– От свежего воздуха кружится голова. Она меня там чем-то окуривала. – Так пойдём или отдохнём немного? – Сейчас пойдём. Держа его за руку, Нина медленно пошла вперёд. Татьяна с Ириной, чтобы не мешать, начали подниматься из оврага первыми. Любуясь цветущими травами, они уже не чувствовали тревоги. Неприятное, но необходимое мероприятие закончилось, оставалось только ждать результата. – Интересно, много ли денег она взяла за своё колдовство? – поинтересовалась Ирина, считая, что Татьяна должна это знать. Она же придумала ехать к гадалке! – Не знаю, не спрашивала. Да и берёт она, наверное, со всех по-разному, в зависимости от диагноза. Ирину ответ не удовлетворил, и она повторила свой вопрос, как только Фёдор с Ниной приблизились к ним. – Нет, не много, – ответил он, – пять тысяч рублей. Ирина схватилась за сердце. – Пять тысяч? – ужаснулась она, – это за час беседы? Представляю, сколько она гребёт в месяц! Куда же она деньги девает? В доме-то одна нищета… Нина посмотрела на одноклассницу укоризненно, Фёдор расхохотался, а Татьяна сделала свои выводы. – Ты, я смотрю, тоже экстрасенсом хочешь стать? – За такие деньги не отказалась бы. Дурману напустить каждый сможет. – Нет, я бы не смогла, – призналась Нина. Они продолжали медленно подниматься вверх по усыпанной мелкими камешками тропинке. Камешки мешали идти, ноги по ним скользили, и Ирина решила использовать этот неблагоприятный фактор в своих целях. Как только Нина выпустила руку Фёдора, чтобы сорвать какой-то цветок, находчивая Ира срочно поскользнулась и свалилась своей тяжёлой фигурой прямо на Фёдора. Другой бы упал от неожиданности, но Фёдор устоял и, крепко схватив неуклюжую женщину за руки, поставил её на ноги. Ирина по обыкновению схватилась за сердце. – Ах, как я испугалась, – сказала она, томно глядя на Фёдора, – если бы не вы… – Бывает, – ответил Фёдор и попытался освободиться. Но теперь неугомонная Ира крепко держала его за руку. – Вам нехорошо? – в глазах артиста было сочувствие. – Сейчас пройдёт, – и Витушкина наконец-то почувствовала, что способна передвигаться самостоятельно. Позднее, когда впечатления о необычной поездке в Красногорск уже притупились, Татьяна узнала, что Нину всю неделю после принятого там лечения страшно тошнило и рвало. Она совсем обессилила, отказывалась есть и собралась было снова ложиться в онкологию. Однако самочувствие неожиданно улучшилось, тошнота прошла, цвет лица посвежел, появился даже лёгкий румянец на щеках, а вскоре вернулся и аппетит. Окружающие с удивлением и радостью смотрели на неё, как на человека, вернувшегося с того света. – Я теперь буду пить травы, которые мне дала Софья Игнатьевна, по десять дней каждый месяц, – сказала Нина Татьяне, когда та спросила её о здоровье, – мне становится всё лучше и лучше. Может быть в августе мы с Фёдором поедем куда-нибудь отдыхать. – Я очень рада за тебя, очень рада! Выздоравливай и больше не болей. А однажды Татьяне позвонила Дуся. – Ты видела Нину после того, как я уговорила её пить мои лекарства? Так вот: она прекрасно выглядит, пищевые добавки не только помогли, но и вернули её к жизни. А ты не верила. Представляешь, что было бы, если бы она не меня, а тебя послушала?! Татьяна дала возможность Дусе высказаться, а потом тихо, не раздражаясь, сказала:” Твои добавки тут ни при чём. Нину вылечил совсем другой человек и совсем другим способом. Все эти травы в коробочках – не более чем лапша, которую вы, продавцы, вешаете покупателям на уши.” На другом конце провода повисло неловкое молчание. 20.Клад. С тех пор, как Татьяна выписалась из больницы, прошло два месяца. Она чувствовала себя хорошо, никакие боли, никакой остеохондроз её не беспокоили. Пропалывая траву на даче, она могла сколько угодно наклоняться и касаться ладонями земли, не сгибая колен. И кто же это придумал, что у неё был остеохондроз? Ничего подобного у неё никогда не было, а боли в спине, отдающие в ногу, давал тот самый недрагоценный камень. Ушёл камень – ушли и боли. Татьяна думала об этом, любуясь цветущими лилиями, посаженными на даче ещё весной. Почему-то в детстве она вообразила, что лилии – цветы непременно белые. Наверное, она видела их только на воде, эти цветы ещё называют кувшинками, но она называла их только лилиями, пусть и водяными. Однажды, когда она гостила у тёти Лиды в Рязанской области, десятилетняя Таня увидела их в пруду, долго любовалась белыми чудесной формы цветами, плавающими на больших круглых листьях, а потом решила нарвать себе букет. Она зашла по колено в воду и нащупала их стебли под водой. Но дома её ждало большое разочарование: букет из ярко белых и резных, как изваяние, цветов не захотел стоять в вазе и тут же завял. Видимо, цветам была нужна не чистая вода из колодца, а их родная, пахнущая тиной прудовая вода. После этого случая Татьяна никогда не трогала этих цветов. У неё на даче лилии расцвели оранжевого цвета. Они были очень красивы, их можно было собирать в букет и ставить в воду. Но всё равно, любуясь ими, Татьяна отдавала предпочтение тем белоснежным водяным лилиям. В этот день она была на даче не одна, а вместе с мужем и дядей Петей, которые решили всё-таки заняться погребом после того, как много раз откладывали эту неприятную работу на потом. Дядя Петя вспомнил, что ещё в начале лета, когда на даче собралось целое общество по поводу замужества Риммы Степановны, его лопата ударилась о что-то твёрдое, и в шутку предположил, что там под землёй спрятан клад. Дальнейшее развитие событий показало, что он был не так далёко от истины, хотя клад оказался весьма своеобразным. Не оставив в зарослях цветов ни одного сорняка, Татьяна направилась в другой конец садового участка, где росли огурцы, кабачки и помидоры. Лето выдалось на редкость дождливым, Поляковым почти не пришлось поливать свои посевы, но частые дожди способствовали и обильному росту трав, которые никак не должны были соседствовать рядом с овощными культурами. Тем более, что сорняки росли быстрее и лучше, чем посевы, а потому могли просто заглушить последние. В сельском хозяйстве такое нашествие трав называлось “зелёный пожар”, и на борьбу с ним поднимались всем миром, приглашая на помощь и городских жителей. На заводе, где работала Татьяна, до перестройки тоже создавались бригады помощи сельскому хозяйству, и ей приходилось не раз выезжать на колхозные поля. Но почему всё-таки сорняки всегда обгоняют в росте все культурные насаждения? Попробуй, например, огурцы не поливать? В засушливую погоду они тут же засохнут и пропадут. Сорняки же растут себе и не вянут при любой засухе. Ответ на этот вопрос Татьяна нашла сравнительно недавно, и нашла не где-нибудь, а в произведениях древнего баснописца Эзопа. Так вот, он утверждал – и это похоже на правду – что сорнякам земля – мать, а посевам – мачеха, о посевах земля не заботится, о них должен заботиться тот, кто их посадил. Неутешительный вывод, но с законами природы не поспоришь, с ними приходится считаться. Татьянины философские размышления, навеянные обилием травы в саду и огороде, прервали мужчины, которые неожиданно вылезли из подземелья, где рыли погреб, и предстали перед ней с лицами испуганными, бледными и недоумёнными. – Что случилось? – спросила она, выпрямляясь и одновременно разминая мышцы спины. Мужчины мялись, вздыхали, не решаясь сказать правду. – Там у вас не чисто, – вымолвил дядя Петя после паузы. – Что значит “не чисто”? – спросила Татьяна и вопросительно уставилась на мужа. – Мы там нашли кое-что, – ответил Сергей, – теперь боимся. – Что за сказки вы оба рассказываете? – возмутилась Татьяна, – разве нельзя сказать толком, что вы там нашли? – Это скелет человека, – ответил Сергей, – видимо, он… то есть труп пролежал там много лет. – Что?! – Да, Таня, можешь не сомневаться. Кто-то под полом вашей дачи скрыл следы преступления, – уверенный в своей правоте, заявил дядя Петя. Испуганная Татьяна присела на лужайку и молчала, не зная, что сказать. Значит все эти месяцы, что дача принадлежит им, они находились рядом со скелетом? Или, выражаясь по-другому, они дышали свежим воздухом, любовались цветущим садом, жарили шашлыки и поедали их не где-нибудь, а на кладбище? Ей стало плохо, к горлу подступила тошнота, но она нашла в себе силы подняться и сказала: “Надо звонить в милицию. Здесь милиция-то есть?” – Милиция должна быть везде, – ответил дядя Петя,– только, может быть, с Андреем посоветуемся? – И что он может посоветовать, – возразил Сергей, – самим заняться расследованием преступления, совершённого много лет назад? Таня права, надо быстро звонить в милицию, а то подумают, что это мы его тут похоронили. Милиция приехала быстро, Малаховка посёлок небольшой. Они подробно расспросили мужчин, обнаруживших скелет, потом долго возились, собирая какие-то вещественные доказательства. И, наконец, изъяли скелет, сложили его в специальный мешок и увезли. От страшного “клада” их избавили, однако настроение уже не улучшилось. Есть не хотелось, работать не хотелось тоже. А уж этот пресловутый погреб и подавно никому больше не был нужен. Поляковы думали, что в летнюю жару он будет служить им холодильником. Дом был старым и не электрифицированным, не то, что современные коттеджи новых русских, которые уже успели проникнуть и сюда, в Малаховку. Собственно, ни Татьяне, ни Сергею электричество было и не нужно. Гораздо романтичнее коротать вечера у костра или ужинать при свечах. А телевизор и другая цивилизация – они и дома надоели. Но такого сюрприза от того же погреба никто не ожидал. Собираясь уезжать, Татьяна решила, что больше сюда не приедет. Далась ей эта дача! Лучше бы сидела дома или гуляла у пруда в Останкинском парке – ближайшем парке к её местожительству. Там тоже неплохо, даже утки плавают, а тут… Она уже вышла за калитку, по привычке заперла её и остановила свой взгляд на доме. По сегодняшним меркам он был небольшим, но вполне приличным: с высоким крыльцом, мансардой, резными наличниками. Да, жалко бросать такой дом, столько труда они в него вложили! Но сейчас она не могла думать ни о чём другом, а только о том, как побыстрее отсюда сбежать. Дома Андрей, сославшись в этот день на занятость, а потому отлынивший от очередной поездки на дачу, внимательно выслушал детективную историю о неведомо чьём скелете. – Судя по всему, это сделали или бывшие хозяева дачи или ближайшие соседи, которые знали, что она пустует, – сказал он после недолгого раздумья. – Милиция вряд ли будет заниматься этим делом, – сделал вывод Сергей. – Да, тут, скорее всего, истёк срок давности, да и следы давно дождём смыло, – согласился Андрей. – И всё-таки соседей можно было поспрашивать. А мы испугались и уехали, – вдруг раскаялась в содеянном Татьяна, – очень может быть, что несколько лет назад в посёлке кто-нибудь пропал, а следов так и не нашли. Люди же часто пропадают бесследно – и вот куда они, оказывается, деваются. – Теперь можно сколько угодно времени гадать на кофейной гуще. Истину мы вряд ли узнаем, – заметил Сергей. Андрей встал, прошёлся по комнате, вышел на балкон, где глубоко вздохнул, наполняя воздухом лёгкие. Потом вернулся в комнату, снова сел на стул и выдал свой вердикт: “Я, пожалуй, займусь этим делом. Завтра же поеду в Малаховку. Кто со мной?” Татьяна попыталась уговорить сына не влезать в эту тёмную историю – мало ли что? Вдруг за домом кто-то следит, и этот кто-то попытается пресечь всякие попытки расследования всеми возможными способами. – Ты же адвокат, ты должен защищать людей, а не искать воров и убийц, – сказала она. – Разве ты не знаешь, мама, что именно адвокату нередко приходится искать преступников именно для того, чтобы защитить от приговора невиновного человека? – И кого же ты собрался защищать здесь? – Как это кого? Нас с вами, нашу дачу. Ни у кого не должно быть и тени сомнения, что это сделали не мы и не наши предки. – Кстати, о предках… А вдруг твой дед Алексей Поляков, умерший от инсульта тридцать лет назад, закопал здесь свою любовницу? Или жена его, всеми нами любимая Римма Степановна, своими методами расправилась с любовницей мужа? – внесла свой вклад в начавшееся следствие Татьяна. – Ты совсем с ума сошла, – рассердился Сергей, – какое право ты имеешь наговаривать на моих родителей, которые никогда не были преступниками! – История очень тёмная, поэтому всё может быть. Пока преступник не найден, подозреваются все. В конце концов, чья это дача? Сергей всё ещё сердился, хотя и понимал, что жена всего лишь шутит. Её шутка была явно неудачной, поэтому он тоже пошёл в наступление. – Что-то ты очень агрессивно настроена, – сказал он Татьяне, – уж не твой ли любовник нашёл здесь приют? – Нет, у меня алиби. Я вообще никогда не знала, где эта дача находится. Была там однажды в юности, но не запомнила. А вот ты…