- Твоего брата? - она прикрывает рот ладонью. - Мама, - меня разрывает, слезы начинают литься из глаз. - Мне нужно домой! - осознание приходит внезапно и спешно начинаю собираться обратно в дорогу, - вызови мне такси, пожалуйста. - Что с мамой? Подожди. Ты вся горишь! Я никуда тебя не отпущу. - Мама тяжело больна... Злата, она ждет меня! - Ура! Ура! Ты приехала? - Петр Михайлович идет к нам прихожую с Женей на руках, видимо не дождался, чтобы я прошла в гостиную, Женя тянет руки, проситься ко мне. Я забираю ее, целую и крепко обнимаю, - мама ты плачешь? - Нет, - опережает меня Злата, - мама Майя просто сильно замерзла, да Майя? - Да, моя куколка, так что ты беги, поиграй со своими пупсами, ты их уже выложила из чемодана? - Конечно! - она весело хлопает в ладошки, - сейчас я пойду их накормлю, - она, слава Богу, убегает в гостину. - Что случилось дочка? - Мне нужно домой, к маме. - К маме? - с удивлением спрашивает Петр Михайлович. - Она тяжело больна, ее дни сочтены. Мне нужно ее увидеть. Она моя мать, как бы там ни было.. - Конечно-конечно, поезжай. - Папа, она вся горит! Потрогай ее. - Я... вызову такси. - Господи! Ну куда ты в таком состоянии? - Я должна поехать, иначе я никогда не прощу себя. - Я отвезу тебя. - Не стоит, у вас гости, пожалуйста, ничего не отменяйте из-за меня. - Как это? Я так не могу! - упрямо спорит Петр Михайлович, - тебя отвезет мой водитель. - Я буду волноваться, - говорит Злата и тянет меня за руку наверх по лестнице, - ты примешь горячий душ, переоденешься, я тебе сделаю терафлю, потом отпущу. - Злат.. - Никаких Злат. И не стой подолгу на улице! Простынешь, если уже не простыла! После горячего душа озноб покидает мое тело. Я надеваю теплые джинсы с начесом и теплый вязанный свитер, спускаюсь вниз, где меня уже ждет Злата с кружкой лекарства. Всю дорогу я плачу, маленькими солеными слезами. В горле першит, боль давит на грудную клетку, я не могу успокоится. Водитель то и дело смотрит в заднее зеркало и спрашивает все ли со мной в порядке? Злата и Петр Михайлович периодически звонят водителю, спрашивают обо мне. Потом на телефон мне приходит смс от Златы: Все таки, мне надо было не слушаться тебя и поехать с тобой!!! Когда она ставит восклицательные знаки в конце предложения, тем более три, это значит она кричит. Я долго стою перед воротами в когда-то родной дом и не смею шагать вперед. - Я подожду вас здесь, - говорит вдруг появившийся ниоткуда водитель. - Не стоит, спасибо вам большое. - У меня приказ не оставлять вас здесь. Я подожду вас, когда закончите, отвезу обратно. - Не стоит меня ждать, правда, - отвожу от него взгляд, смотрю на знакомую калитку, такого же цвета, как три года назад, - Я не знаю, как скоро освобожусь, - отвечаю и открываю скрипучую калитку. Глава 40 Родной двор возвращает меня в прошлое. Старые качели, осыпанные снегом, качаются и скрипят, висят там же. И велосипед Самира, все стоит на своем месте. Правда сейчас он навряд ли сможет прокатиться на велосипеде, потому что вырос с них. Наш с ним волейбольный мячик, сдутый, лежит под снегом. Ничего не изменилось, даже старая лавочка на своем месте. Слезы текут по лицу ледяной дорожкой. Мороз и ветер усилился, вечерами становится еще холоднее. Я осматриваю двор, наш с Самиром детский смех, наши детские шуточки, споры и обиды звоном отдаются в ушах. Боже, как же хочется вернутся в детство! Такое беззаботное, безобидное. Но увы... Самир выходит в одной футболке и бежит в мою сторону: - Ты приехала? - обнимает, - я знал, что ты приедешь. Не зря ждал. - Я не смогла бы не приехать. - Отец ждет. А вот мама... - Мама не ждет? - Я не сказал ей, что встретил тебя. Боялся расстроить ее, если бы вдруг ты не приехала. Пошли, зайдем внутрь. - Мне так страшно... - Не бойся... ты чего, - Самир дрожит от холода, это и заставляет меня шагнуть в дом, - это твой дом тоже! Ничего не изменилось, - дрожащим голосом говорит брат, помогая мне снять куртку и платок, - только ты изменилась, - смотрит с восхищением, чем придает мне уверенности шагать вперед. В гостиной узнаю нашу вредную соседку, так по-хозяйски расиживающую на диване с чашечкой чая на руках. - Она каждый вечер приходит навещать маму, - шепчет на ушко брат. Я киваю и здороваюсь. - Оо! - отзывается тетя Самира, - явилась распутная девица! - смотрит с презрением, - да еще и в таком виде, - ставит чашку на стол, открывает рот, чтобы еще съязвить, да только не успевает. - Вы на свой вид посмотрите, а ее не трогайте! - Самир крепче сжимает мою руку. - Где ты видела мою распущенность? - я смелею после слов брата, - аа??? Отвечай, где ты видела мою распущенность? - Еще и язык остренький появился! Руку подай – откусит по локоть! - все не угомонится тетя Самира. - Не смей трогать мою дочь! - тело покрывается мурашками, когда за спиной слышу голос отца. Слезы застывают на глазах, мне страшно перевернуться назад, - Асият? - произносит дрожащим голосом, а потом уверенным, - Дочка! - Я лучше пойду, - говорит тетя Самири встает с места, - завтра приду. - Не стоит себя утруждать, - отвечает отец, - больше, чтобы ноги твоей не было в моем доме! - тетя Самира ворча под нос, чтобы мы неблагодарные уходит, - обнимешь? Конечно, обниму! Разворачиваюсь и кутаюсь в любимых объятиях. - Дочка! - голос отца становится мягким и любящим, - как же я скучал! - Я тоже очень скучала... правда думала, вы меня никогда не примете... не простите, - голос все также дрожит, я вся дрожу. - Тебе холодно? Замерзла? Покушаешь? - спрашивает папа. - Нет, - смотрю на Самира, потом на отца, - не голодна. Я хотела бы увидеть маму. - Мама спит, - говорит папа, грустно опуская глаза, - пойдем, присядем, думаю нам есть о чем поговорить. - Я все-таки сделаю нам чай, - говорит Самир и идет на кухню, я порываюсь следом, но отец задерживает. - Он справится. Только сейчас я отсматриваю нашу гостиную. Ничего не изменилось, все та же мебель, занавески и ковры на полу. Только как-то не людно стало, тускло.