Раздался еще один выстрел. — Идем, малыш, — сказал монах, не оборачиваясь. — Я не знаю, что там такое. Пошли, надо уходить. 11 Комната с привидениями На каждой площадке Ванго пытался открыть дверь, но все они были заперты. Взбегая по ступенькам, он слышал шум — внизу уже поднялась суматоха. Когда прогремел первый выстрел, люди Виктора тотчас ворвались в ресторан. Они едва не смели наполеоновскую гвардию в медвежьих шапках. Посетители с паническими воплями попадали на пол. Виктор Волк уже сидел в автомобиле с зашторенными стеклами и раздавал указания своим соратникам. — Это Ванго Романо. Он нужен мне живым. Он говорил ровным голосом, но внутри у него все кипело. Стараясь ранить, а не убить Ванго, он промахнулся. У Виктора не было выбора: только этот чертов мальчишка мог привести его к Зефиро, предателю Зефиро, который до сих пор жаждет его смерти. А пока что Ванго сорвал переговоры с самым богатым партнером, с каким Виктору когда-либо приходилось иметь дело. Сам Ирландец давным-давно исчез, пройдя через кухню в окружении троих дюжих охранников, ужинавших неподалеку от него. У черного хода его поджидал другой автомобиль. Банкир уже много лет держал службу безопасности, достойную президента Рузвельта. С самого начала группа преследователей потеряла несколько драгоценных минут. Ванго удалось закрыть за собой дверь в зал: засов был только с его стороны, и люди Виктора оказались отрезанными от лестницы. Им пришлось потрудиться, чтобы выбить ее с помощью пятидесятикилограммовой деревянной колоды, на которой в более мирное время рубили свиные туши. Метрдотелю было приказано не вмешиваться, но при каждом ударе он испускал горестный крик. Наконец преследователи раскидали обломки двери и, толкаясь, выбежали на площадку. Лестница спиралью шла наверх вокруг кирпичной колонны. Здание представляло собой узкий восьмиэтажный дом. Люди Виктора, как и Ванго, ломились в каждую дверь на своем пути. К счастью, колода не проходила в лестничный проем. — Да не мог он никуда войти! — кричал метрдотель. — Все комнаты заперты. У меня даже ключей нет. Это бывший отель. Ищите наверху! Так они и сделали. На последней площадке обнаружилось слуховое оконце, выходившее на крышу, но расположенное очень высоко. Тем не менее оно было открыто настежь. Двое мужчин подсадили третьего, четвертый вскарабкался ему на спину и вылез на крышу. Через несколько мгновений в окне показалась его голова. — Да, он прошел этим путем. Глядите! И он помахал серым картузом, найденным на крыше. — Тут все крыши плоские и соединены друг с другом. Он мог уйти в любую сторону. Остальные тоже начали было карабкаться к окну. — Так мы его не поймаем, — вдруг сказал главный. Преследователи замерли и посмотрели на него. Это был Доржелес. Он стоял понурившись и уже понимал, в какую ярость придет Виктор, когда услышит его отчет. — Спускайтесь все! И чтоб я больше вас не видел! Человек, стоявший на крыше, медлил, не решаясь выполнить приказ. — А вы посторожите там еще с часок, — сказал ему Доржелес. — Мало ли что… И он подозвал к себе метрдотеля, который собрался идти вниз вместе с остальными. — Останьтесь на минутку. Когда все ушли, Доржелес сказал: — Объясните Ирландцу, что мои люди всё приведут в порядок. Сюда уже едет плотник, чтобы починить дверь. В котором часу у вас обедают? — В полдень. — Все будет сделано до полудня. Что с полицией? Метрдотель успокоил его: — Она не приедет. — Почему? — Ее просили не беспокоиться. — А посетители? — Они будут молчать. — Почему? — По той же причине. Доржелес кивнул. Потом добавил: — Главное, не забудьте передать своему патрону следующее: мой шеф надеется, что это происшествие никак не помешает их переговорам. Это мелкий инцидент личного характера, который больше не повторится. — Я передам. Доржелес вздрогнул: ему послышался какой-то шорох. — Вы уверены, что он не мог сюда войти? — прошептал он, указывая на ближайшую дверь. — Уверен. Все заперто крепко-накрепко. Посмотрите на замки. В эти комнаты уже пятнадцать лет никто не входил. Настоящий музей… И метрдотель спустился на несколько ступенек. — Не знаю, чем он вам насолил, этот парень, но думаю, что в его интересах поскорей убраться подальше. Доржелес последовал за ним, и оба вернулись в ресторан. «Подальше? Ну уж нет», — подумал Ванго. Поднявшись на крышу, он спустился по фасаду и влез в окно одной из запертых комнат — прямо рядом с Доржелесом. Когда суматоха улеглась, он огляделся. Музей?.. Нет, это помещение с толстым слоем пыли на мебели и спертым воздухом больше походило на склеп. Кровать и тумбочки были почти не видны под призрачными сетями паутины. Ванго прошел по этому гостиничному номеру, выпавшему из времени. Впрочем, на стене висел календарь 1922 года. Поразительный контраст между этим убожеством и роскошью интерьеров на первом этаже! Это надо же было придумать — открыть шикарный ресторан в дешевом борделе. Прошел час, и Ванго услышал грохот на лестнице, а затем истошный крик. Этого он и ждал. Человек, оставленный на крыше, покинул свой пост. Его бросили там одного, и, чтобы вернуться, ему оставалось только спрыгнуть. Ванго слушал, как он ковыляет по ступеням. Путь был свободен. Он подождал еще немного. Затем вылез на кирпичный подоконник и вскарабкался на крышу. Там он нашел свой картуз и взглянул на город, окутанный ночной темнотой. Вокруг все было землисто-серым. Даже здесь, наверху, Ванго казалось, что он очутился в какой-то яме, настолько высокими были окружавшие его башни. Из каминных труб выбивался дым. В нескольких окнах еще горел свет. Кое-где на балконах даже слышались голоса, а во дворе из подвалов доносились песни. Ванго ушел по крышам. На рассвете он встретился с Зефиро на верхушке башни, среди строительных лесов. Падре выглядел плохо: он стоял с изможденным лицом, бессильно привалившись к перегородке. Его терзал ужас, стыд за все случившееся с Ванго этой ночью, ведь из-за него парень угодил в ловушку. Он только что уволил Тома Джексона, наградив его премией в два доллара. Зефиро больше не желал вовлекать мальчишек в свою безумную затею. Отныне он будет вершить правосудие в одиночку. Всю ночь, стоя на коленях, он молил Бога, чтобы Ванго вышел живым из этой передряги. Его брюки были протерты до дыр. Тем не менее падре встретил Ванго холодно, не зная, как выразить охватившее его волнение. Он надвинул шляпу на глаза. — Забирай свои вещи. Я не хочу тебя здесь видеть. Ты мне больше не нужен. Юноша молча смотрел на него. Второй раз за его короткую жизнь падре прогонял Ванго. — Убирайся сию же минуту! Ванго сложил в сумку свои пожитки, тайком сунул в молитвенник Зефиро один из оставшихся рубинов и подошел к нему. — Падре… — Уходи, Ванго. И Ванго ушел. Утром официантка ресторанчика «Ла Рокка» пришла на работу первой и увидела молодого человека, спавшего на пороге. Перевернув его на бок, она узнала Ванго. Он открыл глаза.