– Цены бы бабке не было как свидетелю, разбирайся она в машинах и ружьях, – прокомментировал Федя, когда мы распрощались с разговорчивой Семеновной и двинулись вниз. Машенька села за руль и повела джип параллельным курсом. Бабка, шурясь, из-за забора смотрела нам вслед – ее косынка горела в бледном небе огнем семафора – кивала и, полагаю, приговаривала: – Пгавильным путем идете, товагищи! Деревянный дом с голубятней мы миновали, не притормаживая: во‐первых, у его ворот громоздились замшелые каменюки, исключающие всякую возможность заехать на участок; во‐вторых, не хотелось провоцировать на военные действия предположительно психованного человека с ружьем. Остановившись у ржавой и лишенной ручки водоразборной колонки, мы поискали вблизи обещанные Семеновной большие белые машины и успешно высмотрели их в соседних дворах. Увы, это были джип «Гранд Чероки» – такой же, как наш, только цвета «Снежная королева», и кремовый «Ауди А8». А мы искали белую «Газель»… Оборвалась, как говорится, еще одна ниточка. О том, что я буду к обеду с гостями, я предупредила папулю телефонным звонком, и к нашему появлению у стола в летней кухне было подготовлено достаточное количество посадочных мест – на всю семью плюс Федя с Машей минус Акимка, не доросший еще до застолья. Барклай, как обычно, занял место под столом, но не сидел там, а ходил по кругу, выпрашивая кусочки у всех по очереди. Мне казалось, что правильно воспитанная служебная собака должна вести себя как-то иначе, но наставлять и поучать четвероногого друга я, разумеется, не стала. Что выросло, то выросло! Главное, пес прекрасно знает, что нужно делать в минуту опасности: защищать своих, и моментально понимает, кто ему свой, а кто чужой, – а это ценная способность, которой редко обладаем мы, люди. Бывает, пока разберешься, с кем дело имеешь, вдребезги разобьешь если не сердце, то светлую мечту… На сытый желудок потянуло философствовать не только меня. – Приятно видеть добросовестных едоков, – умиленно созерцая трапезничающих, возрадовался папуля. – Признаться, не доверяю я людям с плохим аппетитом. Чудится мне в них какое-то затаенное коварство… – Конечно, ты же читал «Графа Монте-Кристо», – одобрительно кивнула мамуля. – Он – граф – не ел в доме врага своего. – Отрадно знать, что все мы тут друзья, – продолжил рассуждение папуля. – Большие друзья, – поддакнул Зяма, незаметно расслабляя веревочку в поясе штанов. – Друзья мои, прекрасен наш союз! – провозгласила мамуля. Я встрепенулась: – Кстати, о союзах! Все помнят, что у нас с Денисом скоро свадьба? – Да, да, не волнуйся, мы приготовили подарки, – успокоила меня Трошкина, по опыту долгих лет большой дружбы легко читающая мои мысли. – Ну что ты, Алла, Инка же не ради подарков… – смутился мой простодушный жених. Мы с Трошкиной переглянулись, я вздохнула, а она похлопала меня по руке: – Ничего, ничего, вы еще научитесь понимать друг друга. – Не научимся, если кое-кто не перестанет постоянно скрывать от меня информацию. – Я развернулась к Кулебякину. – Скажи-ка, милый, не прояснилось ли что-нибудь по поводу взрыва на горке? Денис переглянулся с папулей, как только что мы с Трошкиной, – в глазах моих любимых мужчин зайтейливо смешались досада, сожаление и смирение. – Не знаю, зачем тебе это, но ладно, скажу, иначе ты ведь не отстанешь, – вздохнул майор Кулебякин. – Да, солдатики собрали почти все осколки газового баллона, и теперь ясно, что он рванул не просто так. В него попала пуля. – Какая еще пуля?! – вмиг потеряв всякую благостность, возмутилась мамуля. – Тут, в нашей мирной сельской глуши, стреляют? Кто?! Она с подозрением уставилась на папулю, потом перевела взгляд на Дениса – оба одинаково сделали «хенде хох»: не мы, мол. – Тебе, Бася, калибр назвать или достаточно сказать, что стреляли из охотничьего ружья, которого у нас нет? – отметая несправедливое подозрение, с легкой обидой спросил папуля. – Из ружья?! – в один голос вскричали мы с Машенькой. – Да, а что? – пытливо прищурился майор Кулебякин. – А то, что и наш коптер, похоже, сбили ружейным выстрелом, – задумчиво молвил Шаляпин и взъерошил рыжую шерсть на голове. – И я, кажется, знаю… – Молчи, грусть, молчи! – Цитатой и выразительным взглядом я попыталась заткнуть Феде рот. Маша, судя по прошедшей по краю скатерти крутой волне, с той же целью с силой наступила ему на ногу. – Ой-о-ой! – скривился наш болтливый товарищ. – Федя очень переживает потерю коптера, – объяснила Машенька. – Зря мы об этом заговорили, теперь придется долго успокаивать бедняжку. Пойдем, Федор, я накапаю тебе валерианки. – И она потащила охромевшего Шаляпина из-за стола. – И я накапаю! – подхватилась я, не уточнив – чего, куда, кому. Ну, на мозги могу накапать – Феде не помешает. – Это же надо, ты чуть не выболтал ценную оперативную информацию! И кому – фактическому конкуренту! – догнав товарищей за воротами, накинулась я на Шаляпина. – Не понял. О какой конкуренции ты говоришь? – Федя остановился. – Ну здрасте! Майор Кулебякин, неофициально будучи в составе следственной группы по делу о пропаже броневика, тоже ведь ищет золото! – А какая связь между золотом и психом с ружьем? – А ты не понял? – Я отвела взгляд от Феди и посмотрела на Машу. – И ты не поняла? – Кузнецова, – досадливо сказала она. – Если хочешь в очередной раз от нас услышать, что ты самая умная, считай, что мы это уже сказали, о’кей? Ну, выкладывай уже, что ты там поняла? – Предположила, – скромничая, поправила я, – но с высокой степенью вероятности! Давайте где-нибудь присядем, и я все объясню. Мы прошли немного вверх и устроились на том бетонном грибе, где я и Зяма рассматривали свежевыкопанные денежки. Вот, кстати, опять у меня из-за одной увлекательной истории другая провисает! – Момент, – сказала я друзьям-детективам и позвонила брату-кладоискателю. – Зяма, насчет наших металлических кружочков. Ты нашел их? – Ме-ме? – Зяма явно не понял, о чем я, но впечатлился строгим тоном до заикания. – Ты не мемекай мне, братец козленочек! Ты говори, где наше сокровище. – А-а-а, ты про эти металлические кружочки! Да мы нашли их, не волнуйся. – И где же? – Ты не поверишь – в стиральной машине! Аллочка туда очень удачно заглянула, как раз стирать собиралась… – Вот это, я понимаю, отмывание денег! – Мне стало весело, и распрощалась я с братцем уже на улыбке. Она, правда, чуточку скисла, когда я вспомнила, что того бесследно запропастившегося щеночка в стиралке-то мы и не искали… Волевым усилием я отогнала видение маленькой собачки, кувыркающейся в барабане и растворяющейся в мыльной пене, вернувшись к более актуальной пропаже: – Итак, про золото и психа с ружьем. С чего это он палил по нашему коптеру, вы не подумали? – Так псих же, – пожал плечами Федя. – Не факт! Это бабуся Семеновна назвала его психом, а он, возможно, напротив, весьма предусмотрительный тип! – Я растопырила пятерню и принялась загибать пальцы. – Во-первых, Семеновна сказала, он появился недавно, до этого дача пустовала. Во-вторых, дом он купил или просто занял, этого мы не знаем, не какой попало, а с голубятней. Оттуда окрестности как на ладони! В-третьих, он подстрелил квадрокоптер, у которого обзор был еще лучше – почему? Вернее, зачем? – Чтобы что-то скрыть? – нахмурилась Машенька. – Себя, например! – предположила я. – А может, еще и белый броневичок, укромно припаркованный в тени голубятни. – Ты предполагаешь, что этот псих на самом деле похититель золота, отступивший на заранее подготовленные позиции? – уточнил Федя. – Сидит на своей голубятне и смотрит, не подбираются ли к нему оперативники! – подхватила Машенька. – Увидел подозрительно рыскающий коптер – и снес его! – В эту версию не укладывается газовый баллон, – заметил Шаляпин. – Баллон уж точно не рыскал и подозрений не вызывал! Зачем было в него стрелять? – Чтобы взорвать кого-то? – подсказала я. – Кого? Того бездомного деда? Зачем? – Дед тоже появился на горе совсем недавно… – И что? – Не знаю, – призналась я. – Мне не хватает информации. – Могу проинформировать тебя о пропавших банковских идиотах, ставших жертвами кораблекрушения, – предложила Машенька. – Катерина прислала мне в WattsApp подобие досье. Будешь знакомиться? – Обязательно! Я приняла чужой смартфон, вывела на экран сканированный документ и стала читать его. Почти сразу я начала ерзать, подпрыгивать, кивать: