— Каких испытаний? — непонимающе глядела на нас принцесса, а ее губы начали дрожать. — Своих способностей, — крепко обняла ее за плечи все сразу сообразившая тетушка. — Ты же мечтала? И я тоже, даже иногда ощущала нечто такое, вроде предвидения. Угадывала, кто с какой просьбой пришел. Но прямо сейчас прыгать с крыши, чтобы испробовать, смогу ли я летать, пока не стану. Пусть меня сначала кто-нибудь научит. — Учитель, — уже уверенно пояснила я. — Каждому новичку положен опытный учитель. Совет их для вас подберет — чуть позже, когда закончится нынешний переполох. — Но это невозможно, — разрумянившись от волнения, лепетала Гили. — И почему мне Кэрд не сказал? — А откуда он мог узнать? Нам это сказали, когда мы были в гостях. И кстати, обнаружить или увидеть со стороны этот дар пока нельзя, нас всех прикрыли особым щитом. Последние слова я шептала неслышно, помня о строжайшей секретности. — Значит, забудем, — твердо заявила тетушка, втыкая мне в прическу последние деревянные гребни и шпильки, — и не вспомним ни словечком, пока нам не разрешат. Мы женщины мудрые и терпеливые, и сейчас самое время проявить эти достоинства. — И почти скромные, — хихикнула повеселевшая Онгильена, и мы отправились в гостиную развлекать лорда Генри. Однако уже через несколько минут из кабинета появился пришедший порталом Танрод и, торопливо посвятив нас в последние новости, отвел в просторную и роскошную парадную гостиную Онгильены. — Не люблю я эту комнату, — вздохнула принцесса, но разглядела входящего в дверь Кэрдона и сразу забыла обо всем окружающем. — Можете меня поздравить, — направляясь к принцессе, хмуро буркнул маркиз, — с должностью придворного мага. И еще — все мы приглашены на обед. Он даже имен спрашивать не стал, велел секретарю выдать два постоянных пропуска и шесть гостевых на месяц. Видели бы вы, какая кислая рожа была у лорда Тензила. — Представляю, — усмехнулась принцесса и оглянулась на меня: — Вели, ты эту историю знаешь? Разумеется, я знала. Года три назад она была на слуху во всех столичных гостиных. Император много лет не задумывался, что едят придворные, каждый день шумной толпой собирающиеся в его столовой на обед и ужин. Но однажды, пребывая в отвратительном расположении духа, его величество, просматривая отчеты, натолкнулся на баснословные суммы, расходуемые каждый месяц на кухню. Сибериус немедленно вызвал казначея и, ткнув ухоженным пальцем в эту строчку заявил, что нашел вора, нагло и с особым размахом грабящего его казну. — У меня есть отчеты финансиста и главного повара, — не согласился тот и вызвал обоих. Они разбирались чуть ли не неделю, но выяснилось, что повар очень предусмотрительно хранит документы и на все продукты, закупленные у селян, и даже на полученные в дар или из собственных поместий императора. И каждый день скрупулезно записывает, сколько чего взято со складов и из погребов. В результате его величество выяснил, что кормит драгоценными деликатесами столько бездельников, что вполне мог бы содержать пару-тройку гвардейских полков. Вот с того момента во дворце получают еду только служащие, прислуга да тридцать гостей, для которых накрывают стол в охраняемой императорской столовой. И значит, восемь дармоедов сегодня вынуждены будут отправиться обедать домой. Или в одну из городских харчевен. Несомненно, все они будут на нас злы, но именно этого, как я понимаю, и добивался Танрод. Сделать нас всех особенными, обсуждаемыми и как следствие — привлечь к нам внимание желтоглазых, если они до этого времени нас еще не заметили. Гостиную принцессы мы покинули за пять минут до назначенного срока, столовая располагалась недалеко, всего спуститься по лестнице и пройти через зал. Первыми шли Кэрдон и принцесса, за ними герцогская чета Дирзо, замыкали шествие мы с лордом архивариусом. Еще два ученика Танрода должны были присоединиться к нам возле входа в императорскую трапезную. Но едва оказавшись на широких ступенях, с которых открывался прекрасный вид на гуляющую по залу публику, я начала осознавать, как непрост будет для Гили этот короткий путь. Все, кто случайно замечал нашу процессию, тотчас останавливались, разевали рты и, делая вид, будто беседуют, во все глаза рассматривали невиданное прежде зрелище. Возвращение блудной дочери к папеньке императору. Причем возвращение не унизительное, со сломленной волей и опущенными долу заплаканными глазами, а триумфальное, с любимым мужем под руку, в роскошном серебристом наряде, сквозь который даже я вижу полотняное платье пикси довольно смутно. Немного натренировалась, пока маги творили для нас эти иллюзии, и заодно выяснила, что это намного удобнее, чем таскать с собой зеркало. И сильно жмуриться не нужно, достаточно просто на миг опустить ресницы и резко перевести взгляд на предмет, который хочется проверить. Прежде Гили такое пристальное внимание настораживало, но теперь она ступала спокойно и плавно, гордо подняв хорошенькую головку в сверкающей сотнями бриллиантов диадеме. И никто из присутствующих в зале придворных даже не заподозрил, что на самом деле ее прическу держит десяток простеньких деревянных шпилек. Впрочем, как и у нас с тетушкой. Луизьена выглядела невероятно молодой и стройной в шифоновом платье вишневого цвета, с прекрасной живой белой хризантемой на плече и гранатовыми серьгами в комплекте с гребнем. Лорд Генри поглядывал на жену с восхищением, в котором нет-нет да и проскальзывало недоверчивое изумление. — Ты смотришь на гостей? — склонившись ко мне, чтобы небрежно поправить локон, еле слышно шепнул муж, и я нежно кивнула, продолжая начатую работу. Хотя и не верила, что нам повезет с первой же попытки найти хитрого и увертливого шпиона, прячущего свое желтоглазое лицо под мощной личиной. Даже магистры вынуждены были признать, что в этот раз гоблины подослали к нам очень мощного мастера иллюзий, редкой для их расы способности. По залу мы прошли, как сквозь строй, многие знатные дамы рассматривали нас почти в открытую, спеша запомнить каждую деталь, чтобы было потом чем развлекать гостей на собственных приемах. Меня немного удивило отношение придворных к нашей паре. Если на Онгильену леди взирали с завистью, а на герцогиню Дирзо с любопытством, то меня одаривали неприязненными, а порой даже враждебными взглядами. И хотя мне не было никакого дела до их мнения, но настроение такое упорное недружелюбие все же испортило. Захотелось узнать, какие именно проступки успели вменить мне в вину великосветские сплетницы, соблазнение Танрода или попытку Кэрдона очаровать герцога Бетдино? — Что случилось? — едва слышно шепнул на ухо явно заметивший мою досаду муж, и я улыбнулась в ответ, постаравшись вложить в эту улыбку как можно больше беззаботности: — Спасибо, милый, все в порядке. Лорд архивариус сохранил невозмутимое выражение лица, но его локоть крепче прижал мою руку, призывая не особенно верить его безразличию. ГЛАВА 25 Возле широко распахнутой двери в столовую уже стояла кучка придворных, и Кэрдон, указав на Лювена Мерелто и Олафа Ведзини, важно объявил преграждающему путь гвардейцу: — Эти с нами. Вслед нам неслись завистливые взгляды, и в некоторых проблескивала откровенная ненависть. Место за столом императора было ценно не супом и не десертами, а возможностью при случае вставить остроумное словцо в надежде повеселить Сибериуса и быть отмеченным его милостями. Стол был уже накрыт, и лакеи в белоснежных перчатках стояли у тележек, уставленных супницами и жаровнями, в ожидании мига, когда императорская чета устроится на своих местах и соизволит пожелать всем остальным приятного аппетита. До этого момента гости сидели, чинно сложив на коленях руки, не осмеливаясь притронуться к бокалам и вилкам. Места для нас бдительный секретарь оставил справа от императрицы, напротив наследника, его юной фаворитки и первых советников с женами, поэтому Кэрдон, усадив жену, нехотя занял место рядом с Эместией. Причину его хмурости поняли все сотрапезники: взгляд императрицы мгновенно стал отстраненно-мечтательным, а щечки вспыхнули румянцем. Зря Гили так не хотела ехать во дворец, боясь навсегда остаться здесь кем-то вроде праздничного вымпела. «Его величество и сам очень скоро будет искать, куда бы отправить старшую дочь, а вместе с ней красавца зятя», — наблюдая за помрачневшим императором, отчетливо осознала я. Но отметила это мельком, по выработавшейся в салоне привычке бдительно присматривать за всеми присутствующими. И сейчас основное мое внимание было занято пристальным изучением обедающих лордов. Поочередно проверяя каждого, я обнаружила пять или шесть незначительных иллюзий, в основном прикрывавших морщины на щеках немолодых леди и синяки на шеях у юных фрейлин. А еще меня неимоверно изумила и порадовала появившаяся возможность видеть магию. Пришлось с прискорбием признать, сколь многого была лишена раньше. Теперь, пристальнее вглядевшись в истинный облик очередного лорда или леди, мне удавалось рассмотреть и разноцветное сияние, исходящее от скрытых одеждой амулетов, перстней и браслетов. Это было невероятно красиво и весьма познавательно, ведь большинство гостей предпочитало не выставлять напоказ свои арсеналы, в некоторых случаях довольно внушительные. Особенно поразило количество магических вещичек, висящих на груди и на поясе одной из дам, спутницы императорского советника. Даже на самом Сибериусе их было меньше, хотя и его запас амулетов оказался впечатляющ. По традиции первые полчаса все ели молча, его величество не любил отвлекаться от такого важного занятия, зато потом был не против пошутить, выслушать новости и даже столичные сплетни. Если они, конечно, не касались его самого. В этот раз он начал разговор первым, обратившись не к Гили, а к усердно ухаживающему за женой Кэрдону: — Мое величество считает неправильным, что у вас с Онгильеной не было подобающей моей дочери свадьбы, поэтому мы подписали указ провести торжественное празднование этого события через декаду, в день Святой Ефимии. Устроим бал, выставим народу вино и жареных быков. — Благодарю вас, ваше величество, — любезно улыбнулся маркиз, — мы очень признательны за заботу. Но не будет ли слишком большим уроном для казны такое расточительство? Осмелюсь взамен предложить отпраздновать это событие в узком кругу в моем особняке в Саркане. Все присутствующие затаили дыхание, ожидая ответа Сибериуса. С одной стороны, его оскорбили, отвергнув такой роскошный дар и намекнув на ставшую поговоркой скупость императора, а с другой — сделали в ответ еще более щедрое предложение. До этого момента еще ни один император не получал приглашения посетить город магов. Сибериус никогда и надеяться на подобное не смел. Ведь цитадели было проще, как мне теперь стало предельно ясно, оплатить народное гуляние, продав несколько амулетов. Но только не сейчас, когда среди жителей столицы шныряют подлые гоблины, уследить за которыми в праздничной толчее не будет никакой возможности. Разочарованно надули губки знатные леди, уже осязаемо увидевшие причину заказать новые наряды, досадливо поджали губы состоятельные лорды, не считавшие до этого Сангирта равной для Онгильены партией. При всем богатстве ни один не мог вот так запросто пригласить Сибериуса в Саркан. Хотя ходили слухи о небольших способностях у многих из них, но теперь я им не верила, эти байки явно распространяли сами господа. Глаза императора засветились живым интересом, заулыбалась и хорошенькая Эместия, однако ее улыбка показалась мне несколько натянутой. Скорее всего, императрица опасалась оказаться за одним столом с утонченными красавицами, какими описывала народная молва неведомых магинь, но вполне могли быть и другие причины. — Мы обсудим это с советниками, — важно кивнул Сибериус, хотя все знали, что это всего лишь небольшая дань этикету. Почему-то считалось непозволительным для императора откровенно радоваться получению таких редких даров, как простым людям. Обед пошел своим чередом. Герцога Дирзо и нас с мужем его величество предпочел не замечать, и это обстоятельство очень радовало некоторых присутствующих, явно считающих неуместным наше пребывание на этом обеде. В этом я убедилась, когда трапеза наконец закончилась и его величество важно удалился, позволив и нам встать из-за стола. — Я бы погуляла по саду, погода такая чудесная. — Гили явно пыталась увести нас подальше и допросить, но маги оказали дружное сопротивление. — Там слишком жарко, — нежно улыбнулся жене Кэрдон. — Может, просто отдохнем в одной из северных гостиных? — Мне нужно на службу, — сухо отказался Танрод. — А Вельене лучше не выходить на солнце, она сегодня нехорошо себя чувствует. Только опыт общения с непредсказуемыми клиентками помог мне не вытаращить изумленно глаза в ответ на это заявление. Чувствовала я себя просто отлично, и все сотрапезники могли это заметить. Но поспешила поддержать мужа — раз он так сказал, значит, имел для этого веский повод. — Спасибо, милый, — с притворным смущением опустила глазки, — ты так внимателен. — Лживая дрянь, — с чувством сказала проходившая мимо леди своей спутнице и с явным сожалением добавила: — Наша новая кухарка. Онгильена даже побледнела от возмущения, Кэрдон послал вслед злоязыкой дамочке полный холодного презрения взгляд, а мой муж обещающе усмехнулся. И вот в этот миг я искренне пожалела недалекую женщину, в которой узнала одну из бывших клиенток Луизьены. И тетушка тоже узнала, у нее была отличная память и не менее хорошие осведомители. — Ее старшую дочь пообещали пристроить во фрейлины к Гили, когда она станет герцогиней. А меньшую она мечтает выдать за одного из императорских служащих. И Танрод был в этом списке одним из первых, — хладнокровно сообщила герцогиня Дирзо. — На него тут вообще очередь. — Но он ведь… — эта новость не укладывалась у меня в голове, — старый и некрасивый! И небогат — я имею в виду всеобщее мнение.