Имелось в виду – расскажешь мне сам, добровольно или под пытками? Кулебякин все понял правильно и не стал запираться: – Утром позвонил наш Басурман… – Полковник Татаринов? – Он самый, ирод. Послал меня к местным, сказал – помочь, если получится. А не получится – не страшно, вообще-то нам это все на фиг не нужно, официально мы бы и не ввязались, очень удачно, мол, что я физически тут, а вроде как и не при делах, потому как в отпуске. – Мне уже интересно. – Я оценила тонкое кружево бюрократических хитросплетений. – А то! История прям киношная. – Денис потянулся и сам налил себе еще компоту. – И я бы тебе ее, конечно, не рассказал, кабы был при делах, а так – да пожалуйста. Короче, у них тут ограбили банк. – Да ладно? – Я искренне удивилась. Пыльная сонная Феодосия будто встряхнулась и преобразилась в героический Дикий Запад. – Как ограбили? – Это всем интересно. – Денис хлебнул компоту. – И никому не понятно… Вот слушай. Есть тут один мелкий местный банк… – Тут только мелкие местные и есть, – кивнула я. – Крупные российские в Крыму не работают, санкции же… – Не перебивай! – Кулебякин поднял палец. – Этот банк некоторое время назад перестал быть мелким местным и вошел в состав крупного российского. Как уж там они это провернули, кто кого купил, я не в курсе, не вникал, если честно. Короче, вывеска на фасаде еще висит, но, по сути, этот банк уже совсем не тот, каким был раньше. А в нем хранил свои активы один интересный чувак, которому раньше чуть ли не половина Крыма принадлежала, а в четырнадцатом году, когда власть переменилась, он отсюда сдернул, но все свое забрать не сумел. – Конечно, если это недвижимость… – Она тоже, – кивнул Кулебякин. – Но не только. У мужика этого, назовем его мистер Иксенко, в здешнем банке золотишко хранилось. – Золото? Настящее? – В слитках с пробами. – Много? – Ну, как сказать… Примерно центнер. Я присвистнула. Барклай, после трапезы удалившийся под стол, застучал там хвостом, показывая, что он с нами. – Сто кило золота… Это же сколько в денежном выражении? Денис пожал плечами. Я не выдержала, вытащила мобильник, посмотрела в приложении Сбербанка стоимость драгметаллов и приблизительно пересчитала в уме: – Примерно четыреста пятьдесят миллионов рублей! – Но в золоте, – напомнил милый. – А это сто слитков, каждый из которых по объему примерно как большая плитка шоколада, общий вес груза – центнер, острые углы – брезентовые инкассаторские баулы для транспортировки не годятся… – А! Так была транспортировка? – В том и суть. Мистер Иксенко – он по-прежнему против присоединения Крыма к России, что уж говорить о присоединении к российскому банку его личного золотого запаса. Короче, мужик ждал, ждал, пока власть опять поменяется, не дождался и созрел для того, чтобы золотишко свое забрать. Выразил он это желание, оформил его должным образом и прислал за грузом специальный транспорт – свой личный броневик. – И-и-и? – Я поняла, что мы подходим к кульминации, и поторопила рассказчика. – И он пропал, – скучно ответил Денис. Так себе из него сказитель! – Кто? – Я потеряла нить. – Не кто, а что. Броневик с грузом золота. – Как это – пропал?! – Хотел бы я знать. – Кулебякин зевнул и заговорил с ускорением, явно торопясь закончить рассказ и переместиться в постельку. – Транспорт с украинской территории пришел вчера: машина, водитель, два охранника. Задерживаться они не собирались, хотели управиться одним днем: отдыхать не стали, водички только попили, приняли груз и отчалили: аривидерчи, Фео! – И что? – И все. На пограничном посту так и не появились. – Денис опять зевнул и встал из-за стола. – Я – спать… – Да, как же! Размечтался! – Я стукнула кулаком по столу. Барклай из партера вопросительно тявкнул. – Всем сидеть! Рассказывай, как пропал броневик. Майор Кулебякин со вздохом опустился на стул, потянул из кармана мобильник и открыл в нем карту. – Смотри. Вот банк. Вот так поехал транспорт. Вот до этого места его перемещение точечно фиксировали камеры наблюдения, но их же в этом городе очень мало… Короче, вот сюда машина точно дошла и по графику. А потом – как испарилась… – А что это за место? – Я забрала у милого его телефон, чтобы увеличить и поворочать спутниковую карту. – Канава какая-то? – Карта несвежая, там теперь не канава, а развязка, такой мост над дорогой. Укромное место и довольно темное, самое то для засады. – Думаешь, была засада?! Мое воображение живо нарисовало преступных ковбоев с платками на лицах, раскручивающих лассо при виде приближающегося фургона с золотом. – Вообще не знаю, что думать, – признался опытный эксперт-криминалист. – Что, никаких следов? – Следов-то навалом – вообще каких угодно! Неподалеку вчера была точка сбора участников карнавала, так что под мостом образовался натуральный хламовник. Бумажки, тряпки, ленты, чешуя из фольги, синие перья и зеленый мех – чего только нет! Отпечатки шин, ног, лап, даже русалочьих хвостов… Следы протекторов фургона тоже там, он точно стоял под тем мостом. Дальше непонятно, но ни одна из городских камер этот транспорт больше не видела. – А как он выглядел? – А никак. Без всяких опознавательных знаков, просто белый фургончик – микроавтобус, совершенно неприметный, если не обращать внимания на усиленную базу. – И охранники не выходили на связь? – Не-а. Искать транспорт начали только через шесть часов, когда он не прибыл в расчетное время на границу. Я немного подумала и заявила: – Если хочешь знать мое мнение, это все мистер Иксенко сам устроил. Золотишко упер и припрятал, а теперь еще и претензии коварно выкатит – мол, ограбили его на российской территории, ай-ай-ай! – Звучит логично. – Денис опять поднялся и, не дождавшись протестов с моей стороны, мигрировал в комнату. Я слышала, как милый укладывается, но не спешила к нему присоединиться. Какой смысл? Во-первых, он смертельно устал, во‐вторых, все равно у него целибат… Пусть хоть спокойно поспит… Или нет? Я тихо вошла в комнату, склонилась над уже посапывающим Кулебякиным и строго сказала ему в ухо: – А ведь ты мне не все рассказал. Это был чистый блеф, проверка на вшивость – и милый ее не прошел. – Ладно, ладно. – Денис перевернулся на спину и, заслоняясь от меня ладонью, словно я, любимая и любящая, могла причинить ему какой-то вред, выложил недосказанное: – Начальник службы безопасности того банка и их главный спец по логистике тоже пропали… – Что значит – пропали? Не вышли на работу, исчезли, испарились, концы в воду? – Ага, как раз в воду… – Милый свернулся калачиком и размеренно засопел. У меня в голове что-то щелкнуло – раз и два. Пара пазлов сошлась. Я беспощадно потрясла любимого за крутое плечико: – Эй! Погоди, не спи! Ты же не хочешь сказать, что пропавшие ребята из банка – начальник безопасности и спец по логистике – те самые, которые на лодке перевернулись? – Как раз они… Я только руками развела: – Какой сюжет! Однако мощно закручено… – Хр-р-р, – ответил на это откровенно пресыщенный криминальными сюжетами полицейский майор. Ночью было жарко, и мы оставили дверь комнаты открытой, а под утро погода переменилась, подул холодный ветер, и я замерзла. Надо было встать и взять в шкафу одеяло, но просыпаться не хотелось, поэтому я в полудреме приняла полумеры: не открывая глаз, кое-как сложила вдвое плед, которым укрылась с вечера, и вытянулась в струнку, чтобы уместиться под получившимся длиным узким прямоугольником. Уместиться-то я уместилась, но не согрелась и, вместо того, чтобы встать уже за одеялом, продолжила действовать в странной логике сна: сложила плед еще вдвое и свернулась под ним калачиком. На какое-то время это помогло, я снова уснула, но потом опять стала подмерзать и… Вот именно: свернула свою попонку еще раз вдвое! И, не ограничившись этим, стала жалобно поскуливать и ползать по кровати в поисках источника тепла, который – я это точно помнила! – у меня тут был, лежал буквально под боком…