Чмок-чмок. Невинный поцелуй, от которого внутри все огненным пламенем, пальцы ног подгибаются, а сердце… а сердце выдавало с потрохами, да и мы оба не собирались скрывать эмоций. Возьмите двух людей, которые нравятся друг другу, и заприте их в небольшой квартирке. Скажите, что нельзя. А потом наблюдайте за мучениями обоих. Неудовлетворение раздражает, но оно всяко лучше боли. А я фанатично боюсь боли, знаю ведь, каково это: знать, что он — дома. А дом его от тебя далеко. Там чужая спальня, чужая кухня, в которой стряпает для него другая женщина. Я помню, каково жилось маме. Она для меня — все, самый родной человек, как и я для нее. Праздники, поездки, походы в кино или на пикник, болезни и беды — мы всегда вдвоем. Но когда появлялся дядя Паша, она менялась. А когда он уходил — старела. Не из-за разлуки, а из-за того, что знала — скучать по ней ему там не давали. Козел, ну зачем он приходил снова и снова? Зачем мучил ее, нас? Зачем я провожу время с еще одним таким же, с каждым днем понимая, что все сложнее держать подонка на расстоянии? Наше общение с математиком немного изменилось. Он продолжал дурачиться — но меньше, частенько заговаривал на серьезные темы. Пару раз заезжал в бюро позвать вместе позавтракать или, уж не знаю, похвастаться, что трезвый или не обдолбанный. Помещение у нас небольшое, все столы заняты, поэтому после недолгого разговора он шел в «Шоколадницу» за углом поработать над сценарием, который, наконец, начал «вырисовываться», как однажды заявил Егор. Мы просто ждали, пока Ксюша родит, избегая упоминать в разговоре имя его жены. Однажды он учил меня водить машину, но в итоге пришлось согласиться, что будет лучше подыскать проф. инструктора, у Озерского как раз есть один знакомый, у которого собственная автошкола. Не везет мне с учителями, или же я настолько безнадежная. Скоро выясним. Несколько раз я умудрялась откосить от девичника с участием Ксюши, Полина свадьба приближалась со скоростью света, и почему-то было необходимо часто собираться и обсуждать детали. Хотя, догадываюсь, свадьба — лишь повод потрындеть о насущном. А потом девочки заподозрили, что у меня кто-то появился. Работа работой, но не круглосуточно же! Обдумали несколько версий, сделали свои выводы и нагрянули ко мне вечером без предупреждения. К счастью, старым составом, то есть без Ксюши. «У меня подруги твоей жены, не вздумай высунуться». «Блин». Саша с Василисой тщательно исследовали мою квартиру на предмет обнаружения не принадлежащих мне вещей, предпочтительно — мужских. Сигареты, крепкий алкоголь, презервативы, боксеры, в конце концов… С Полей мы цедили вино со льдом и до слез хохотали над разведывательной экспедицией, которая, не побрезговав сунуться даже в корзину с грязным бельем, за час не обнаружила ровным счетом ничего, потому что Егор у меня не бывал. Когда подруги убедились, что искать бесполезно, они хищно уставились на мой мобильный, а увидев, с какой прытью я кинулась на телефон — подобно зверски голодной кошке на упитанную мышь — и спрятала под собой, прищурились. Ага, попалась! — Если там нет ничего такого, почему бы не показать нам вотсапп? — спрашивает Саша, прожигая взглядом и лукаво улыбаясь. Я смеюсь, они тоже навеселе. Единственное, на что у меня хватает сил — это показать ей язык и чуток покраснеть, отчего ни у кого больше не осталось сомнений. — Я там с мамой тебя обсуждаю, кроем… — закатила глаза, — едва ли не матом. — Ага, так я и подумала. Рассказывай, Веро. Мы уже начали думать, что ты решила стать лесбиянкой или мужененавистницей после Ромы. Сколько лет прошло? — Не так много, — пожимаю плечами, мысленно считая месяцы после разрыва. — Получается, мы правы? У тебя кто-то появился? — радостно выкрикивает Василиса. — Приходите на мою свадьбу! — радуется Поля. — Вдвоем. Как раз со всеми и познакомишь. — Не думаю, что он пойдет. Мы не в тех отношениях. — Вот как раз у вас впереди целых две недели, чтобы перейти в «те». Как думаешь, успеете? А фото покажешь? Кто он? Старше тебя? — Немного, но незначительно, чтобы акцентировать внимание. Он забавный, но у него очень много проблем. А еще он не в ужасе от моего бизнеса. Наоборот, говорит, что я делаю важное и правильное дело. Относится уважительно, в общем. — Видимо, уж очень хочет затащить тебя в койку, — закатывается смехом Саша, девочки на нее шикают, но, уверена, мысленно поддерживают подругу. Уверена, в какой-то момент меня перекроет — и мы сильно поссоримся, я выскажу все, что накопилось от их многозначительных взглядов, завуалированных намеков. — О, смотри-ка, в квартире напротив свет зажегся, — внезапно переключается Василиса. — Ее все еще снимает Егор? Я снова пожимаю плечами и равнодушно отвечаю: — Давно его не видела, либо бросил курить и трахаться на стороне, либо съехал. Как, кстати, у Ксюши дела? — Вроде бы все хорошо, не жалуется на него. Сказала, что в общем-то он хороший мужик, а крышу сорвать может у любого, у них на почве беременности возникали какие-то серьезные разногласия. Боже, только я могла втрескаться в женатика, чья лучшая половина дружит с моими подругами. Мазохизм высшего уровня. Саша продолжает: — Оказывается, он за ней с детства ухаживал, всегда крутился поблизости, а она не замечала своего счастья. Чудеса. Ксю рассказывала, что у них как-то все внезапно получилось — первый поцелуй, страсть, безумный секс, следом от него предложение в лоб и свадьба. Бывает же, да? Иногда, чтобы стать счастливой, не обязательно куда-то ехать, нужно просто оглядеться. — Ксюша хвасталась, что сериал Озерского на какую-то престижную премию номинировали, в августе вручение. Правда, она не уверена, что сможет поехать, все же срок поздний, опасно лететь. — Ясно. Ну, дай Бог, не в последний раз. Просто прикончите меня, просто сделайте уже это. Он с ней не спит. Давно. И не будет. Не будет больше никогда. Говорит мне, а на деле что? «Ну как можно быть такой дурой, девочки?» — умираю от желания разныться перед подружками, но не могу, не имею права их вмешивать. Осудят. Ни одна не поддержит. А загнобить себя я успешно смогу и без посторонней помощи. * * * Как это — встречаться с женатым мужчиной? Не могу вам ответить. То, что происходило между нами с Егором, однозначно не укладывалось в стандарт подобных отношений. Во-первых, мы не спали, хотя не исключаю, что он трахался с кем-то на стороне — без понятия, замечен не был. Во-вторых, он не дарил мне подарки и вообще не делал ничего особенного, если ужин — то потому, что он голоден, прогулка означала, что ему самому хотелось пройтись. Если кино — то по его выбору. По сути, я не делала ничего плохого, если не считать частого общения с неправильным мужчиной и ежеминутного тщательно завуалированного его соблазнения с целью доказать, что со мной ему лучше, чем с ней. Но это происходило неосознанно, как-то само собой. Ловила себя на подобном поведении под конец вечера, расстраивалась, злилась на себя, накручивая тем, что увести парня у беременной — та еще подлость и гореть мне в аду тысячу лет. Но наступал новый день, Егор что-то писал, я отвечала. Он приезжал по какому-то делу, потом скидывал сообщение: «поедим вместе?» — «ладно». Вот и все. Никаких поцелуев, прогулок за ручку или чего-то подобного. Если бы мы взглядами не срывали друг с друга одежду, можно было вполне решить, что дружба между мужчиной и женщиной — существует. Сегодня он заказал гору роллов и вызвался приготовить мне коктейль. — Есть повод? — А как же, — заявляет весело. Егор не успел переодеться с работы, по-прежнему в брюках со стрелками, в строгой рубашке с галстуком, правда, последний развязан и висит, перекинутый через шею. Выглядит официально, но одновременно небрежно, по-домашнему. Если честно, когда он впервые приехал ко мне в бюро при полном параде, выбритый, собранный — я растерялась. Такому парню я бы вряд ли решилась влепить пощечину. Не наговорила бы того, что осмелилась. Верните мне прежнего лохматого заросшего Егора, перед этим я тушуюсь. — Сегодня официально объявили, что один из моих сериалов попал в номинации «Лучший сценарий» и «Лучший отечественный сериал», есть неплохие шансы на победу, — подмигивает мне, наливая в вычурной формы бокал мартини, сверху щедро выжимает лимон. — О, классно! Только я без платья и… без подарка. — Подарок я купил себе сам. Знакомься, это Галина, — он подводит меня за руку к террариуму, в котором ползает самая настоящая черепашка. — Ух ты! Живая! А почему Галина? — А чем плохо быть Галиной? — Ничем, так маму мою зовут. — О. Значит, есть еще одна ассоциация, — не уверена, что это комплимент, но я решаю промолчать. — С недавнего времени черепахи вдохновляют меня на творчество. Вот смотрю на нее, так и прет текст, строчка за строчкой! Так что Галка теперь на твоей совести, Веро. если я разобьюсь на самолете или на машине, или же откинусь от передоза, ты должна будешь связаться с арендаторами и забрать ее себе, — он обнимает меня одной рукой, прижимает к себе, а я делаю глоточек. Неплохо. Думала, без сока будет слишком крепко. — Я тебе откинусь от передоза. Только попробуй свалить настолько тупейшим образом. Он хохочет и чмокает меня в макушку: — Шучу. Но, знаешь… всякое может случиться, а домашнее зверье — это ответственность. Я, к счастью, не бессмертный. Даже такие везунчики, как я, дохнут. Меня словно кипятком ошпаривает. Я дергаюсь, расплескав на себя коктейль, и испуганно отлетаю в сторону. — Что ты сказал? — впиваюсь в него взглядом. Он непонимающе разводит руками: — Даже такие, как я, дохнут?.. — проговаривает вопросительно. — Ты чего, Веро? — Нет, не так. Скажи с другой интонацией. Пожалуйста! На его лице отражается секундное замешательство, затем понимание, а следом губы расплываются в широкую, самую наглую, что я видела в жизни, улыбку: — Да ну нафиг, Веро. Ты смотрела «Грешника и деву»? — приподнимает брови. — Мать твою, конечно смотрела, Егор! — я не в силах следить за языком, эмоции прут наружу. Скрывать их — себя ненавидеть. Картинка сложилась в один миг. Сложная, измятая, как и вся моя жизнь по соседству с этим мужчиной. Как я не догадалась сразу? Боже, ну конечно же дело не в реинкарнации! Все банально: мой кумир говорит его голосом. — Да быть не может! Ты озвучивал Велиара в «Грешнике»! Это так? Скажи мне правду. Как такое могло случиться?! — я хожу кругами по комнате, заламываю пальцы, Озерский открыто забавляется, скрестив на груди руки. Рубашка выбилась из брюк, но приводить себя в порядок он, судя по всему, не намерен. Вместо этого расстегивает на ней пару верхних пуговиц, закатывает рукава. — Мой первый сериал, первая роль дубляжа. Отвратная работа. Провальная, с кучей тупейших ошибок, — чеканит слова, не сводя с меня глаз. — Не смей! Это лучший сериал в мире! — То-то его закрыли на середине второго сезона. — Дебилы у них там сидят, вот и закрыли. Егор, с ума сойти можно, я эти несчастные двадцать четыре серии пересматривала раз пять. Мне жарко. Надо выпить. — и я допиваю свой коктейль. Беру со стола второй. Почему-то Математик выглядит слегка смущенным. — Ты же писатель… Каким образом ты озвучиваешь сериалы? — Ну: у нас же не официальная озвучка, — пожимает плечами, и, кажется, немного стесняется. — Официально меня еще ни разу не выбрали, хотя голос есть в базе. Так, подрабатываем с друзьями. Веро, я же говорил, что мой отец — актер. Я тоже стремился к этому отсюда спорт — в планах ведь было стать не аки кем, а русским Рэмбо, ну, знаешь, душевным героем боевика.