Совсем близко от Ванго, в головном вагоне первого класса, на диванчике томно раскинулась дама. Она забронировала для себя и своих спутников два купе и поставила в коридоре вооруженного охранника. Контролер, получивший от нее пачку долларов, не посмел возразить. Она с удовольствием терлась щекой о белый мех на своем плече. Даму сопровождали двое слуг. Они разместились в соседнем купе вместе с телохранителями, крепышами в строгих костюмах. Напротив дамы сидели со шляпами на коленях еще двое мужчин в такой же одежде. — Меня два месяца не было, — брюзжала дама, — а у вас тут ничего не сдвинулось с места. Мужчины не реагировали. — Отвечайте же, Доржелес! Тот, кто звался Доржелесом, не ответил, зато его рослый сосед собрался что-то сказать, но дама свирепо зашипела, приказывая ему молчать. Тут пушистая белая шкурка на ее плече шевельнулась, сверкнули голубые глаза. Это была ангорская кошка. Дама осторожно склонила голову набок, убаюкивая животное. Доржелес прекрасно знал, на что способен человек, скрывавшийся под женским обличьем. Нужно было во что бы то ни стало успокоить Виктора Волка. — Мадам Виктория… Мы обязательно найдем его. Мы знаем, что он вас разыскивает. Он сам придет к нам в руки. Дама замахала на Доржелеса, словно его голос мог опять разбудить кошку. А потом прошептала: — Я совсем потеряла сон. Зефиро преследует меня… Я прямо чую его запах. — Доверьтесь нам. Мы здесь, и мы вас защитим. — А вы чувствуете его, Доржелес? Чувствуете этот запах серы? Казалось, она бредит. — Вы должны нам довериться. Вы сами подвергаете себя опасности, меняя планы на каждом шагу… — Принюхайтесь, Доржелес! Никто и подумать не мог, что Виктор Волк будет путешествовать на дирижабле или на поезде. Но Виктор, с его болезненной подозрительностью, внезапно приказал остановить свой огромный сиреневый автомобиль у вокзала и пересел в «Голубую комету». — Я это предчувствовала, — взвизгнула дама, — я чуяла, что он идет за мной по пятам. Зефиро по-прежнему хочет меня убить. — В этой машине вам нечего было опасаться. Ведь промахнулся же он в мае, в «Скай Плаза». Дама ткнула пальцем с голубым ногтем в Доржелеса. — Нет, это вы промахнулись в «Скай Плаза»! Вы! Кошка пронзительно мяукнула. Доржелес виновато опустил глаза. Он помнил тот вечер в Нью-Йорке, когда его скрутили и засунули в багажник собственной машины прежде, чем он успел что-либо понять. Сидевший рядом с ним верзила Боб Элмонд из Чикаго, которого наняли отнюдь не за красноречие, теребил свою шляпу. — Можешь идти к остальным, — сказал Доржелес. Боб встал и ударился теменем о потолок. Затем попытался сделать вежливый полупоклон и, выпрямляясь, врезался затылком в багажную сетку. Когда он наконец вышел, мадам Виктория закатила глаза. — Этому типу нельзя доверить даже чистку моих охотничьих сапог. И где вы только берете таких недоумков? Несколько минут они сидели молча. Мадам Виктория прислонилась к окну, рассеянно созерцая пейзаж. Трудно было распознать под этой томной женской личиной безумного Виктора Волка, убийцу и торговца оружием. — У меня для вас интересная новость, — тихо сказал Доржелес, пытаясь себя реабилитировать. Мадам Виктория даже не шевельнулась. Доржелес продолжил: — Мы узнали об этом вчера вечером. Я уже говорил, что личность подельника Зефиро, того, которого мы сфотографировали вместе с ним на вокзале, была установлена… — Да, и зовут его Ванго Романо, — досадливо ответила дама, вынимая из сумки маленькую косметичку. — Вы никогда не сообщаете мне ничего нового, Доржелес. — Вчера вечером он прибыл морем в Нью-Йорк. На сей раз в глазах Виктора Волка мелькнуло легкое любопытство. Он посмотрелся в зеркальце с перламутровой оправой. — Откуда вы знаете? — У меня есть свой человек на таможне в порту. Виктор Волк защелкнул крышку зеркальца и вынул из-за корсажа’ кожаный футляр. Он извлек из него два снимка, положил их рядом и стал разглядывать. — Ну вот, наконец-то вы сообщили мне хоть что-то стоящее… Я уже давно поняла, что через этого мальчишку мы выйдем на старика. Доржелес едва сдержал самодовольную улыбку. Он слишком хорошо знал непостоянный нрав своего патрона. — Покажите этот снимок всем нашим. Доржелес кивнул и уселся поудобнее. — Сейчас же! — взревел Виктор. — Сейчас же покажите! Мне нужен этот сопляк! Доржелес схватил фотографию и вышел из купе. Ванго осталось осмотреть всего один вагон — последний шанс найти Зефиро. Но тут впереди показался контролер. Ванго толкнул первую попавшуюся дверь справа от себя и юркнул внутрь. Это был туалет первого класса. Окошечко прикрывала занавеска, и в помещении стоял полумрак. Ванго запер дверь и, прижавшись ухом к косяку, стал ждать, когда контролер пройдет дальше. Отступив назад, Ванго задел ногой какую-то неподвижную массу. Нагнувшись, он тронул ее, но тут же отшатнулся, зажал рот кулаком, чтобы не крикнуть, и рванул вбок оконную занавеску. У его ног, между раковиной и унитазом, лежало, лицом вниз, скорченное, оцепеневшее, почти голое тело. 3 Гроза над рельсами — Падре? Ванго схватил лежащего за волосы и заглянул ему в лицо. На миг ему стало страшно: вдруг это Зефиро? И, увидев, что это не он, Ванго со стыдом почувствовал облегчение. Он снова посмотрел на человека. Тот был в трусах и нательной майке. Он еще дышал — его грудь слегка вздымалась. Ванго встал на колени рядом с ним. Невозможно было определить, кто это. Незнакомец казался спящим, он что-то сжимал в правой руке. Ванго пригляделся: в скрюченных пальцах поблескивали металлические щипчики. «Может, это зубной врач?» — подумал Ванго. Он взял щипцы и поискал на них пятна крови. Ничего. Но так всегда: чем меньше следов насилия, тем сильнее разыгрывается воображение. А что, если это дантист, которому отомстил замученный пациент? Одно Ванго понял сразу: он должен как можно скорее покинуть место происшествия, иначе в нападении обвинят его самого. Он сполоснул лицо холодной водой, отодвинул засов, перевел дух и резко открыл дверь. Перед ним возвышался Боб Элмонд, цербер мадам Виктории. Ванго вытаращил глаза и побледнел. Боб нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Великану явно не терпелось справить малую нужду. — Мне бы пройти, — буркнул он. Ванго не двигался. Он стоял, решительно загораживая собой прикрытую дверь. Боб нагнулся к нему. — Тебе плохо, что ли? — спросил он, увидев, что юноша побледнел. — Да, — ответил Ванго. — Плохо. Боб потянул носом, словно искал в воздухе доказательства. — Очень плохо, — повторил Ванго. Боб Элмонд отступил на шаг. Ванго воспользовался этим, бросился обратно в туалет и запер за собой дверь. Издав несколько громких, вполне недвусмысленных звуков, он умоляюще крикнул: — Прошу вас, вернитесь минут через пять! И услышал, как громила зашагал прочь. В тесном туалете было невыносимо душно и сыро. Вдруг Ванго почувствовал, как у него в ногах зашевелился «зубодер». От страха и отвращения у юноши закружилась голова, его чуть не стошнило.