– Сам разве не видишь? Дернули в самый разгар рабочего дня, даже на уборку времени не дали. – Вообще-то да. На моей памяти такое впервые, – подумав, согласился Аркаша. – Предположения есть? – Думаю, нас от кого-то спрятали, – заключил Леха. – Доработать не дали, в подвал собрали, чтобы в одном месте все были. А еще, сдается мне, дверь в наш подвальчик замаскировали. – Это-то с чего ты взял? – не поверил Аркаша. – Звуки слушал, не просто же так я на лестнице стоял. Сначала механический звук был, будто катится что-то, потом бухнуло, и тишина. – Тишина – это неплохо, – подал голос Тончик. – И шагов Бультерьера слышно не было. Ничего не было слышно, – продолжил Леха. – Может, он караулить у двери остался или удалился потихоньку? – В голосе Аркаши слышалось сомнение. – Часто Бультерьер на цыпочках от нас уходит? А караулить у дверей часто остается? – усмехнулся Леха. – Нет, Аркаша, тут дело посерьезнее. Ты лицо его видал? Он же зеленый от страха. И дело тут не в хозяине. Не с чего хозяину на него крыситься. За прежние огрехи он уже свое получил, а новых натворить не успел. – Быть может, про нас власти прознали? – с надеждой в голосе проговорил Тончик. – Ага, и спасательную команду выслали. Сейчас дверь откроют и выпустят вас, – поворачиваясь на бок, хмыкнул Егор. – Вещички собирайте, а то автобус без вас уйдет. – Спасательную команду, может, и не выслали, но вот с проверкой завалиться могут, – задумчиво произнес Леха. – Надо бы разведать ситуацию. – Как ты ее разведаешь? – снова вклинился Егор. – Начальнику полиции позвонишь? – Да заткнись ты, ирод! – не выдержал Аркаша. – Валяешься – и валяйся, а в наши дела не лезь! Давай, Леха, командуй! Чем подсобить? – Будем наблюдать за двором. – Леха решительно поднялся. – Если придется, будем дежурить по очереди. Днем собак не выпускают, авось не учуют. Он подошел к окну, пошарил руками по кирпичам. Вытянул один, передал Тончику. За ним последовал второй. Составив кирпичи один на другой, Леха осторожно пристроился возле окна. Образовавшаяся между рамой и стеной щель давала слабый обзор, но зато вид через нее выходил прямиком на дверь хозяйского дома и железные ворота. – Что там? – нетерпеливо спросил Аркаша. – Машина легковая перед крыльцом. Похоже, хозяин явился, – шепотом сообщил Леха. – Во дворе никого. – А собаки? Собак не видно? – заметно волнуясь, спросил Тончик. – Пока тоже нет. Но нам лучше помолчать. От греха подальше. Идите отдыхать. Если что-то изменится, я скажу. Аркаша опустился на землю у ног Лехи. Тончик присел рядом. Через тридцать минут стояния в неудобной позе у Лехи затекла шея, начали подрагивать ноги. Все-таки и его физическая форма оставляла желать лучшего. Но он упорно всматривался в просвет между рамой и стеной, боясь хоть на минуту отвести взгляд и пропустить что-то важное. Через час ему пришлось уступить наблюдательный пост Тончику. Он был чуть ниже Лехи, но все же достаточно высок для того, чтобы дотянуться до смотровой щели. Вот Аркаша для наблюдения не годился. Метр шестьдесят три, отмеренные Аркаше при рождении, с годами превратились в полтора. До нужной высоты ему не хватало добрых полметра. Такое количество кирпича безопасно из стены не извлечешь. Ни Леха, ни Тончик этого не обсуждали, но Аркаше все равно было неловко за свою бесполезность. Он протянул Лехе, примостившемуся рядышком, бутылку с водой: – На вот, попей. Хоть какая-то от меня польза будет. – Не болтай ерунды! – одернул его Леха. – И воду экономь. Неизвестно, когда теперь Бультерьер наши запасы пополнит. Хорошо, если к ночи о нас вспомнит. В дальнем углу заворочался Влад. Вот его роста хватило бы с избытком. В подвале он был самым высоким, но Лехе и в голову не пришло предлагать тому присоединиться к наблюдению. Уснул, и ладно, им спокойнее. Насчет сна Леха ошибался. Влад не спал. Он наблюдал за действиями товарищей и выжидал. Ему было интересно, насколько хватит этих доходяг. Когда Тончик сменил Леху, он забеспокоился. Как бы эти олухи снова гнев Бультерьера на его шкуру не обрушили. Тончик стоял на кирпичах, почти не двигаясь. Видимо, во дворе все еще ничего не происходило, но что будет, когда выпустят собак? Вдруг они учуют этих идиотов и поднимут вой? И тогда в подвал ворвется Бультерьер со своей дубинкой. Кто знает, кого на этот раз он выберет мишенью для издевательств? Что, если его, Влада? Нет уж, на такое он не подписывается. Конечно, до ночи еще далеко, но и далекая перспектива его не греет. Влад подтянулся на локтях, оперся спиной на стену и злобно прошептал: – Эй вы, полоумные, чего это вы там все высматриваете? Или по дубинке Бультерьера соскучились? – Тебе какое дело? – разозлился Аркаша. – Лежи и не воняй! – Ты, папаша, язычок-то попридержи, – огрызнулся Влад. – Я ведь не посмотрю, что ты мне в отцы годишься. Припечатаю, мало не покажется. – Упаси бог от таких деток, – съязвил Аркаша. – И кулаками своими меня не пугай. Кишка у тебя тонка, чтобы кипиш поднять. Сам же первый в штаны наложишь, чуть я голос повышу. – Не повысишь, – продолжал огрызаться Влад. – Возможности не будет. А вот у меня возможностей сдать вас всем скопом Бультерьеру представится хоть отбавляй. Захочу – сегодня сдам, захочу – завтра. А придет охота – по одному вас сдавать буду, чтоб интерес продлить. – Кончайте в остроумии соревноваться, – остановил их Леха. – А ты, Влад, не пугай. Мы как-никак в одной связке. Думаешь, Бультерьер поверит, что ты ни сном ни духом про выпотрошенную стену? Пусть нам первым попадет, но и тебе достанется, в этом можешь не сомневаться. А любопытство твое я удовлетворю. Двор осматриваем, потому что поведение Бультерьера уж больно странное. Что-то там назревает, и нам всем не мешало бы заранее узнать, чем это грозит. – Кому грозит-то, параноик? – прошипел Влад. – Хуже, чем есть, нам уже вряд ли станет. – А вот здесь я с тобой не соглашусь. Если хозяина власти прищучат, куда мы все отправимся? Не догадываешься? – осторожно произнес Леха. – Никто его не прищучит, – дрогнувшим голосом неуверенно проговорил Влад. – Говори что хочешь и думай что хочешь, мое мнение не изменится, – прокомментировал Леха. – Его в любом случае обязательно накроют. Не сейчас, так после, это дело времени. – Откуда такая уверенность? – придвинулся ближе Влад. – Такие дела, что творит Бультерьер с одобрения хозяина, долго скрывать не удастся. На чем-то да проколется наш мучитель. Возможно, это как раз тот случай. – Леха говорил убедительно. – Подумай сам, вспомни историю. Рано или поздно они все прокалываются. Неужели тебе не хочется выбраться отсюда? Владу хотелось верить в то, что говорил Леха, но страх был сильнее. – Проколется или нет, бабушка надвое сказала, а вот явиться сюда со своей дубинкой – это реальная перспектива, – выдавил он. – Я, может, до их прокола и не доживу. И вашим взбалмошным идеям потакать не собираюсь. – Стойте, хозяин из дома вышел, – перекрывая шепот, прозвучал ясный голос Тончика. Одновременно с его словами по двору разнесся громкий стук. Настолько громкий, что собаки Бультерьера, как по команде, залились яростным лаем. Все обитатели подвала замерли. Леха дернул Тончика за руку, заставляя освободить наблюдательный пост. Тот спрыгнул с кирпичей, уступая ему место. Быстро поднявшись на кирпич, Леха припал к смотровой щели. Глава 7 Всю дорогу до поселка Гуров пытался представить себе реакцию Щурова на его приезд. Станет ли он сотрудничать? Позволит ли осмотреть дом и что там Гуров увидит? Что сообщил ему Бобков и является ли Уланов виновником их встречи? Он намеренно не стал связываться с Улановым. Пусть думает, что Гуров позволил ему самостоятельно прощупать Бобкова, так как доверяет ему. Пусть как можно дольше остается в неведении. С Дмитренко, правда, некрасиво получается, но тут уж ничего не поделаешь. Тот факт, что он добровольно обратился за помощью к столичным операм, еще ничего не доказывает. У Дмитренко нет опыта в подобных делах. Открыться ему сейчас было бы недальновидно. Он мог сболтнуть лишнего, мог невольно поставить под удар Гурова и тем самым замедлить ход расследования. Пусть уж лучше пребывает в уверенности, что это дело и полковнику не под силу сдвинуть с мертвой точки. Машина миновала поселок. Впереди показался знакомый забор. Припарковавшись, Гуров подошел к калитке, поискал глазами звонок. Такового не оказалось. Тогда он громко забарабанил по металлической поверхности калитки. Удары гулко разнеслись по двору. Первыми на шум отреагировали собаки – окрестности огласил громкий лай. «Ничего себе у Щурова охрана. Целая псарня, судя по количеству собачьих голосов. Интересно, он их хоть на цепи держит?» Рука невольно потянулась к табельному оружию, но Лев заставил себя убрать руку с кобуры. Не хватало еще пальбу здесь устроить. Ждать пришлось долго. Сначала, кроме собачьего лая, ничего слышно не было. Потом чуткое ухо опера уловило какое-то движение за забором. За ним явно наблюдали. В калитке никаких приспособлений для наблюдения не было, но ощущение было чересчур явственным, чтобы пренебрегать им. Наконец из-за забора послышался грубый мужской голос: – Кто? – Полковник Гуров, Московский уголовный розыск, – громко произнес Лев. – Я ищу Щурова Эдуарда Викторовича. – Удостоверение есть? – Впускать его явно не спешили. – Оно у меня в руках, но вы вряд ли сможете прочесть его содержание, не открыв калитку. – Тарас, что там у тебя? – донесся издалека голос другого мужчины. «Значит, представление разыграть решили, – догадался Гуров. – Что ж, поиграем». Он молча ждал, что будет дальше. – Тут из уголовного розыска. Вас требуют, Эдуард Викторович, – отозвался тот, кого звали Тарасом. – Впускать? – Конечно, впускать. – В голосе Эдуарда Викторовича прозвучало возмущение. – Ты мне свои шуточки брось, устроил тут Средневековье! Когда это мы властям в гостеприимстве отказывали? Тарас не ответил. Защелкали замки, загремели засовы. Калитка пошла в сторону, и взору Гурова предстал здоровенный мужик, на вид лет под шестьдесят, но для своего возраста невероятно крепкий. Пожалуй, возраст выдавало лицо. Кирпичного цвета кожу бороздили морщины, слегка дряблый подбородок, чисто побрить который не давали складки. И взгляд. Угрюмый, недоверчивый взгляд из-под кустистых бровей. Неприятный, даже пугающий. Будто каждого, кто попадает в поле зрения, он заранее готов записать в число своих кровных врагов. Ощущение длилось всего несколько секунд, после чего мужчина посторонился, и взгляд его стал почти отрешенным. Никакой ненависти, никакого недоверия. И никакого интереса к явившейся персоне. – Проходите. Хозяин ждет вас на крыльце, – сухо заметил он. Гуров вошел, огляделся. Двор как двор, достаточно ухоженный, в меру осовремененный. Вдоль забора цветочки. У крыльца пара кипарисов, высотой в метр каждый. Чуть в стороне от дома беседка. Простая, без изысков. К крыльцу ведет дорожка, выложенная декоративным камнем. У ворот забетонированная площадка под машину. На ней припаркована «Тойота». Он успел сделать несколько шагов в сторону крыльца, когда услышал, как засовы запираются вновь. Вдоль лопаток пробежал холодок. «Не погорячился ли ты, Лева, явившись в логово врага, никому не сообщив о своем намерении? – мелькнуло в голове. – Не стоило забывать, что, по твоим предположениям, хозяин дома отправил к праотцам по меньшей мере шесть человек». Но отступать было поздно. Клетка захлопнулась, и теперь можно было идти только вперед. Щуров уже спешил навстречу. На лице его играла радушная улыбка. – Добрый день, – поздоровался он. – Чем могу помочь? – Вы – Щуров? – для проформы уточнил Лев. – К вашим услугам, – театрально поклонился тот. – С кем имею честь? – Полковник Гуров Лев Иванович. Московский уголовный розыск. Могли бы вы уделить мне несколько минут? – Разве я вправе отказать сотруднику правоохранительных органов? – шутливо спросил Щуров. – Я здесь с неофициальным визитом, – заметил Гуров. – Вернее, с полуофициальным. Вы слышали о происшествии в карьере? – Кто же об этом не слышал? У нас тут места, на сенсации не особо богатые. О найденных трупах неделю весь район гудит. – Неудивительно. Случай из ряда вон выходящий. – Даже для искушенных московских оперов? – будто бы удивился Щуров.