– Ты сама-то лечилась от серьёзных болезней этими снадобьями? – спросила она Дусю. – Нет, не лечилась, потому что я не болею. Принимаю пищевые добавки и не болею. Вот так, – оптимистично ответила Дуся. Но Таню это не убедило. Ей нужны были конкретные примеры излечения, а не такие. Поэтому в конце концов они с Дусей и договорились полечить Нину и добиться, чтобы раковая опухоль не возвращалась никогда. Нина лечиться охотно согласилась и приобрела несколько коробок чудодейственного средства, очередного изобретения Тибетской медицины. Нина хваталась за любую возможность, за любую соломинку, чтобы облегчить своё состояние и продлить жизнь. – Я всё жду, когда изобретут лекарство специально для меня. Это обязательно должно случиться, – говорила она. Когда Нина Горлатых начала принимать настои тибетских трав, поначалу ей и в самом деле показалось, что у неё прибавилось сил, и она почувствовала себя бодрее. Но это было самовнушением, не более того. Потом мнимая бодрость духа исчезла так же, как появилась. Очередное обследование в клинике показало, что никаких существенных перемен не произошло. И Нина вновь загрустила. Она давно уже обратилась к богу, хотя, как все шестидесятники, была воспитана в духе атеизма. Во времена её детства и юности не только не верили в Бога, но и смеялись над самим фактом его возможного существования. Однажды в десятом классе мальчишки перед уроком обществоведения поставили в классе на шкаф икону и зажгли свечку. Таким образом они решили подшутить над директором Михаилом Васильевичем, внушавшим им на каждом уроке, что материя первична. При этом весь класс просто умирал со смеху. Михаил Васильевич шутку оценил, но икону со свечкой попросил убрать. – Божий дар, возможно, и химера, – сказал он, – но не надо этим злоупотреблять. Нина обратилась к Богу уже в девяностые годы. Спрашивая, за что ей такое наказание, она просила помочь ей в исцелении. Ответа на свой вопрос она, естественно, не получила, но в исцелении ей Бог, видимо, регулярно помогал. Татьяна не слишком хорошо разбиралась в религии, в церковь не ходила, потому что не считала её божьим храмом, но в существование высшего разума верила. Она полагала, что обязательно должен быть какой-то высший разум, который отвечает за гармонию в мире. Этот высший разум по её мнению не должен обращать внимание на мелочи – такие, например, как регулярное посещение церкви и чтение молитв. А вот живём ли мы по его заповедям или постоянно их нарушаем – убиваем, грабим, бегаем за чужими мужьями и жёнами – это вопрос серьёзный. Поэтому Татьяна старалась не нарушать божьих заповедей, о которых сказано в Библии – тем более, что и нужды никакой в этом не было. Вопрос излечения Нины Горлатых был для неё не только первостепенным, поскольку не терпел отлагательств, но и принципиальным. Сегодня заболела Нина, завтра эта участь постигнет кого-нибудь другого, а радикального средства от рака всё ещё нет. Его надо искать везде, даже у колдунов и гадалок, которые в последнее время стали называть себя экстрасенсами. Адрес целительницы, выпрошенный у тёти Веры, Татьяна взяла на вооружение не просто так, на всякий случай, а с вполне определенной целью. Надо было как-то уговорить Нину поехать в подмосковный городок Красногорск и показаться целительнице Софье Игнатьевне. Она не решилась взять эту миссию только на себя и пригласила в сообщницы Ирину Витушкину. Последняя сначала испугалась “колдуньи”, но потом согласилась. Татьяна посулила ей в случае удачи совместную поездку в Красногорск на машине мужа Нины Фёдора. – Правда, что ли? – спросила Ирина, и глаза её загорелись, – я ведь давно хотела с ним познакомиться. Чем чёрт не шутит, может быть…Я обязательно уговорю ее поехать. Татьяна не дала ей договорить, поскольку и без того было ясно, что она хотела сказать. – К колдунье ехать действительно страшно, даже с Фёдором, – пояснила Татьяна, – поэтому лучше, если нас будет много. Разве что не возьмут… – Пусть только попробуют! – решительно заявила Ирина, которая уже загорелась идеей совместной поездки, принимая её за увеселительную. Нина согласилась ехать не сразу, но достаточно быстро. Она очень обрадовалась, узнав, что и подружки поедут с ней. Фёдор Маховец, напротив, отнёсся к этой затее скептически, не веря в положительный исход дела. Но ехать согласился, не желая огорчать Нину. И вот в воскресенье утром Ирина с Татьяной сидели на лавочке у дома Нины, ожидая хозяев, которые никак не могли собраться. Машина непонятно какой марки, но очень красивая, стояла тут же, и подружки, любуясь, обсуждали её. Фёдор Маховец явно процветал, снимаясь во всех сериалах подряд, и деньги у него водились. И вот щёлкнул кодовый замок, распахнулась дверь подъезда, и вышел он, кумир женщин, звезда, небожитель. Он постарел, но не стал хуже. Одетый, как простой смертный, в джинсы и майку, он выглядел совсем не просто. Татьяна улыбнулась, а Ирина, ожидавшая этой минуты трое суток подряд, замерла от неожиданности и молча уставилась на артиста. Фёдор поздоровался с женщинами, галантно поклонился Татьяне как старой знакомой и, скользнув безразличным взглядом по лицу Ирины, направился к машине. – Она ещё не оделась? – спросила Татьяна, лишь бы сказать что-нибудь. – Сейчас придёт, Татьяна Михайловна, – ответил Фёдор и улыбнулся. Одной этой улыбки было достаточно, чтобы любое женское сердце затрепетало или совсем остановилось. То, что красота ослепляет, Татьяна знала давно. Поэтому на красивых людях легче ошибиться, чем на некрасивых. Ослепление проходит, а что остаётся? Очень часто пустота. Есть мнение, что красота и счастье для женщины отнюдь не синонимы, а скорее наоборот. Ослепила, не потрудившись вызвать другого, проникающего в самую глубину сердца чувства. Глаза-то ослепли, а сердце осталось нетронутым, отсюда и результат. Но насчет мужской красоты, которая у нас в дефиците, ничего такого она сказать не могла. Нина наконец-то спустилась с шестого этажа своего элитного дома, и вся компания уселась на роскошные кресла шикарной машины. Фёдор нажал на газ. И только тут Ирина вышла из оцепенения, тяжело вздохнула и, выразительно посмотрев на Татьяну, положила руку себе на сердце. В пути Нина и Фёдор почти не разговаривали, лишь обменивались изредка незначительными фразами. Видимо, они переживали, думая о серьёзности задуманного мероприятия. Ирина с Татьяной, сидя на заднем сиденье, общались шёпотом. В Красногорск они приехали довольно быстро и увидели, что его название вполне соответствует сути. Город был расположен на холмах, чередующихся с оврагами. Правда, холмы были не красными, а щедро заросшими зеленью, но, может быть, раньше здесь добывали какую-нибудь глину, отсюда возникло и название. Дом Софьи Игнатьевны они нашли не сразу, а когда нашли, ужаснулись – находился он на дне самого глубокого оврага и внешне напоминал избушку бабы Яги, разве что без курьих ножек. Фёдор остановился на краю оврага, поставил машину на сигнализацию, и дальше всей компанией они пошли пешком. Овраг при близком его рассмотрении оказался очень живописным. На его склонах росли цветы и травы, в том числе и целебные. Спускаясь, Татьяна успела разглядеть среди них кровохлёбку, хвощ полевой, зверобой и шалфей. Да, очень удобно устроилась целительница: сырьё растёт рядом. Добравшись, наконец, до избушки, путешественники увидели висящий у двери колокольчик – такой Татьяна видела только в мультфильмах. Фёдор смело дёрнул за шнурок, и тут же раздались соловьиные трели. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге появилась не Баба Яга, не старушка – божий одуванчик, а женщина лет тридцати пяти с тяжёлой русой косой, собранной в узел. “Вы ко мне?” – быстро спросила она и пригласила путников войти. Они вошли в довольно широкие сени – вблизи избушка оказалась больше, чем издали. Во всех углах сеней висели пучки травы, но не той, которую Татьяна видела в овраге. Незнакомая трава издавала непонятное, но приятное благоухание. Софья Игнатьевна оглядела прибывшую к ней компанию и остановила свой взгляд на Нине, которая, бледная и испуганная, боялась поднять на неё глаза. – Кто будет лечиться? Вы? Тогда давайте пройдём вот в эту комнату. Остальных прошу подождать. Нина неохотно, как казалось со стороны, поплелась за целительницей в какой-то чулан. Её спутники уселись на скамью и замерли в тревожном ожидании. Первой нарушила молчание Ирина. – Что-то её долго нет, – сказала она. – Так ведь целительство – процесс, наверное, длительный, – отозвалась Татьяна, – она же должна изучить пациентку. – А как она узнала, что именно Нина приехала лечиться? – спросила Ирина. – Так ведьма же, разве вы не видите, – вступил в разговор Фёдор, – один её дом чего стоит! Ведьмы видят всё. – А мы, выходит, здоровы, если она на нас не обратила никакого внимания, – заметила Татьяна. – Всё познаётся в сравнении, – заметил Фёдор, – по сравнению с ней мы здоровы. Как говорится, сравнительно здоровы. Ирина, до того украдкой поглядывавшая на Фёдора, теперь смотрела на него во все глаза. Знакомство, решила она, всё-таки должно состояться, иначе Фёдор и не запомнит её. – Я представляю, как вам сейчас тяжело, Фёдор… Простите, не знаю отчества… – начала она разговор. – Матвеевич, – ответил он и добавил, – вообще-то артистам отчество не нужно. – Ну что вы, Фёдор Матвеевич, как же мне, например, к вам обращаться? Не назову же я вас Федей… – Да, меня Федей зовут, – подтвердил артист, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться. – Как вам сейчас тяжело, Фёдор Матвеевич, – повторила Ирина, – когда жена болеет, мужчина сирота. Недаром у русских поговорка есть: больная жена – никому не нужна. Татьяна толкнула Ирину в бок, а Фёдор посмотрел на неё с удивлением. – Да нет, я же не хотела сказать, что больную жену надо бросить. Просто у Нины есть подруги, которые могли бы помочь вам справиться с бытом, убрать, постирать.. Ей же нельзя ничего делать, – с надеждой посмотрев на кумира, сказала Ирина. – У нас есть домработница, – коротко ответил он. – Все эти домработницы – продажные твари и воровки, – вынесла свой вердикт Ирина. – С чего это ты взяла-то? – заступилась за домработницу Татьяна. – Как, с чего? В сериалах всё время показывают, даже в тех, где Фёдор Матвеевич снимался, – ответила Ирина и продолжила своё наступление на Фёдора, – вот я всё думаю, Фёдор Матвеевич, как вам должно быть скучно среди нас, простых смертных. Вы, наверное, с такими интересными людьми привыкли общаться, а женщины, которые вас окружают – сплошь красавицы… – Встречаться приходится с разными людьми, – ответил Фёдор. – Но как же вы, звёзды, живёте на земле-то? Как вас эта толпа не раздражает? – Я живу в своём мире, в мире звёзд, если хотите. И у меня нет никаких оснований считать себя лучше своих коллег. Иногда, и довольно часто, я им проигрываю. Вот, например, Александр Балуев, Константин Хабенский или Марат Башаров – разве они хуже меня? Очень они сейчас популярны, и я им даже завидую. Я лучше, конечно, чем не просыхающий от водки сантехник дядя Ваня, но я себя с ним и не сравниваю. У меня свой круг. – А красивые женщины? – Женщинам тоже непросто. Артистки почти все красивы, даже в глазах рябит, и конкуренция среди них тоже велика. Если бы такая красавица появилась где-нибудь на заводском профсоюзном собрании, зал бы просто ахнул от восторга. А в мире кино на неё могут и внимания не обратить. – Да! Это правда, я это замечала у себя на заводе. Это про меня! – с восторгом констатировала Ирина. Фёдор, устав от речей, замолчал и опустил голову, уставившись в пол. Татьяна нетерпеливо поглядывала на дверь чулана, за которой скрылась Нина. Она находилась там уже около часа, и от этого становилось всё больше не по себе. Не угробила бы эта колдунья бедную женщину, от таких, как она, всего жди. Нина появилась минут через пятнадцать, по-прежнему бледная, но уже уверенная в себе. – Иди, расплатись, – сказала она Фёдору. Когда он скрылся за дверью этой непонятной кельи, женщины почти одновременно выдохнули: “Ну, как?” – Не знаю, – ответила Нина. – А почему она тебя так долго держала? – Выспрашивала про историю болезни, способы лечения. У врачей это называется анемниз. – А разве она не ясновидящая, не видит эту историю? Она же сразу определила, что тебе надо лечиться, а не нам. – У больных совершенно определённое выражение, да и цвет лица не цветущий. Чтобы увидеть больного, не надо никакого ясновиденья, – предположила Нина. – Так она тебя вылечит? – Кто же это может знать наверняка? Обещала. Вскоре дверь чулана отворилась, и вышел Фёдор вместе с целительницей. Она вручила Нине коробку с какими-то лекарствами ипростилась . Компания вышла на улицу и с удовольствием вдохнула свежий, пахнущий травами воздух. Все почувствовали явное облегчение от того, что вырвались на свободу из этого душного, хотя и пряного дома. – Ты как себя чувствуешь? – спросил Фёдор у жены, которая стояла, закрыв глаза.