– Я хочу тебя. – Ты хочешь моё тело, но не меня саму. – А разве ты не хочешь моё тело? Оно может доставить тебе много удовольствия. Я покачала головой. Мне было стыдно признаваться ему, но я хотела и его тело, и душу, хотела от него всего. Он пугал меня и завораживал одновременно. – Снова врёшь мне, белочка. Его тёплая большая рука прикоснулась к моей груди, хватая её не грубо, но и не мягко. Идеально. Это чувствовалось прекрасно даже через ткань купальника. Мои ресницы затрепетали от этого ощущения. Я не должна была сдаваться ему, София, если сейчас ты не сдержишься, то ты пропала. Я сильнее надавила на его железную грудь. Он посмотрел на меня, затем на мои руки и, усмехнувшись, отступил назад: – Ты не сможешь долго сопротивляться мне, малышка, но я не стану тебя принуждать. Ему и не надо было меня принуждать, ещё секунда – и я бы сдалась, и он это знал. Он играл. Тони ещё раз обвёл мое разгорячённое тело взглядом и вышел. Я заперла дверь за ним и, раздевшись, забралась в тёплый душ. Струи тёплой воды привели меня более-менее в порядок. Одевшись, я вышла и побрела к своей машине. Когда я завела её, на экране высветилась ошибка: «Спущено колесо». – Черт, ещё этого не хватало. Выйдя, я действительно обнаружила, что колесо спущено. Донато вышел ко мне: – Синьорина, какие-то проблемы? – Да, кажется, моё колесо спущено. Он подошёл ближе и осмотрел его. – Нет, оно не спущено, оно сильно пробито, видимо, вы наехали на что-то острое или, возможно, попали в яму. У вас есть запаска? – Вроде нет. – Тогда я отвезу вас домой, затем займусь вашей машиной. – Спасибо, Донато. – Я сам отвезу синьорину, а ты займись машиной, – я услышала голос Тони, и, как идиотка, снова не смогла хоть что-то выдавить из себя. – Хорошо, Тони, тогда я сейчас же займусь машиной. – Прыгай, белочка. Он открыл мне дверь своего огромного джипа. Я удивилась его жесту, обычно он не делал таких вежливых вещей. – Спасибо, – тихо ответила я, усаживаясь в просторное пассажирское сиденье. Он завёл машину, заиграла громко музыка. Мы ехали всего несколько минут в тишине, я, как всегда, прижалась к стеклу подальше от него. Его машина была большой и просторной, она пахла им самим, и это было так опьяняюще. – Как успехи в твоём деле? Я удивлённо посмотрела на него, обычно он не задавал таких вопросов, что происходит? – Эм, всё в порядке, скоро отчётный концерт, и у меня много работы. – У тебя хорошо получается. – Спасибо. – Так что с твоим женихом? Ты примешь предложение? Я взглянула на него: – Почему это так тебя интересует? – Ты не ответила на вопрос. – Я не знаю. – Но он тебе не нравится? – Я его совсем не знаю. Я видела его один раз в клубе, в тот день, когда ты оставил меня, а затем… Моё сердце сжалось при воспоминании об этой картине. – Ты ревнуешь, белочка? – Я? Нет! – А ты действительно большая лгунья. – Ты тоже. И ты не ответил на мой вопрос: почему тебя так интересует, соглашусь я на предложение или нет? – Потому что я хочу тебя, а ты хочешь меня. – Ты хочешь меня в качестве кого? – Я не женюсь на тебе, белочка, если ты об этом. Вы, девушки, строите у себя в голове сказки с прекрасными принцами, долбаными единорогами и прочей хренью. Эти сказки не обо мне. Я могу дать тебе наслаждение, София, но наслаждение будет через боль. – Я не хочу боли. – Ты сама не знаешь, чего хочешь. Боль и наслаждение находятся на одной ступени, и это самые настоящие чувства, которые ты можешь испытать. Это не будет ложью, это будет истиной. В моей груди защемило, я не могла это контролировать, мне было больно слышать, что я ему нужна только ради удовольствия. Никаких чувств. – Я не согласна на это. Я верю в любовь и в то, что на свете есть что-то большее, чем удовольствие и боль. Он рассмеялся, и это эхом отразилось у меня в голове. – Ты ещё не испытывала настоящего удовольствия, то, что я заставил тебя кончить от прикосновения моих пальцев, ещё не всё, что ты можешь получить. Его слова заставили мои глаза наполниться глупыми слезами. Я идиотка, почему я так расчувствовалась? Он даже не давал мне намёков на что-то большее, а я уже хочу реветь. – Ты что, плачешь? – Нет, – сказала я, и мой голос дрогнул вместе с нижней губой. – Бля, только не это. Слёзы полились по моим щекам, и я перестала видеть чёткую картинку. Стыд захлестнул меня. Я плакала перед самим Антонио Морелло. Он резко свернул на обочину неподалёку от моего дома. – Почему ты это делаешь? Он смотрел на меня удивлённо, совершенно не понимая моих слёз и чувств сейчас. – Я в порядке, – ответила я, всхлипывая, чем больше я пыталась сопротивляться слезам, тем больше они шли. – Блядь, София, я не знаю, что нужно делать, остановись. – Я не могу. – Я тебя обидел? Его голос стал теплее, и от этого моё сердце ещё больше сжалось, он даже не понимал, что делает со мной. Я не ответила на его вопрос, точнее, не знала, что ответить. Что я должна была сказать? «Да, ты меня обидел, потому что не хочешь мою душу, а хочешь только тело?» Я почувствовала его руку на своих щеках, он вытирал мои слёзы: – Иди ко мне. Эти слова были слишком сладкими для моих ушей, настолько сладкими, что одним «иди ко мне» он мог вскружить мою голову окончательно. Я не поняла, в какой момент я совсем потеряла рассудок, мечтая о нем. Он обнял меня и притянул к себе, слегка прижимая. Снова его действие буквально ошарашило меня. Он похлопал меня по плечу, как своего брата или друга, это было немного грубо и странно, но всё же он попытался что-то предпринять. Похоже, он совершенно не знал, как обращаться с нормальными девушками, не шлюхами.