Мне удалось на время избавиться от этого неприятного чувства, когда я вышел ей навстречу. Следовавший за мной Ситамура сделал шаг вперед. – Привет, ты ведь Манами-тян, верно? Мы ученики твоей мамы. Помнишь, мы даже виделись в универмаге? Ситамура сразу приступил к делу. Он был первым, кто заговорил с девочкой. Решив, что его единственным достоинством является дружелюбие, я позволил ему сказать отрепетированные слова, но тут же пожалел об этом. Он звучал фальшиво, совсем как тот дешевый ведущий, которого в прошлом году наняли вести летний фестиваль в нашем районе. Лучше б совсем не старался! Казалось, что он изо всех сил прикидывается дружелюбным мальчиком-соседом. Девочка смотрела на него с подозрением. Весь план мог провалиться. Я вынужден был заговорить с ней. Пусть Ситамура молчит и смотрит. Я спросил ее о собаке, и девочка улыбнулась. Человек – доверчивое создание. Я дождался подходящего момента и показал ей сумочку. – Это твой подарок на День святого Валентина. Прости, что немного заранее, – объяснил я, повесив сумочку ребенку на шею. – Это от мамы? – переспросила девочка. Она выглядела очень счастливой. На ее лице сияла улыбка – улыбка ребенка, которого любят. Улыбка, которую я навсегда утратил. Я так хотел, чтобы она умерла! Только убийство позволило бы мне избавиться от чувства зависти. Мой план казался идеальным для этого. – Там внутри шоколад. Откроешь? Девочка, ни секунды не сомневаясь, взялась за застежку. Раздался хлопок, ее тело резко дернулось, а затем она упала на спину. Лежала с закрытыми глазами и не шевелилась. Все произошло так быстро… Она умерла! Умерла! Мой план удался! Моя мать непременно появится! Она извинится за всю боль, что причинила мне, и заключит меня в объятия. Мы никогда больше не расстанемся! Я был готов расплакаться от счастья. Но Ситамура вернул меня к реальности. Он вцепился в меня обеими руками, все его тело била дрожь. Отвратительное зрелище! – Расскажи об этом всем, – бросил я, оттолкнул его и повернулся, чтобы уйти. Мне нечего было ему сказать. Теперь была его очередь действовать. Я заговорил с ним только ради этого. Привел этого идиота в свою «Лабораторию» и позволил крошить там свое дурацкое печенье… Я остановился и посмотрел на него. Ситамура застыл на месте с идиотским выражением лица. – Чуть не забыл. Не переживай, тебя не заподозрят. Мы никогда не были друзьями. Ненавижу таких, как ты – самовлюбленных идиотов. По сравнению с гением вроде меня, ты – сплошное разочарование. Идеально! Отлично сказано! Я был рад наконец сказать ему всю правду. Повернувшись к нему спиной, прошел мимо бассейна и, не оглядываясь, направился к себе в «Лабораторию». Все прошло согласно плану. * * * Всю ночь я провел в своей «Лаборатории». Я ждал звонка на телефон или, возможно, полицейских у своего порога, но ничего подобного не произошло. Видимо, Ситамура пока не растрепал обо всем своей матери. Неудивительно, он всегда медленно соображает. Но тело уже должны были обнаружить, верно? По телевизору о случившемся ничего не сказали, поэтому я решил зайти домой перед школой, чтобы посмотреть местные утренние газеты. Я давно уже не завтракал перед школой, но Миюки-сан настояла, чтобы я выпил стакан молока. Я быстро осушил его и развернул на кухонном столе свежую газету. На этот раз меня не интересовала передовица, я сразу открыл раздел местных новостей. Четырехлетняя девочка, проникшая на территорию школы, чтобы покормить собаку, утонула в школьном бассейне. Утонула? Это, должно быть, ошибка. Я быстро просмотрел заметку. Около шести тридцати вечера тринадцатого числа в бассейне на территории Муниципальной средней школы С. было обнаружено тело Манами Моригути (4 года), дочери госпожи Юко Моригути, школьного учителя. На данный момент обстоятельства гибели ребенка выясняет полиция; основной версией считается несчастный случай. Несчастный случай? А поражение электрическим током? Утонула?! Что это значит? Пока я пытался понять, что произошло, Миюки-сан вдруг вскрикнула: – Ах, это же твоя школа? А Моригути – твой учитель, да? Кошмар! Ее доченька погибла! Когда я пишу об этом сейчас, то понимаю, что моя мачеха действительно была расстроена и хотела как-то поддержать меня, но тогда мне было все равно. До меня дошло, что Ситамура сделал что-то, чтобы испортить мой план. Я поспешил в школу, чтобы узнать правду. Слово «разочарование» никогда не имело ко мне отношения. Я прекрасно знал, как его избежать, просто не связываясь с окружавшими меня идиотами. Но на этот раз, выбирая свидетеля, я все же ошибся. В школе все только и говорили, что о случившемся. Тело обнаружил мой одноклассник Хосино, охотно описывавший свою ужасную находку любому, кто был готов слушать. Я отчаянно хотел возразить, что бассейн здесь ни при чем. Девочку убило поразительное изобретение Сюи Ватанабэ! Так почему я промолчал?.. Конечно. Никто не считал случившееся убийством. Все вокруг верили, что это был несчастный случай. Мой гениальный на первый взгляд план оказался полным разочарованием. Трусливый Ситамура, желая скрыть свою причастность, сбросил тело ребенка в бассейн, обставив все как несчастный случай! Я был в ярости. Он не просто испортил мой план, но еще и спокойно заявился в школу, как ни в чем не бывало! – Что ты натворил? – набросился я на Ситамуру, волоча его в коридор. – Не говори со мной. Мы не друзья, помнишь? Я никому не скажу о том, что случилось вчера. Если тебе так хочется, то сделай это сам! Тогда я все понял. Он бросил тело в бассейн не потому, что испугался; он сделал это намеренно, чтобы испортить мой план! Но почему? Все просто. Отомстить мне за те слова, что я сказал ему, уходя. Как мило! Отчаяние делает труса храбрецом[45]. В Японии полно идиотов, совершивших непоправимое потому, что их загнали в угол. Я сам виноват – на мгновение дал волю эмоциям и спровоцировал этого идиота… Но в итоге я ничего не терял. Ничего не изменилось. Я мог спокойно вернуться к своей роли образцового ученика и начать обдумывать новый план. На этом все должно было кончиться. * * * Но не кончилось. Мать жертвы, Моригути, узнала правду. Через месяц после случившегося она пригласила меня в класс естествознания, где показала детскую сумочку в форме зайки – та была грязной и потрепанной. Мое чудесное изобретение, моя машина для убийств! Мне хотелось кричать от радости! Я справился! У меня получилось! Получилось! Я во всем признался. Я хотел убить кого-нибудь при помощи своего изобретения. Хотел привлечь еще больше внимания, чем «дело Лунатички». Но Ситамура, которого я выбрал свидетелем, сдрейфил и бросил тело в бассейн. Я так жалел, что никто не узнал правды о случившемся! Сейчас я удивлен, что она не убила меня прямо на месте после признания. Я все описал в мельчайших подробностях – это был мой шанс урвать долгожданную победу. Но Моригути заявила, что не пойдет в полицию. Она не хотела давать мне возможность наблюдать за «срежиссированным мной ужасом». Ну почему? Почему? Почему эти идиоты вечно встают у меня на пути? Бесполезные ржавые детали! По какой-то причине она не рассказала обо всем полиции. В последний учебный день она призналась, что увольняется, и вместо прощального слова принялась рассказывать о том, что на самом деле случилось с ее дочерью. Она скрыла правду от полиции, но теперь выложила все перед этими идиотами в классе – хоть какое-то развлечение! Признаюсь, местами она переигрывала, но в целом рассказ вышел весьма увлекательный. Чем ближе она подходила к тому, чтобы раскрыть личность убийцы, тем больше заинтересованных взглядов одноклассников я ловил. Честно говоря, я был доволен – меня устроила бы репутация жестокого детоубийцы. Но тут один из одноклассников спросил: – А что если А. убьет кого-то еще? Ответ учителя поверг меня в шок: – Но А. пока не совершал убийства. Я знал о случившемся в малейших деталях, но даже тогда не мог понять, что она имела в виду. – Такая сила тока не способна убить ни четырехлетнего ребенка, ни даже старика с сердечной недостаточностью. Она только что сказала, что мое изобретение было неудачным, и это Ситамура убил ребенка! Я всего лишь оглушил девочку, а Ситамура, в попытке скрыть это, сбросил ее тело в бассейн, где она в итоге утонула. Абсолютно все в этот момент посмотрели прямо на Ситамуру. Как унизительно! Что может быть хуже? Я был готов откусить себе язык, чтобы умереть от потери крови прямо там, за партой! Но в истории Моригути осталась еще одна часть, самая интересная. Она призналась, что подмешала в молоко мне и Ситамуре немного крови пациента, больного СПИДом. Будь я идиотом, вроде Ситамуры, тут же поднялся бы на ноги и закричал «Браво!»