебе вспоминать не придется, — кротко пообещала, глядя в свою тарелку. — Я решила больше с тобой не расставаться, раз ты принял меня на должность дознавателя. — Но ведь это было лишь для прикрытия! — Ну да, я знаю. Но ты же теперь не можешь меня уволить? Все сразу поймут, что их обманули. Поэтому поработаю с тобой годика два или три, пока не заведем детей. А ездить придется вместе, ты ведь и сам не отпустишь меня с тем блондином… как его, кстати, зовут? — Ты меня шантажируешь? — изумился Танрод, и тогда я ответила совершенно серьезно и честно: — Как хочешь, так и называй, но за эти два дня я поняла очень ясно — испытать такую боль еще раз я не желаю. Особенно после того, как ты снял амулет. Я ведь поняла, о чем ты тогда думал, но мне от этого было в сотни раз хуже. — Вели! — ринулся он ко мне, стиснул так, что ребра заныли. — Прости, я не хотел. — Знаю и не обижаюсь. Но отныне — всюду вместе, не хочу потом, как Дирна, всю жизнь поливать слезами подушку. Последние слова шептала, уже почти позабыв, о чем шел разговор, а потом синь неба и моря слились в один роскошный, усыпанный звездами шатер, укрывший от всего мира нас и наши сокровенные тайны. Все, что так пышно расцвело в душах, став общей силой и сокровищем, самым уязвимым местом и самой надежной защитой. Чудом, которое невозможно выразить словами, как не передать дивную, завораживающую прелесть первого, робкого рассветного луча, едва коснувшегося сахарной белизны горных пиков, трогательную чистоту проросшего на омытых грозовым ливнем скалах смелого эдельвейса и ликующего восторга, звенящего в предрассветном пении соловья. Утром, едва взошло солнце, мы вернулись в Саркан. Я первым делом направилась смывать морскую соль, просто невозможно оказалось не окунуться напоследок в парную воду сонного моря. А заодно следовало переодеться, здесь даже по собственному дому нельзя ходить в подобном легкомысленном виде, маги имеют обыкновение запросто выходить из хозяйского кабинета. Именно поэтому, войдя в столовую, я ни грана не удивилась, обнаружив за столом, кроме мужа, верховного магистра, Вайреса и хмурых Кэрдона с Гили. Мрачность новобрачных остро ударила неправильностью, как встающее на западе солнце. Теперь я точно знаю, какие чувства цветут в душе людей по утрам, если просыпаешься в объятиях любимого. — Вот пусть Вели скажет, — едва заметив меня, обрадованно засияла моя звездная сестра. — Как она решит, так я и сделаю. — Доброе утро, — памятуя об обязанностях хозяйки, широко улыбнулась я, садясь рядом с мужем. — Чем у нас тут угощают? — Для тебя твои любимые лепешки, — без стеснения чмокнув меня в щеку, Танрод подвинул ближе блюдо с горячим печевом, — и земляничное варенье. — Спасибо, — одарила его новой улыбкой и уставилась на принцессу: — Так, о чем разговор? Я вся внимание. — Она не хочет возвращаться во дворец отца, — выдал жену Кэрдон. — А ты? Только честно. — Честно? — иронично поднял брови маркиз. — А ты не догадываешься? Я его просто ненавижу. — Тогда я не понимаю, почему нужно спрашивать еще и меня? — беспечно пожала я плечами, точно зная, что через миг разрушу хитроумные планы совета магов. — Ведь сейчас твоя главная забота — сделать счастливой Гили, я сама слышала твои клятвы всем светлым богам перед алтарем. А это совершенно невозможно, если ты будешь несчастлив сам. — Ты пока не знаешь, Вельена, — попытался вразумить меня Вайрес. — Принцесса должна вернуться во дворец, император выразился вполне определенно. — Он пять лет, — процедила я, стараясь говорить как можно мягче, — вполне осознанно толкал ее в объятия негодяя и точно так же требовал немедленного исполнения его приказов. Из-за его нерешительности Гили потеряла целых пять лет! Пять, вы понимаете?! Самых лучших лет своей жизни провела в страхе и неуверенности в будущем, научилась скрываться, как преступник, и лгать тем людям, которые должны были быть ей защитой и опорой! Отцу и брату! А они совершенно спокойно ели и спали, считая торговлю родной дочерью и сестрой самым обыденным делом! — Вели, ты самая лучшая сестра! — Онгильена вскочила с места и повисла у меня на шее. — Теперь придумай, как объяснить это отцу. — Не собираюсь. — Возмущение еще кипело у меня в душе, а в такие моменты мне нужно или посидеть в своей комнате, или смолчать. Но почему-то в последнее время именно молчать получается все хуже. — И ты не будешь. У меня для этого теперь есть муж. И у тебя тоже, а у него учитель и целый совет старших магистров. — Спасибо, любимая, — пряча пляшущий в глазах смех, церемонно поблагодарил Танрод. — Подбросила мужу работу. А кстати, раз ты теперь числишься дознавателем, поручаю тебе придумать, как вывернуться из этой западни. Император, конечно, слабоволен, но капризен и мстителен, как все подобные люди, и если ему что-то взбредет в голову, держится за свою «гениальную» идею с упорством маньяка. — Будь добр, дай мне на минуту твою шкатулку, — кротко попросила я и немедленно получила довольно увесистый ларчик. Достала из нижнего отделения листок, быстро написала несколько слов и отправила адресату. А затем, ободряюще подмигнув устроившейся на соседнем стуле Онгильене, принялась за завтрак. — Хорошо, на время отложим этот вопрос, все равно его величество до обеда из спальни не выйдет, — тихо постановил Доганд. — Теперь главное. Придворный маг и советники герцога Бетдино прислали императору очень серьезное послание — требуют разобраться, куда делся их господин, а в случае, если он не появится к завтрашнему утру, к вечеру намерены закрыть проезд через все ворота и мосты, ведущие в его герцогство и юго-восточные пределы. Совет готовит амулеты и оружие, если начнется война, всем нам придется встать в строй рядом с солдатами. От этих слов на меня нахлынула тоскливая безнадежность, как проливной дождь, заставший на раскисшей сельской дороге. Только там остается лишь один выход — брести и брести, не обращая внимания на грязь и холод, а здесь нужно непременно придумать что-то необыкновенное, и немедленно, пока не начали страдать простые жители, по ним первым и сильнее всего бьют военные трудности. А я, как назло, почти ничего не понимаю в сражениях и не могу представить, каким образом талантливым полководцам иногда удавалось победить, не потеряв ни одного воина. Взгляд невольно упал на шкатулку, так и лежащую рядом со мной, и идея родилась сама собой. Еще один листок улетел по тому же адресу, а я принялась за лепешки с новым аппетитом. — Вели, — пристально глянул на меня муж, что-то тихо обсуждавший с Догандом, — тебе нужна помощь? — Да, — улыбнулась ему нежно, — но чуть позже. Как только я получу письмо. Ответ пришел лишь через полчаса, когда мы уже позавтракали и верховный магистр, обсудивший с Танродом, какие амулеты и артефакты тому понадобятся, собрался уходить. — Род, — протянула я мужу листок, — это тебе. Он прочел, изумленно поднял бровь и исчез. А через две минуты входил в двери столовой, ведя под руку герцогиню Дирзо. Сам герцог шагал следом, таща связку карт и свитков. — Доброе утро, — жизнерадостно приветствовал он нас и ловко бросил сверток на стол. — Прихватил на всякий случай, чтобы не бегать туда-сюда. — Доброе утро. — Луизьена по очереди обняла и расцеловала нас с Гили, тайком подмигнула Кэрдону, послала дружеский взгляд Танроду и, обведя незнакомых ей магов взглядом, безошибочно угадала в Доганде верховного магистра. — Давно мечтала познакомиться с вашей светлостью. — Я тоже рад встрече с тетушкой Вельены, — хитро улыбнулся маг и дружески добавил: — У нас принято обращаться к собеседникам попросту, зовите меня по имени — Доганд. — Благодарю за разрешение, меня зовут Лиза, а это мой муж Генри. — Луизьена бесцеремонно устроилась так, как она любила, чтобы можно было видеть глаза всех собеседников. — Мы уже в курсе, зачем нас пригласили, но хотели бы услышать ответы на несколько вопросов. — Задавайте, — позволил верховный маг, разглядывая герцогиню, как занятную игрушку, но я знала точно, как сильно изменится к вечеру его мнение о моей учительнице. Следующие пару часов мы по очереди пересказывали тетушке детали последних происшествий, и постепенно история с помолвкой Онгильены и герцога Бетдино стала открываться мне с совершенно новой, неожиданной стороны. Однако я благоразумно помалкивала, ожидая выводов Луизьены, и наконец она устало откинулась на спинку стула, оглядела нас внимательным, задумчивым взглядом и вдруг заявила: — Предлагаю попробовать всем вместе сложить эти факты в целое полотно, как складывают мозаичные панно. Как я ясно вижу, все началось пять лет назад, когда герцог Альгас Бетдино внезапно для всех приехал свататься к принцессе. И император ему почему-то не отказал, хотя у него не было никакой нужды торопиться с решением этого вопроса. Гили тогда не исполнилось и семнадцати, и никакого интереса к внезапно появившемуся ухажеру она не испытывала. Наоборот, всячески избегала с ним встреч и всеми доступными способами давала ему понять, насколько противен ей этот союз. Танрод наверняка может подтвердить, что император прекрасно об этом знал, все его тайные соглядатаи и преданные шпионы хлеб зря не едят. И наверняка исписали не один лист казенной бумаги, строча донесения об упорном нежелании принцессы принимать ухаживания жениха. — Все точно так и было, — подтвердил мой муж и с хмурой усмешкой добавил: — Но его величество принимал эти доклады с непонятным равнодушием. — Вот именно, с непонятным, — кивнула Луизьена, словно не замечая угрюмого взгляда Вайреса, явно считавшего пустой тратой драгоценного времени разговоры о несостоявшейся свадьбе наместника юго-восточных земель. — Зато Бетдино, хотя и ничуть не походил на страстно влюбленного жениха, не стеснялся пользоваться своим положением и правом будущего зятя императора, чтобы наводнить Тагервелл сыщиками и шпионами. Как будущий хозяин входил в мэрию и городской совет, требовал воинов для охраны и сопровождения у начальника городской стражи и больше времени проводил в столице, чем в городах подвластных ему пределов. Могу признаться, в то время мне и самой это казалось ревностью и оскорбленной гордостью отвергаемого жениха. Однако теперь, когда стало известно о связи Бетдино с гоблинами, те события приобретают совсем иную, более зловещую подоплеку. — Ты хочешь сказать… — нахмурился Кэрдон.