– Самое сложное решение, с которым сталкивается человек – это выбор между тем, что он чувствует, и тем, что понимает холодной головой. Я выбрал второе. Верен по сей день. Это касается всего. Иначе бы в своём деле не преуспел. – По-твоему, эмоции – это плохо? – Женщины в принципе более эмоциональны по своей природе. Часто это во вред, а иногда на пользу. Ты, например, помогла мне, руководствуясь далеко не здравым смыслом, а именно эмоциональной составляющей. И жалостью. В вас это более развито. Так что я сейчас с тобой разговариваю только по причине того, что ты вовремя не включила голову. – Это ты так говоришь мне спасибо? – Типа того. – Глок паркуется, но вокруг лишь дома и несколько офисных зданий. – Посиди в машине. Я быстро осмотрюсь. Клуб в квартале отсюда. Покидает машину и удаляется по тротуару, крутя головой в разные стороны. Отлично сложен и, я бы даже сказала, по-своему красив. Барни значительно его превосходит по манерам и способностью завлечь женщину, но есть в Глоке нечто животное, притягивающее, подчиняющее и заставляющее тонуть в пугающей черноте без желания выбраться. Такие мужчины манят, утягивают, сами того не желая. Касание – дрожь проносится по телу, вызывая жгучие импульсы; жадный взгляд – ноги подкашиваются, позволяя чувствовать себя желанной. В таких всё слишком – до боли, до крика и сорванного голоса. Не для меня. Нельзя. Нужно бежать от него, пока от холодной головы не остались исключительно эмоции. – Всё чисто, – вздрагиваю, когда мужчина опускается на водительское сиденье, напугав меня неожиданным появлением. – Остановлюсь в десяти метрах от входа. Выхожу первая, отметив пафосный вход, вывеску и швейцара. Дефилирую в сторону двери, когда за спиной раздаётся: – Какая сосочка! Ты сегодня одна? Открываю рот, чтобы отбрить нахала, уловив за спиной глухой звук, напоминающий удар. Повернувшись, врезаюсь в грудь Глока. – Заходи, – выглядываю из-за него в попытке рассмотреть источник неприятной фразы, но меня насильно разворачивают и подталкивают в спину. Он вручает хостес карту, а девушка, посмотрев имя клиента, одаривает нас слащавой улыбкой и протягивает ажурные маски. – Надевай. Здесь такие правила. Завязав ленты, окидываю свой образ мимолётным взглядом в зеркале в массивной бронзовой раме. Если постараться, можно рассмотреть лицо под воздушной маской, но она придаёт загадочность не только мне. Глок, стоящий за моей спиной, ещё более сексуален, о чём свидетельствую голодные взгляды проходящих девушек. Тянет меня за собой, и когда глухие двери отворяются, мы попадаем в большой зал, наполненный дорогими ароматами, красивыми женщинами и витающим в воздухе возбуждением. Не знаю, как оно пахнет, но, сдаётся мне, именно так. Глок уверенно идёт к барной стойке с несколькими свободными стульями, приглашая меня занять один. – Девушке коктейль, – подзывает бармена, а затем осматривает меня, – молочный. – Алкогольный, – поправляю его, – самый вкусный. – Веди себя хорошо, – цедит на ухо, – будь подальше от членов… клуба. Через короткое время получаю свой коктейль, осматриваясь и наблюдая за пластичными манящими девушками, оплетающими пилоны; парочками, уединившимися на диванчиках и не стесняющихся фривольных действий; небольшими компаниями, где мужчины приглушённо беседуют, не забывая исследовать выпуклые места на теле девушек; лицами мужского пола, восседающими в одиночестве и зыркающими по залу в поисках пары на вечер. Один экземпляр из последней категории поднимается и направляется ко мне. Вздрагиваю и молюсь, чтобы Глок появился как можно быстрее, пока один из членов клуба не позволил себе слишком много. – Что предпочитает девушка этим вечером? – берёт мою ладонь, едва прикоснувшись губами к тыльной стороне. – Коктейль и одиночество, – произношу, надеясь, что намёк будет понят правильно. – Первое можно повторить, – щёлкает пальцами, подавая знак бармену, – а второе исправить. – В первом нет необходимости, – показываю на ещё недопитый напиток, – а второе исправлению не подлежит, потому что девушка ожидает своего мужчину. – Но пока его нет, – его пальцы скользят по оголённой коже спины, заставляя передёрнуть плечами и разорвать контакт, – мы можем плодотворно провести время. Например, наверху. – Проследив за его взглядом, наблюдаю, как по лестнице сползают парочки. Думаю, Глок сейчас там. – Не сегодня. И не со мной, – не хочу переходить на грубость, но избавиться от него нужно до прихода Глока. – Какие мы привередливые. Но, может, значительная сумма решит вопрос несговорчивости. Он настолько близко, что я могу разглядеть маленькие похотливые глазки, приклеенные к моей груди, и почувствовать тошнотворный резкий парфюм, врезающийся в нос и вызывающий кашель. – Сумма не имеет значения, когда объект не вызывает желания. – Мой голос становится твёрже, и вот-вот готов сорваться в грубость. – Хватит выёбываться, – шипит, – все здесь лишь с одной целью… Шум, крики и выстрелы перенаправляют внимание присутствующих в сторону лестницы, которая наполняется людьми, бегущими к выходу. Мой «кавалер» испаряется в считаные секунды, а я, понимая, что источником паники, скорее всего, является мой киллер, рвусь к выходу. Оказавшись на улице, рыскаю взглядом и не могу найти нужного человека. Раздаётся ещё выстрел где-то за зданием, и я не раздумывая мчусь к источнику шума, вновь забив на чувство самосохранения. Едва не вскрикиваю, увидев, как трое избивают Глока. Ему нужно немного времени, чтобы парни отвлеклись, а он имел возможность подняться, поэтому дёргаю шнуровку, распахивая декольте, и кричу: – Эй, придурки, у меня для вас кое-что есть! Три пары глаз, залипнув на мои сиськи, напрочь забывают о том, кто тут же поднимается, вырубая одного и принимаясь за оставшихся. – Подгони тачку! Одёрнув платье, спешу к автомобилю и почти достигнув цели, оказываюсь в капкане чьих-то лап. Меня сжимают и обездвиживают, и это точно не Глок. Иной запах и комплекция. – Не брыкайся. Ты едешь с нами. – Отпусти, – высвободив одну руку, отвожу локоть назад, успев во что-то попасть. – Козёл! – Держи её! – разносится за спиной, но я бегу, отрываясь от преследователей. Из-за угла появляется ещё один, сцепив кольцом сильных рук и приподняв над землёй так, что мы оказываемся лицом к лицу. Тянусь к наплечной кобуре, выхватываю пистолет и, приставив чуть ниже ключицы мужчины, стреляю. Получаю освобождение и рвусь дальше, пока на моё лицо не ложится что-то влажное, погружая в темноту. Глава 11 Сознание возвращается медленно, прорываясь сквозь пелену, застилающую глаза. Во рту разливается неприятное послевкусие, а вязкая слюна не позволяет сглотнуть, словно склеив горло. Омерзительное ощущение. Пытаюсь сесть, но получается лишь с третьего раза. Схватившись за голову, ныряю пальцами в волосы, массируя кожу и пытаясь унять боль, которая сконцентрировалась на затылке и ползёт вниз, отдавая куда-то в область поясницы. Воспоминания, накрывающие урывками, дают понять, что там, около клуба, я потеряла Глока из вида, когда рванула за машиной. Чьи-то крепкие руки. Чужой запах. Хватка на плече. Удар. Локоть болит. Снова хватка. Выстрел. Я стреляла. В кого? Открываю один глаз, затем второй и осматриваюсь. Большой кабинет с высокими стеллажами, заставленными книгами; массивным резным столом на растопыренных ножках; классическим камином, скорее всего, настоящим; большим ковром с густым ворсом на полу и кожаным чёрным диваном, на котором я сижу. Приглушённый свет не бьёт по глазам, позволяя быстро привыкнуть к уютному полумраку, и осознать, что не связана и укутана в тонкий плед. – Прошу прощения за столь грязный способ доставки, но ты не пожелала идти на контакт с моими ребятами. Голос из ниоткуда пугает, но, присмотревшись, замечаю силуэт в затемнённой части комнаты, куда не попадает свет, позволяя говорящему скрываться от моих глаз. – Кто вы? – произношу тише желаемого и, заметив на столе стакан, наполненный жидкостью, делаю несколько жадных глотков. – Игнатов Павел Валерьянович, – произносит торжественно, видимо, ожидая реакции, которая отсутствует. – Ты меня не знаешь? – мотаю головой. – Никогда не слышала этой фамилии? – вновь отрицание. – Зачем я здесь? – решаюсь спросить. А вдруг получу честный ответ? – Меня интересуешь не ты, а он. Поднимается, преодолевая несколько метров и оказавшись напротив, подсовывает мне под нос телефон, на экране которого я вижу Глока. В голове словно срывает преграду, и мозг обрабатывает данные, понимая, что нужно молчать. Придя на встречу, мы попали в ловушку. И где гарантия, что организовал её не мой собеседник? Мужчине за шестьдесят. Благородная седина и классический костюм-тройка подчёркивают статусность. Холёный, статный и привлекающий внимание даже в своём возрасте, кого-то мне напоминает… – Впервые его вижу. – Четыре часа назад вы вместе приехали в клуб. – Предложил подвезти. Я не отказалась, – произношу равнодушно, не желая себя выдать. – Случайное знакомство. Незапланированный попутчик. – А мне кажется, между вами нечто большее. Передо мной ложится планшет. Мужчина жмёт на плэй, показывая видео, на котором хорошо видно, как мы входим в клуб. Я вижу Глока, который неожиданно бьёт какого-то мужика в солнечное сплетение, и тот сгибается пополам, валясь на землю. Вот что я слышала. Высказывание в мой адрес было пресечено тут же. – Не видела, что происходило за спиной. Может, они что-то не поделили, – пожимаю плечами, тут же сожалея, потому что острая боль пронзает шею. – А что тогда это? Следующее видео, на котором запечатлены мои сиськи, открыто выставленные на всеобщее обозрение. Стыдно, но действенно, как оказалось. На лице мужчины, не выпускающего из плена карих глаз, красуется лукавая улыбка. – Увидела, как бьют кого-то, решила помочь. Отвлекла злых парней. – Видимо, твои формы настолько привлекательны, что они забыли о реальной цели, – искренне хохочет, накрывая покрывалом низкого, бархатного голоса. – Не сказала бы, – опускаю глаза, уточнив, что мой скромный второй размер на месте и ничего выдающегося не прибавилось. – А что случилось с тем, кого били? – Я рванула к… – осекаюсь, вспоминая, что устремилась к машине по приказу Глока, и это не та информация, которую необходимо знать мужчине. Возможно, он один из тех, кто ранил моего киллера. – Прочь, – исправляюсь вовремя, – потому что испугалась. – Дочь Островского испугалась?! – Повторная волна хохота, теперь пробирающая липким неконтролируемым страхом, потому моя личность раскрыта. – Двадцать лет назад твоя мать сняла на видео убийство зятя мэра, тем самым оправдав Парето. Пять лет назад сестра застрелила Звонова, спасая себя и близких ей людей. Не думаю, Аннушка, что ты способна испугаться банального мордобоя, – сглатываю, понимая, что человек передо мной знает о моей семье больше, чем я предполагала, – только… если в этом мордобое не участвует тот, за кого стоит переживать. Не так ли? – Вы ошибаетесь, – настаиваю на своём, несмотря на неопределённость собственной участи.