— Анжелика?! Доброе утро, если оно, конечно, доброе... — К Анжелике подошла невысокая женщина в теле с обесцвеченными волосами и большими круглыми тёмно-синими глазами. Её щеки всегда ярко пылали. — Что это? — она взяла бумагу из рук Анжелики. — Это справка, что я болела. — Анжелика, Анжелика... Ты знаешь, что к тебе домой оправляли и ребят из класса и завуч ходила. Исчезла почти на целый месяц. Ты что такое творишь? — Разве Оксана не передавала, что я в больнице? Вот, здесь же написано... И потом, меня не было всего 18 дней, но я занималась. Вы мне верите? Я хоть сегодня готова сдать весь пропущенный материал и за 10-ый тоже. — Обожди ты со своим 10-ым. Как бы вообще из школы не вылетела. В какой ты больнице была? Мы звонили в обе... Ты не числилась в стационаре. — Я лежала в госпитале на Заре... — Анжелика почему-то смутилась. — В госпитале на Заре? Ещё этого не хватало... Ты представляешь, что может быть? — Нет. Меня каждый день проведывал главврач дорожной больницы и Римадзе. Так что там всё официально. И болезнь реальная. Просто так получилось... И потом, Вы же знаете, что этот госпиталь является как бы подразделением дорожной больницы. — Наталья Викторовна, — в учительскую зашёл невысокий «колобок» с редкими волосами, лоснящимися щеками, которые со спины можно было увидеть из-за ушей. — Здравствуйте, Яков Викторович. — учителя, которые были в учительской, почему-то повставали со своих мест. — Иди, давай, в класс, — Наталья Викторовна вытолкала Анжелику из учительской. Наталья Викторовна уже имела достаточные педагогический опыт и иногда даже пыталась поднять голос на учеников. Но робкая по натуре, она скорее себя чувствовала ученицей. Её подопечные конечно же её не слушали, но и не обижали. Они навещали, когда она болела, при этом в душе радуясь, что не будет немецкого. — Наталья Викторовна, что-то я не знаю эту ученицу. Она в вашем классе? — Да, Яков Викторович. Это Геббер Анжелика. — Геббер... Я же сказал, чтобы её не допускали до уроков, и как только появиться, то ко мне направили. Когда приезжают её родители? — на шее Якова Викторович вздулись вены. — Я не спрашивала. Она принесла справку, подписанную главным врачом дорожной больницы, что находилась в стационаре на Заре. — Что она делала в госпитале для военных?.. Ладно, я сам свяжусь с Лазаренко. Это надо проверить, выдавал ли он ей такую справку, а то может сама «нарисовала». — Яков Викторович, — Наталья Викторовна покраснела. — Анжелика действительно много пропускает занятий, но она ни разу не приносила справку о болезни. Я ей верю. И я уверена, что это никаким образом не отразиться на её учёбе... Анжелика прошла за парту, как раздался звонок на урок. По расписанию стояла физика, но почему-то началась история. Игорь Степанович открыл журнал: — Ага, сегодня явилась наша пропажа. Анжелика, а скажи-ка мне, где это ты так долго пропадала? — Объявляю всем и во всё слышанье: я болела, лежала в больнице. У Натальи Викторовны есть справка... — Анжелика произнесла всё это с вызовом. — Болела, так болела. А то я спросить тебя хотел.... — Я готова к уроку. Я же не в реанимации лежала. — Ладно, раз готова, иди к доске. Погоняю тебя по всему пропущенному материалу. Класс вздохнул облегчённо. Скорее всего, что сегодня будет отвечать одна Анжелика. Весёлое учебное время. А самое интересное — это, конечно же, перемена. Ни на одном уроке ученики не получают столько нужной информации, сколько на перемене. Вот почему звонок с урока встречается с такой радостью. — Анжелика, зайди сейчас в пионерскую, — окликнула Анж невысокая полненькая одноклассница с короткими рыжеватыми волосами. Света была хорошенькой пышечкой с пухлыми губами. При её заводном характере она не оставалась никогда одна. И никто не знал, что Света очень комплексовала по поводу больших пигментных пятен на её руках. Просто, она никогда не носила ничего с короткими рукавами. — Что случилось? — По лицам Светы и Лены Анжелика поняла, что что-то произошло. — Пока ты там болела у нас в школе сменился директор... — Высокая дородная уже почти сформировавшаяся девушка с темными короткими волосами — Жуковская Лена, села на стол и принялась рассказывать. — В общем, в один прекрасный день нам объявили, что в школе новый директор — Шмелёв Яков Викторович. Что Ларису Анатольевну сняли с директоров и исключили из партии... — Что? — Анжелика застыла в недоумении. Ларису Анатольевну, на которую они чуть ли не молились... Этого не могло быть. — В общем, сказали, что её обвиняют в краже. — А что она могла украсть из школы? Мел? — Нет, говорят, что ею занимается ОБХСС. Мы ходили к ней домой и она рассказала, что когда подводили итоги за первое полугодие, то по результатам на первое место выходила наша школа. А когда стали вручать красное знамя, то дали его седьмой, знаешь — новая школа с оленем? Лариса Анатольевна попросила разъяснить, почему так получилось. Ты ведь знаешь, что школа, которая будет иметь это знамя удостоится чести встречать принца, который вроде как или в конце мая или в начале июня приезжает... — Сдался им этот принц. — Да дело не в принце, а в принципе. Ну что ему показывать в нашей барачной школе? А та школа — новая, только что открылась. В общем, тогда кто-то написал в ОБХСС, что Лариса Анатольевна составляет какие-то липовые ведомости. Началась проверка, а её сразу сняли с директоров и из партии того... — И что, проверка подтвердилась? — Лариса Анатольевна сказала, что она куда-то и как-то перекидывала деньги, но не для себя, а для ремонта школы. Ты же знаешь, что наша школа единственная, которая зимой ни разу не замерзала и где всегда есть уборщицы. Так вот, кому-то не понравилось, что уборщицей работает дочь Ларисы Анатольевны... — Бред какой-то. Но ведь Зина — инвалид. И что, она не может работать уборщицей? И потом, она всегда убирает очень чисто. — Анжелика возмутилась. — Помнишь, в прошлому году какая-то бабка у нас месяца два работала, которая только грязь по коридорам развозила. И Зина... И потом, для Ларисы Анатольевны — школа домом родным была. Это же не справедливо. — Не знаю, мы тоже не верим. — вступила в разговор Света. — Этот Шмелёв очень мерзкий. Но дело не в нём. Анжелика, ты только не волнуйся. — Что ещё? Меня выгоняют из школы? — Анж усмехнулась. — Почти... В общем, Шмелёв собрал комсомольский актив и потребовал, чтобы тебя исключили из комсомола. — Меня из комсомола? — Анжелика с недоумением перевела взгляд со Светы на Лену. Лена в школе была комсоргом школы, а Света — как бы её замом. — Но за что? — Анжелика и представить себе не могла, что её могут исключить из комсомола. — Ты не волнуйся. Актив выступил против... Но... Понимаешь, такая ситуация... — Лена замялась. — В общем, он пообещал нам, что нас не возьмут в девятый класс и напишет такую характеристику, что ни в одну из школ города не примут, и у нас будет одна дорога в ПТУ. Но это так, мелочи жизни. — Света развела руками. — В общем, он против того, чтобы ты заканчивала школу экстерном. Собрал уже комиссию из ГОРОНО и Наталья Викторовна сказала, что из ОБЛОНО тоже должны приехать — тебя инспектировать. А главное, он обзванивает родителей актива и обещает, что если те не повлияют на нас, то у тех будут проблемы. В общем, Ленин отец уже имел беседу в парткоме. Пока правда на местном уровне. Ты же знаешь, что он парторг участка. В общем, Лену прессуют. — А тебя? — Анжелике казалось, что она видит дурной сон. — А что меня? Со мной сама знаешь, как всё обстоит... Собственно говоря, общение девочек и началось со Светиной истории. Тогда уроки физкультуры в их классе вел Николай Васильевич, прозванный за глаза: «Коля-Вася». С девочками у Коли-Васи контакт не налаживался, и шла тихая гражданская война. В один из дней к ним в школу приехали корейцы. На строительстве БАМа на рубке леса по контракту работали много корейцев из КНДР. Вот их организованным образом и привезли в спортзал. Кто и для чего это сделал — сейчас уже не важно. Коля-Вася собрал мальчишек и предложил им поиграть в футбол с жителями дружественной нам страны. Мальчишки, конечно, обрадовались. Это интереснее, чем прыгать в длину или подтягиваться на руках. А девочкам сказали тихонечко посидеть в уголочке на лавочках. Уроки физкультуры были сдвоенные и посередине дня: и домой не уйдёшь и заняться не чем. Была бы весна — так на речку можно было бы сбегать. А то зима, холодно, в клубе кино только вечером. Девчёнки, не долго думая и, разумеется, под руководством Светы, которая была бессменным лидером класса в хороших и плохих начинаниях, да и к тому «активисткой, комсомолкой и красавицей», натащили маты со всех углов спортзала, забрались на них и свысока стали распевать песни. Ну какие же песни поются дружно и складно, как не революционные? Начали, конечно же, со «Смело, товарищи в ногу», потом, правда, пошли песни народные, как «Ой, цветёт калина» и «Вот кто-то с горочки спустился»... Потом их внимание привлёк одноклассник, на котором были красные штаны. В тот момент, когда он бежал к воротам с мячом вдруг раздалось «Мы красные кавалеристы и про нас...» Одноклассник разозлился и направил мяч вместо ворот — в девчёнок. Девчёнкам это дело понравилось и теперь каждого нападающего они сопровождали песней. В итоге игра была сорвана. В этот же день Коля-Вася разъярённый влетел в учительскую. Но на его несчастье Наталья Викторовна была на больничном. Следующий урок физкультуры начался с «линейки»: — Девочки, два шага вперёд... — Коля-Вася, крутя в руках скакалку прошёл перед девочками, которые хоть и вышли вперёд, но ничуть не испугались. Они переглядывались и перемигивались. — Стоять ровно... — Это Вы мне? — спросила первая девочка, небрежным манерным движением перекинув на спину шикарную пышную косу. — Всем Вам. Так, устроим перекличку... — Коля — Вася, работал с этим классом не давно и ещё не запомнил хорошо, кто есть кто. Поэтому, когда он называл одну фамилию, то отзывалась совсем другая девочка. — Так, так, мальчики занимаются, а девочки — постоят... Малюк С... Это кто? — Это я, — ответила за себя Света. — С. Это Света? — Нет, Соня... Перепираясь с девочками Коля — Вася объявил свой вердикт, чтобы завтра в школу все девочки привели родителей. — Соня, ты поняла? — А у меня нет родителей... — Соня опустила голову. — А ты с кем живёшь? — С тётей... Я сирота... Конечно же никто из родителей в школу не пришёл, потому что просто не знал. Когда Наталья Викторовна вышла с больничного, ей в срочном порядке пришлось собирать родительское собрание. Коля-Вася пришёл на собрание и первое, что он сделал — это обратился к «тёте» Светы: — Я понимаю, что очень тяжело воспитывать сироту... — Кто сирота? — спросила Светина мама, решив, что её перепутали с кем-то. — Вы ведь тётя Сони Малюк... Светина мама сначала ошарашенно посмотрела на учителя физкультуры, потом на сидящую рядом Свету и... затряслась в мелком хохоте. Остановить её было невозможно. Наконец, просмеявшись, она обратилась к Свете: — Ну, ничего, племянница, сейчас дома с дядей поговоришь, — имя ввиду Светиного отца. Родители Светы обладали не плохим чувством юмора, и потом эта история стала домашним анекдотом. Поэтому, когда директор школы позвонил Светиному отцу, тот, выслушав его, вежливо, но достаточно внятно отказал: — Я считаю, что моя дочь взрослая и сама вправе отвечать за свои решения. А если Вы будете пытаться влиять на неё через меня, то я обращусь напрямую в партком... — Правда, дома отец для приличия провёл со Светой беседу: — Папа, мы не считаем нужным исключать её из комсомола. Это наше решение, и мы его будем отстаивать. Исключать из комсомола только потому, что это кому-то нужно, но где же тогда комсомольская совесть? — таков был ответ Светы. — Да ты знаешь, что мы с ней дружим и я тоже армеец, как и Анжелика. Она знает и умеет многое. А её взаимоотношения со свободцами — никого не касаются. А то, что ею интересуется группа Высоцкого — они её не арестовали, ходить в школу не запретили и нашу армию незаконной не посчитали. Света действительно была армейцем. И пришла она в армию именно после той истории с физкультурой. Анжелика предложила Свете посмотреть на «международный скандал», а именно — пригласила на совещание со свободцами. Заводной Свете это мероприятие пришлось по душе. Но пробиваться в верхи она не стремилась. Ей хватало школьной нагрузки, поэтому чаще всего она присутствовала на совещаниях или на разработках каких-нибудь мероприятий. Следующая история произошла с Леной. Они были в столовой, когда за соседний стол уселся старший класс. Петров из 9-го — известный на всю школу весельчак и задира, модник и балагур, взяв со стола ложку и внимательно её осмотрев, вдруг подсел к Тае и вытер ложку о кофту девочки. В столовой воцарилась тишина. Лена первая, кто сообразил, что произошло. Она спокойно с милой улыбкой взяла со стола тарелку с супом и выплеснула содержимое в сторону Петрова. На его новом вельветовом пиджаке цвета чёрного шоколада повисла лапша, задержались красные звёздочки моркови. Петров с недоумением посмотрел на «малолетку» с него ростом, которая ему осмелилась бросить вызов. Тогда он, не долго думая, взял тарелку со вторым, на которой лежала пшенная каша под названием «рассыпчатая». Рассыпаться каша и не думала и поэтому единым куском полетела в Лену. Лена успела во время отклониться и каша шлёпнулась на пол, отрекошетив от оконного стекла. Неизвестно чем бы всё закончилось, если бы в столовую не вошла Лариса Анатольевна. За Леной зацепилось прозвище задиристой. В армию она пришла практически одновременно со Светой.