– Вот, – печально молвил он, вручая свой цветик-сероцветик папуле. Я удивилась. До сих пор растительными подношениями родителя баловала только любящая супруга. Или это съедобное и папуля может приготовить так, что пальчики оближешь? К примеру, у нас на горе прямо перед домом каперсы растут. Казалось бы, что такого – цветочки-листочки, а папуля из этой травушки-муравушки вкуснейшее соленье делает. Я привстала, рассматривая то, что принес Шаляпин. Папуля повертел сероцветик в руках и, непонятно крякнув, передал на осмотр Кулебякину. И тот тоже крякнул! Интригующе и совершенно неинформативно! – Да ладно вам! – не выдержала я. – Что вы крякаете уточками, вы по-человечески говорите, мы вашего секретного языка не понимаем! – Знаешь, что это? – Денис поставил на стол «ромашку» как рюмашку. – Ручной миксер? – предположила я, присмотревшись. Помятые лепестки определенно были металлическими. Папа огорченно вздохнул. Он считает, что моя кулинарная безграмотность – его вина. Мол, оккупировал родитель место у плиты, вот и не научилась дочка кашеварить. – Это не миксер, это часть квадрокоптера, – мрачно сказала Машенька. – Пропеллер или как его там. Федь, это все, что осталось от нашего аппарата? – Все, что осталось от него на горе. – Федя, повинуясь выразительным жестам папули, сел за стол и принял тарелочку с утешительным пирогом. – Остальное упало вниз, а я там пока не искал – какой смысл, в потемках… Но вот это, – он толкнул «ромашку» пальцем, и она завалилась набок, – показательная находка. Видишь вот тут, снизу? Этот винт не отвалился и не отломился. Его отстрелили. Денис и папуля синхронно кивнули. – Его – что сделали? – грозно насупилась Машенька. – Срезали выстрелом, – пояснил Федя. – Ты разве не слышала характерный звук? – Что-то треснуло, – припомнила я. – Стреляли! – сказал Шаляпин, подняв указательный палец. – Кто? Почему? Зачем? Кому выставлять счет за порчу имущества?! – заволновалась Машенька. – Ах, боже мой, мне сразу не понравилось это армейское нашествие, – поморщилась мамуля. – Те солдаты! Это они? – моментально поймала подсказку Машенька. – Исключено! – заверил ее папуля. – Те солдаты были не вооружены. – К тому же, если я что-то тут понимаю – а я понимаю, – вмешался майор Кулебякин из экспертно-криминалистического отдела, – этот выстрел был сделан из охотничьего ружья. – Это ж какому дебилу пришло в голову открыть сезон охоты на перелетные квадрокоптеры? – не поверила Машенька. – Люди бывают очень странными, – доверительно сказала ей мамуля – видный спец по пугающим и опасным существам, правда, преимущественно нелюдям. – Может, он не понял, что это квадрокоптер. Подумал, что летит какой-то бес, вампир или недружественное НЛО. – Да с чего бы?! – Вообще-то в потемках квадрокоптер здорово смахивает на гигантское красноглазое насекомое, – справедливости ради заметила я. – Летит, жужжит, светится… Человек действительно мог испугаться. – Человек в суде будет про свои фобии рассказывать! – оскалилась Машенька. – И заплатит за свою меткую стрельбу, я с него двойную стоимость коптера слуплю, чтобы впредь неповадно было палить куда попало! – А зачем вы вообще квадрокоптер на горе поднимали? – спросил вдруг Денис. – А-а-а… Э-э-э… А это Маша хочет участок тут купить, вот мы и решили отсмотреть ассортимент, – находчиво соврала я. – Сверху! Чтобы в гору не топать и ноги по грунтовке не бить. – Так вы бы меня сначала спросили, я же с соседями общаюсь и знаю, кто что продает! – всплеснул руками папуля. – Во-первых, прямо напротив нашего дома участок отдают за миллион… – Прямо напротив нашего дома обрыв, – напомнила я. – А под обрывом участок, – кивнул папуля. – Конечно, там трудно будет строить, придется подпорную стену возводить, а это затратно, бетона много уйдет, зато, Маша, какие у вас будут соседи! – Это мы, – на всякий случай пояснила я и постучала в грудь кулаком. – Заранее вам сочувствую, – шепнул Кулебякин Машеньке. – Я все слышала! – строго сказала я ему. – Во-вторых, чуть выше в гору, между зарослями боярышника и оливковой рощицей, хороший участок, – не заметив предательской реплики будущего зятя, продолжил папуля. – Там, правда, хозяин где-то далеко, чуть ли не за границей, с оформлением покупки придется похлопотать, но земля того стоит – десять соток, почти идеальный квадрат и ровный-ровный! – Это за зеленым забором? – припомнила я. – Пап, тот участок, похоже, уже купили, там строительная техника недавно работала, септик вырыли… – Септик вырыли? – Папуля оглянулся на нашу недокопанную канаву, укоризненно посмотрел на Дениса – тот потупился – и огорченно замолчал. – Так или иначе, нам все равно придется обойти все ближайшие дачи, – внимательно выслушав папулю, сказала Машенька. – Зачем? – тут же влез с вопросом избыточно любопытный майор Кулебякин. – Затем, чтобы найти того стрелка, который заплатит нам за порчу коптера. – Вы, дети, будьте осторожнее, – попросила мамуля. – Вдруг этот стрелок какой-то псих ненормальный. А у него ружье! – Ну, Федя знает, как с асоциальными элементами разговаривать, он же бывший участковый, – напомнила Машенька и встала. – Большое спасибо за чай с пирогом, как всегда, было невероятно вкусно! Мы пойдем, уже поздно… – Да и от пирога уже совсем ничего не осталось, – шепотом просуфлировала я. Утром меня разбудило нервное бибиканье. Бетономешалке, желающей проехать куда-то выше в гору, помешали наши машины. Припаркованные за забором в вольном стиле – прямо скажем, весьма безалаберно, они сузили фарватер символической улицы, и суровая трудага-бетономешалка не решалась протискиваться меж сверкающих городских авто. На матерные призывы водителя явился папуля. Он переставил своего стального коня, сердито рычащая бетономешалка уползла в гору, а меня вдруг посетила блестящая мысль: – А ведь машина была не одна! – Ну да, их у нас тут три, а что? – не понял услышавший меня папуля. – Две! – не согласилась я, поскольку думала о других автомобилях. – Пап, я к Маше с Федей, но к завтраку вернусь! – В гости – в такую рань? – удивился он. «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!» – наверняка сказала бы на это мамуля. А я только ручкой помахала, не затягивая разговор. Утро и впрямь было неприлично раннее – шестой час. Розовое, заспанное и помятое солнце только-только встало с шелковой простыни моря. Скоро оно соберется, рассияется, потеряет всякую мягкость, забронзовеет и покатится по небу слепящей монетой… Монеты надо перепрятать, опять у нас с Зямой и Алкой до этого руки не дошли. Хоть разорвись, право слово, или клонируй себя… Впрочем, это не выход, мой клон тоже захочет долю, иначе какой же он будет мой… Размышляя о необходимости срочного повышения эффективности детективно-кладоискательского труда, я дошла до домовладения бабы Кати, приютившей Машу и Федю. Под забором вдруг зашуршало. Я нагнулась, увидела в просвете между вьюнками круглый оранжевый глаз и машинально поздоровалась: – Приветик! Вьюнки затряслись, глаз исчез. – Хто тама? – строго спросили из-за забора. – Баба Катя, это Инна. – Убегла зараза? – Ну-у-у… – Я не нашлась с ответом. Обычно баба Катя меня называет не заразой, а деточкой. – От же ж тварюга такая! Вьюнки опять затряслись, в просвет между ними снова выглянул глаз – на этот раз голубой. Моргнул и исчез. Я задумалась: чего это я вдруг тварюга? Потому что агентские за квартирантов взяла? Так баба Катя сама предлагала, мы с ней давно уговорились: если я привожу постояльцев, мне десять процентов от суммы оплаты. – Да ты заходь, деточка! – В заборе открылась калитка. Баба Катя высунулась наружу, окинула недобрым взглядом окрестности, вздохнула и открыла дверь шире: – Заходь, заходь! Где ж та шкура, а? – Баба Катя, вы кого-то потеряли? – догадалась я. – Собачку? – Чего вдруг? – Ну шкура же…