После того, как Юсукэ открыто выступил против Сюи, парта последнего была каждый день заполнена молочными пакетами, утрамбованными туда руками одноклассников. Они часто лопались внутри из-за давления, а как-то раз внутрь положили пакет скисшего молока, неделю хранившегося без холодильника. Молоко было в его шкафчике и коробке для сменной обуви. Сюя каждое утро молча убирал их, словно это стало его обязательным ежедневным ритуалом. Его тетради и спортивная форма постоянно пропадали, а однажды кто-то маркером написал слово «убийца» на каждой странице его учебника. Большинство из нас продолжали его игнорировать, но несколько ребят уже серьезно издевались над ним без остановки. Одним утром мы все получили одинаковое сообщение: Наказание Сюи! Игра началась! Набери больше всех очков! Оно пришло с того же номера, что и сообщение в ваш последний день в школе. Правила были простыми: мы должны были сообщать обо всех издевательствах над Сюей и зарабатывать за них очки; ученик с наименьшим количеством очков в конце недели объявлялся «приспешником убийцы» и со следующего понедельника становился еще одним объектом для издевательств. Я не испытывала жалости к Сюе, но затея казалась мне глупой, поэтому я решила проигнорировать игру. Я была уверена, что одноклассники поступят так же. Спустя пару дней я застала главных тихонь класса – Юкари и Сацуки из клуба любителей искусства – у ящиков со сменной обувью; они только что затолкали свои пакеты с молоком в ячейку Сюи и отправляли сообщение с отчетом. Получается, если эти двое тоже присоединились к игре, то я осталась единственной, у кого по-прежнему было ноль очков? Я сильно нервничала, придя в школу в следующий понедельник, но все прошло как обычно. Видимо, были и другие ученики, не заработавшие очки. Я испытала облегчение от мысли, что не все вокруг сошли с ума. * * * В конце июня, когда все в классе думали только о приближавшихся контрольных, Вертер неожиданно отменил свой урок математики ради внеочередного классного часа. – В одной из ваших тетрадей с домашним заданием я нашел эту записку, – сказал учитель, размахивая небольшим листочком бумаги. Мне ничего не было видно, но ребята на первых партах, рассмотрев распечатанное на принтере сообщение, сдавленно ахнули. «Над учениками издеваются». Вертер зачитал эти слова театральным голосом. Тот, кто передал записку учителю, был очень храбр. Но вряд ли он или она рассчитывали, что ее вот так прочтут перед всем классом, и наверняка сейчас жалели о об этом. Вертер обвел всех взглядом: – Я не скажу, в чьей тетради нашел это, но хочу, чтобы мы вместе всё обсудили. Я давно заметил, что что-то не так. Сюя уже трижды говорил мне, что потерял свою тетрадь и должен завести новую, – странно, не правда ли? Его родителям пришлось купить ему новую спортивную форму и сменную обувь. Я как раз сам собирался расспросить его, в чем дело. Но, прежде чем успел, получил это сообщение от его храброго одноклассника. Я так счастлив и горжусь вами! Но… должен вам сказать: то, что происходит, – это не совсем издевательства. Кто-то сильно завидует Сюе. Посмотрите, никто не нападает на него лично, просто портят его вещи! Он – лучший ученик в классе. К тому же я слышал, что он выиграл научный конкурс изобретений. Неудивительно, что кто-то из зависти мог решить разыграть его. Я не собираюсь выяснять, кто это был, и наказывать его – это ваша задача как класса. Но я хочу, чтобы вы послушали меня! Да, Сюя отлично учится. Но не думайте, что это делает его лучше вас! Хорошо учиться – его талант. У каждого из вас есть талант. Так почему бы, вместо того, чтобы завидовать Сюе, не найти то, в чем вы хороши? Послушайте! Мы совсем недавно познакомились, но я вижу вас каждый день в школе, а поэтому могу с уверенностью сказать… Неожиданно раздался звук входящего сообщения на телефоне. Пробормотав: «Бли-и-ин», Такахиро запустил руку в выдвижной ящик парты, куда на время урока должны быть убраны все телефоны учеников. Он хотел отключить питание, но Вертер, забрав у него телефон, продолжил: – Я рассказывал вам важные вещи. Но из-за тебя одного, не соблюдающего простые правила, мой рассказ прервался… Выключай давай! Даже детсадовец справился бы… Вертер продолжил свою проповедь. Казалось, что прерванный рассказ беспокоил его куда больше издевательств. Если автор записки и хотел привлечь внимание учителя, то теперь он точно тихо проклинал себя за эту идею. Но настоящий кошмар ждал нас впереди. Вот-вот должна была начаться охота на ведьм. * * * В тот же день после уроков все и случилось. Я не ходила в клубы[23], но была моя очередь дежурить в классе, поэтому я задержалась. Я была готова уходить, когда у ящиков с обувью меня окликнула Маки. Как и годом ранее, она все еще оставалась девочкой на побегушках у Аяко. – У Аяко к тебе дело, не вернешься в класс? Я догадывалась, что меня не ждет ничего хорошего, но если б я отказалась, то позже пришлось бы разбираться с последствиями. Ничего другого не оставалось, и я проследовала за ней в класс. Когда я входила через заднюю дверь, Маки неожиданно сильно толкнула меня в спину, и я приземлилась на четвереньки. Подняв голову, я увидела стоящую передо мной Аяко. В классе, помимо нее, собрались еще пять или шесть ребят, тут же окруживших меня. – Это ты настучала Вертеру, Мидзухо? Она ошибалась, но я догадывалась, что одноклассники могли так решить. – Нет, не я, – ответила я, глядя прямо ей в глаза. Аяко меня не слушала. – Врешь! Кроме тебя, в классе никто бы до этого не додумался! «Над учениками издеваются…» Чё за бред? Мы наказывали убийцу. Мидзухо, тебе не жалко Моригути? Ты чё, сочувствуешь ему?! Не было смысла оправдываться или спорить; я просто молча качала головой из стороны в сторону. – Нет? Тогда докажи! – сказала Аяко, протянув мне пакет молока и отступив в сторону. – Бросишь в него, тогда я поверю! Я заметила, что Сюя лежит на полу в другом конце комнаты, стянутый по рукам и ногам скотчем. Аяко и остальные хищно смотрели на него, улыбаясь. Если б я не бросила в него пакет с молоком, то на следующий день стала бы для них таким же объектом для насмешек, или того хуже – они могли сделать со мной все то, что у них духа не хватало сделать с более сильным мальчиком. Я встретилась взглядами с Сюей. Он не молил меня о пощаде, не смотрел на меня со злобой – его спокойный взгляд не выражал абсолютно ничего. В тот момент я все поняла. Он ни о чем не думал. Ничего не чувствовал. Он действительно был хладнокровным убийцей. Знаю, вы говорили, что именно Наоки убил вашу дочь, но без Сюи ничего не произошло бы! Убийца! Убийца! Убийца! У меня не осталось сомнений. Я поднялась и сделала несколько шагов в его направлении. Прицелилась ему прямо в грудь, зажмурилась и изо всех сил бросила пакет молока. Звук удара… В ту же секунду я ощутила, как по телу разливается странное удовлетворение. Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ УБИЙЦЕ БОЛЬНО! ЗАСТАВИТЬ ЕГО ЗАПЛАТИТЬ! Когда эти слова в моей голове наконец умолкли, я услышала смех. Медленно открыла глаза. Молоко стекало по лицу Сюи, его правая щека покраснела и опухла. Я попала не в грудь – пакет прилетел прямо ему в лицо. – Кру-у-уть, Мидзухо! – похвалила Аяко, и все засмеялись еще громче. Что смешного? Сюя продолжал спокойно смотреть на меня, словно ничего не случилось. Но сейчас он, кажется, пытался что-то сказать мне… Кто ты, чтобы меня судить? Он выглядел совсем как какой-нибудь святой мученик, привязанный к столбу галдящей толпой. – Прости… – едва слышно прошептала я. Но Аяко меня услышала. – Погодь! Извиняешься перед убийцей?! Ты чё, такая же? Зададим ей! – закричала Аяко, наверное, представившая себя Жанной Д’Арк, не меньше… хотя эта дура вряд ли знает, кто это такая. В ту же секунду мои руки заломили за спиной – это сделал один из одноклассников, но я не рассмотрела, кто именно. Больно. Страшно. Я хотела, чтобы кто-то мне помог. Помогите! – Теперь ты – его приспешница! – продолжила свое выступление Аяко. Одноклассник надавил мне на спину так, что я оказалась на полу, а мое лицо – совсем рядом с лицом Сюи. – Целуй! Целуй! Целуй! Все начали кричать и хлопать в ладоши. Я была готова молить их остановиться, но меня сковал страх. Одноклассник грубо взял меня за волосы на затылке и прижал мое лицо к Сюе. Раздался звук затвора камеры на телефоне. – Глянь, Аяко! Классная фотка! – сказала Маки. Меня отпустили. Я подняла глаза – все собрались вокруг нее и смотрели в экран мобильного телефона, не прекращая смеяться. – Чё, Мидзухо, первый поцелуй? – сказала Аяко, выхватив у подруги телефон и ткнув экраном мне прямо в лицо. На фотографии мои губы были прижаты к губам Сюи, словно в поцелуе. – Что дальше будет с фоткой, зависит от тебя, – добавила она. Моригути-сэнсэй, если Сюя-кун и Наоки-кун – убийцы, то как тогда назвать ребят, поступивших так со мной? * * * Я не помню, как вернулась домой в тот вечер. Сняла пропахшую молоком форму и приняла душ. После этого, не ужиная, ушла к себе и заперлась в комнате. Руки все еще болели от того, как их заламывал одноклассник, а в ушах гулко звучал смех. Меня продолжало трясти. Я мечтала, чтобы эта ночь никогда не кончалась или мы все погибли от ядерного взрыва в ту же секунду и мне никогда не пришлось бы возвращаться в школу. Я никак не могла уснуть. Стоило мне закрыть глаза, как весь этот ужас возвращался и терзал меня с новой силой. Около полуночи на телефон пришло сообщение. Я решила, что это Аяко прислала мне ту ужасную фотографию. Трясущимися руками взяв телефон, увидела номер другого отправителя: это был Сюя. Он хотел, чтобы я пришла к комбини[24] по соседству. Немного подумав, я все же решила пойти. Сюя ждал меня на парковке у магазина, его велосипед стоял рядом. Не зная, что ему сказать и как себя вести, я встала так, чтобы велосипед оказался между нами. Сюя молча достал из кармана джинсов листок бумаги, развернул его и поднял так, чтобы я могла видеть. Из-за плохого освещения на парковке мне пришлось долго напрягать глаза, но я разглядела какие-то цифры. Это были результаты анализа крови; в самом верху листка стояло имя Сюи и дата проведения анализа – ровно неделю назад.