– Врач не запрещал. – Придётся тебе побыть ведущей, Дефектная. Я пока не могу залезть на тебя и трахнуть, как привык. Можем переместиться на кровать… Собирается подняться, но я останавливаю Льва, надавив ладонью на грудь, и сползаю, устроившись между его ног. Пробежавшись пальчиками по коже, подбираюсь к штанам и жду, когда Лев приподнимет пятую точку, чтобы каменный член оказался перед моим лицом. Сглатываю слюну, в момент заполнившую рот, и скольжу языком от основания до головки, чтобы обхватить губами и всосать. Лев дёргается и тяжело дышит, нетерпеливо ожидая продолжения. Не спешу, стремлюсь вдоволь насытиться его нетерпением за все месяцы в разлуке. Если и есть способ наказать несносного мужчину, то только такой. Насаживаюсь на член, двигаюсь губами, заглотив глубоко, но возвращаюсь, прикусывая головку, получив в ответ недовольный рык. – Ты его сожрать решила? – Тяжёлая ладонь ложится на мой затылок, подталкивая к более активным действиям. – Это тебе за то, что не пришёл, – зализываю место укуса, полируя бархатную кожу до блеска, а затем вновь применяю зубки. – Это за то, что заставил нервничать беременную женщину, – снова ощутимый укус, от которого Льва трясёт. – А это за неспособность выдавить несколько нежных слов, чтобы успокоить. – В очередной раз применив запрещённый приём, мгновенно сожалею, потому что возбуждённый мужчина, захватив волосы и сжав у корней, насаживает мою голову на член. Подстраиваюсь под такт его движений, вбирая в рот пульсирующую плоть. Снова и снова. Так глубоко, что головка упирается в заднюю стенку горла. Представляю со стороны пошлую картинку, ощущая возбуждение и тяжесть внизу живота. Хочу почувствовать его в себе – на всю длину. Упиваться наполненностью, чувствовать подступающие импульсы, предшествующие оргазму, и кончать, сжимая член собой. Лев снился мне, обжигая губами и вытворяя невероятное, после чего я просыпалась в холодном поту с пульсацией между ног. И сейчас готова взорваться лишь от одной мысли, что могу получить необходимое, а пока моя голова всё быстрее насаживается на член. Он тяжелеет, становится больше у меня во рту, и Лев просто трахает мой рот. Хрипит и стонет, пока плоть вдалбливается, чтобы через секунду выплеснуть горячую жидкость. – Моя, моя, моя… – повторяет словно мантру, замедляясь, но не прекращая движений. Отпускает ладонь и откидывается затылком, тяжело дыша. Кажется, у меня даже челюсть свело от скорости его проникновений, но я тоже хочу получить свою порцию кайфа, которую подарить способен лишь Лев. – Стяни с меня штаны. – Послушно исполняю приказ и собираюсь помочь ему подняться. – Нет. Сам. Встаёт, с трудом идёт, и несколько шагов до кровати превращаются в испытание. Но я послушно жду, пока Лев укладывается на спину, приглашая устроиться рядом с ним. А я бы предпочла на нём. – Разденься. Совсем. И это просто, потому что на мне остались лишь брюки, которые я стягиваю за долю секунды, представ перед ним обнажённой. Не знаю, является моё тело сейчас соблазнительным, но жадный взгляд, которым меня смакует Лев, не оставляет сомнений. – Забирайся сверху, – командует, и я тут же исполняю приказ, оказавшись на его бёдрах. – Выше, – тянет меня вверх, сам сползает ниже. – Ещё выше, Аннушка. – И когда моя промежность оказывается над его лицом, готова заранее взвыть от предвкушения прикосновений его языка. – Держись за спинку. Захватывает клитор губами, резко втягивая и посасывая. Стон вырывается сам собой, пока Лев лижет складочки, подбираясь к входу. – Блядь, какая ты вкусная… Сожрал бы тебя, – и в доказательство своих слов издаёт причмокивающие звуки, активно работая языком. Жёсткая щетина царапает кожу, а кончик языка рисует спирали, смыкаясь на комочке плоти. Гуляет дорожками вверх-вниз, пока не поднимается выше, чтобы отомстить за мои укусы, прихватив зубами клитор и вызвав мой писк, который тут же тонет в порывистых вздохах, когда Лев прижимает возбуждённую точку. Я на грани, готова сорваться в оргазм, но он замедляется, спускаясь ниже и толкаясь острым языком в самую сердцевину. Вонзается, таранит, трахает быстро, одновременно сжимая мои ягодицы и насаживая на свой рот. Двигаюсь навстречу, наталкиваюсь, хочу больше и яростнее, интенсивнее. Теряюсь в собственных стонах и пошлых звуках, пока не разлетаюсь на тысячи мелких частиц, тону в острой пульсации. – Хочу в тебя. Бегом на член! С трудом сползаю, подталкиваемая Львом, не успеваю устроиться на его бёдрах, как он насаживает меня на себя. Поддерживает, помогая скользить на его члене, подскакивать и опускаться с громкими шлепками. Утихший трепет оргазма подкатывает вновь, распаляя желание. Снова загораюсь, пылая предвкушением. – Долго скакать не смогу, – признаюсь в перерывах между всхлипами. – Долго и не потребуется. Я почти… Несколько фрикций, сталкивающиеся тела, и яркий оргазм, заставляющий застыть, слившись воедино, пока Лев кончает в унисон моему громкому стону. Пульсация внутренних мышц настолько сильная, что я едва справляюсь с нахлынувшей эйфорией, пока Лев редко толкается, выуживая остатки удовольствия. Сползаю на дрожащих ногах, падая рядом с влажным мужским телом. Сразу оказываюсь в тисках его рук, едва дыша от пережитого оргазма и понимания, что он рядом. Дышу в его шею, восстанавливая сбившееся дыхание, а затем, отыскав твёрдые губы, срываю поцелуй: горячий, наполненный тоской и обещающий то, во что я почти потеряла веру. – Скучал, – заявляет сухо, зарываясь носом в мои волосы. – По твоему запаху. – Я тебя люблю, – озвучиваю то, что рвётся наружу. – Просто хочу, чтобы ты знал. Ответом мне служит тишина. Но я не жду пылких признаний. Только не от него. Позже, когда-нибудь, он всё равно скажет важные для меня слова, а сейчас кутаюсь в его объятия. И на душе такая тишина, что, кажется, задыхаюсь от счастья. Проваливаюсь в дрёму, а открыв глаза, понимаю, что комната погрузилась в вечерний полумрак. Лев сопит рядом. Касаюсь пальчиками короткого ёжика, такого непривычного и родного. Понимаю, что проголодалась и готова съесть как минимум пару котлеток и салат, а как максимум целую курицу. А лучше две и что-нибудь сладкое. Не хочу будить мужчину, поэтому сползаю с кровати и иду в знакомую ванную, где нахожу длинный мужской халат и тапочки. Помню, что раньше за соседней дверью была кухня, но, осмотрев все помещения, не нахожу. Зато в одном из них имеется дверь, открыв которую оказываюсь в самом доме. Прохожу уже знакомую столовую, где мы завтракали с Игнатовым, иду по коридору, не встретив на своём пути прислуги, сворачиваю, уткнувшись в тупик, и возвращаюсь, чтобы направиться в противоположную сторону. Эта часть дома кажется знакомой. Точно, именно здесь кабинет Павла Валерьяновича, мимо которого я хочу незаметно проскочить, но останавливаюсь. Слышу мужские голоса, и один невероятно мне знаком. Поэтому, не постучавшись, как того требуют приличия, толкаю дверь, чтобы… – Папа?! – Привет, Аннушка. Отец восседает на диване с бокалом, а по комнате растекается аромат его любимого виски. Игнатов в рабочем кресле, потягивает тот же напиток, закусывая маленькими бутербродами, вероятно, приготовленными прислугой для мужчин. При взгляде на еду рот наполняется слюной, а желудок издаёт звонкую трель, давая понять всем присутствующим, что мы с дочкой проголодались. Без слов Павел Валерьянович поднимает трубку и приказывает принести ужин в кабинет, а я ликую, понимая, что через несколько минут утолю голод. – Что застыла? Садись. – Папа хлопает по дивану, приглашая занять место рядом. – Судя по твоему виду, все вопросы улажены? – Не все, – плюхаюсь на указанное место, укутываясь в халат, который даже с моим животом, велик на два размера. – Я по-прежнему замужем. – Этот вопрос я почти решил. С отцом Барнаби переговорил. Наши с ним дела остаются на прежнем уровне, а сынку пусть подыщет нужную партию, которая будет мириться с его предпочтениями и создавать правильный образ в глазах избирателей. – Ты ему сказал?! – шокированно выкрикиваю, потому что обещала Барни сохранить его тайну. – Аннушка, семья Шеран больше не наша проблема. Забудь. Я морально подготовился к ещё одному паршивому зятю. Надеюсь, он не отказывается жениться? Он – это Лев, и вряд ли папа примет отрицательный ответ. – Вроде нет… – Вроде? У него нет выбора. Теперь нет. Он станет твоим мужем и отцом своему ребёнку. Или я решу вопрос по-другому. – А я помогу, – отзывается Игнатов, вероятно, поддерживая папу в озвученном ультиматуме. И мотивация у Павла Валерьяновича серьёзная, потому что я та, кто скоро подарит ему внучку. Не знаю, о чём они говорили до моего прихода, но обстановка кажется мирной, а мужчины расслаблены и довольны. Но я забываю о них, когда в кабинет входят две девушки с подносами, подвигают ко мне невысокий столик по приказу Игнатова, и выставляют с десяток тарелок. Аппетитные запахи обволакивают, и я набрасываюсь на еду, сопровождая поглощение пищи довольным мычанием. – Кушай, Аннушка. Только скажи, принесут всё, что пожелаешь. – Думаю, клубники у вас точно нет. Уже пару дней перед глазами маячит красная ягода и везде мерещится запах, но в январе с клубникой проблема. Не успеваю дополнить, как передо мной появляется корзинка с желаемым продуктом, а мне остаётся лишь удивляться, что мои пожелания так быстро исполняются. С наслаждением обмакиваю клубнику в горчицу и готова стонать от невероятного вкуса. – Интересное сочетание продуктов, – смеётся Павел Валерьянович. – Но я не осуждаю. – Нормальное. Кстати, когда Лена была тобой беременна, тоже лопала клубнику с горчицей. Утверждала, что очень вкусно. – Папа хохочет в унисон с будущим родственником, промокнув салфеткой мои губы. – Кушай-кушай, не отвлекайся. И мне всё равно, что мужчины подтрунивают и обмениваются шутками, потому что мой рот занят. Ураган, бушевавший в мыслях последние несколько месяцев, незаметно сошёл на нет, и теперь я готова урчать и улыбаться, наконец получив желаемое. Вот так просто: человек вернулся в твою жизнь и она, эта самая жизнь, вдруг стала светлее и наполнилась красками. И будущее уже не кажется устрашающим, и проблемы вполне решаемы, и ощущение нужности согревает. Почему без миллионов можно, а без одного нельзя? Вопрос, на который я пыталась найти ответ, в данную минуту неважен, потому что дверь открывается, а на пороге появляется Лев, опирающийся на палочку. По вискам стекают капельки пота, доказывающие, что преодоление небольшого пути до кабинета отца далось ему сложно. Во взгляде явная тревога, которая сменяется теплом, как только он замечает меня. Растрёпанная, с набитым ртом и застывшая с огромным бутербродом в руке, я вряд ли выгляжу сексуально, но его, как мне кажется, волнует совсем иное. – Проснулся, тебя нет. – Опершись на стену, испепеляет гневным взглядом, который кричит о волнении. Он решил, что я уехала.4e6ab9 – Мы проголодались, – прикасаюсь к животу, напоминая, что я теперь удовлетворяю не только свои желания. – К ним попала случайно, – кручу пальчиком между отцами. – Ну что, Лев Павлович, – папа поднимается, неспешно направляясь к будущему зятю, – не услышал от дочери определённости по некоторым вопросам. Поэтому хочу послушать тебя. И то, с какой интонацией произнесено каждое слово, должно насторожить Льва и заставить скооперироваться, чтобы дать нужный ответ. – Аня останется со мной, – уверенно выдаёт мой киллер. – В качестве кого? – Жены. Как только оформит развод с Корнишоном. – С кем? Прячу лицо в ладонях, чтобы не сорваться в хохот, потому как Лев даже имени моего мужа не запомнил, сразу же назначив прозвище. – Пап, с Барнаби. Это Лев его так ласково называет. – А ты кольцо купил? – подогревает Игнатов. – Интересно, когда? Меня никто о приезде Аннушки не предупреждал. – Лев возмущается, ковыляя ко мне и со стоном опускаясь рядом. – То есть ты не собирался являться к моей дочери? А что ты вообще собирался делать: сидеть здесь и наблюдать со стороны, как растёт твой ребёнок? – рычит отец, и мне приходится подняться, чтобы оказаться преградой между мужчинами. – Восстановился бы и забрал. И меня бы не волновало, кто и по какой причине против. – Лев отвечает в аналогичном тоне, и папу, видимо, ответ устраивает. – Всё, порычали? – осматриваю собравшихся, отметив довольного Павла Валерьяновича. – Ответы получены, всё выяснили. Занимаю место между папой и Львом. Последний притягивает к себе, обхватив рукой. Несвойственный жест для него, тем более при свидетелях. Но, наверное, пришло время меняться и смотреть на некоторые вещи по-другому. – Кстати, Женя привёз чемодан и это. – Игнатов поднимает руку, а на пальце раскачивается мой кулон. – Просил передать. Вещи в комнате Льва. – Вещи… Там летние, – понимаю, что ничего с собой не взяла. – А у меня ничего нет… А как быть? Не буду же я ходить в халате… – осматриваю себя. – Мама привезёт. – Ма… Мама?! И только сейчас понимаю, что папа, оказавшийся в кабинете Игнатова, не мог не оповестить маму о прилёте в Россию. Синхронно смотрим на дверь, уловив шум за ней, а затем слышится такое знакомое: