— Почему вам лучшие мысли приходят в голову или поздно вечером, или рано утром? Это что, особенность всех литераторов? — устало спросил Борис. — Да, друг мой, мы, творческие личности, бодрствуем не по распорядку дня, а по вдохновению, — заявила творческая личность. — Но я-то не творческая личность! Только принял снотворное, закрыл глаза, тут вы… — тяжело вздохнул Борис. — Ничего, сейчас ты их широко откроешь! Я был у Никуши. — Вот новость-то! Я тоже, и что? — Помнишь, она нам все время говорила о частичной потери памяти… — Ну да, помню, — зевнул Борис. — Это называется травматической амнезией. Пройдет, я консультировался со специалистами. Обычно нужно время и спокойная обстановка. Все это у Ники есть. Она обязательно вспомнит. — Да ты меня не понял! — закричал Юрий Владимирович. — Она жаловалась на потерю памяти, а у Тани, горничной из Озерки, спросила — кто интересовался кассетой из ее телефона. Молчишь? Вот так же и я обалдел, когда услышал это. — Юрий Владимирович, только не говорите, что вы подслушивали. — Борис уже окончательно проснулся. — А я и не подслушивал, — возразил Юрий. — Я собирал информацию, творчески ее переосмысливал и понял, что она — оглушительная. Ника все помнит. И она не хочет, чтобы мы знали, что она все помнит. Ника подозревает, что кого-то из нас может заинтересовать, что с ней на самом деле произошло. Теперь остается узнать: кого из нас она опасается? — И кого же? — недоумевал Борис. — Я как отец отпадаю. Сергей как муж тоже… — Так что, остаюсь один я? — изумился Борис. — Да, мой понятливый друг, — восторженно завопил Юрий Владимирович. — И ты мне должен рассказать, почему Никуша тебя боится? Петрову позвонили домой: — Пришел ответ на ваш запрос по Косаревой. Вам прочитать или завтра посмотрите? — Завтра утром занесешь, пока зачитай самое важное. Поведение, кто на свиданки приходил. — Так… Поведение примерное, потому и освобождена досрочно. За примерное поведение обычно чаще разрешают посещения… Так вот: к Косаревой все время приезжал один человек: Топорков В. М., житель поселка городского типа Радужный. Петров сжал трубку в руке, подумал, и вдруг его осенило! Он вспомнил неприятного посетителя в кабинете у Анны Вадимовны! Петров взволнованно вскочил: — Пробейте мне этого Топоркова В.М. Нужен адрес в Радужном. Это — срочно. Через десять минут ему перезвонили: — Топорков Виктор Мефодьевич. Прописан по адресу: Радужный, Луговая, 37, частный дом. Там же и проживает. Числится истопником в бане. Утром к Доминике пришла Амалия. — Доброе утро, Доминика Юрьевна. Пшепрашам, как говорят поляки, за ранний визит, но дело прежде всего, — бодро начала Амалия. — Конечно, конечно, я вполне готова адекватно воспринимать информацию, — закивала Доминика. — Что у нас стряслось? — Понимаешь, Ника, пока ты в больнице, есть решение назначить временно исполняющей обязанности меня. — Амалия замялась, но лишь на секунду. — Ты как генеральный директор возражать не будешь? — Почему я буду против? Фирма должна работать даже во время болезни гендиректора. Честно говоря, другой кандидатуры, кроме вашей, я в подобной ситуации не вижу. Как у нас дела? Что партнеры? — Они ничего о тебе не знают. Надеюсь, мне простительна эта маленькая ложь? — подняла брови Амалия. — Я бы назвала это иначе — производственной необходимостью. Или ложью во спасение, — Доминика говорила, не глядя на Амалию. — Вокруг меня вообще много лжи. Одной больше, одной меньше… — Прости, не совсем поняла… — удивилась Амалия. Доминика очнулась: — Спасибо за витамины. Вы вообще закормили меня лекарствами. Тут на целый госпиталь хватит. Можно больным раздавать. — Мне врачи сказали, что болезнь нужно лечить по горячим следам, тогда эффект будет сильнее. Мой жизненный опыт подсказывает, что они по-своему правы, — Амалия запнулась. — Только… Только душевные страдания не терпят горячей головы. Холодная трезвая голова — лучший советчик в сложной жизненной ситуации. — Это мудро. У меня складывается впечатление, что вы знаете больше, чем говорите. Только я ничего не знаю. И ничего не помню, — покачала головой Доминика. — Если ты забыла все неприятности — это подарок судьбы, а не наказание, — возразила Амалия. — Вы умеете утешить. Ну, а как там наш женский коллектив? — Доминика даже улыбнулась. — Небось, сплетничают? — Я обычно пресекаю их пересуды, — холодно сообщила Амалия. — Не будьте с нашими девушками слишком строгой, — попросила ее Доминика. — Они растрогали меня своими открытками. А Юля, так я понимаю, сильно занята? — Юля? — удивилась Амалия. — Открытки от нее не было, — объяснила Доминика. На дверях «СуперНики» красовались новые таблички: на кабинете Доминики — «Генеральный директор Гжегоржевская Амалия Станиславовна», у Сергея — «Зам. генерального директора по маркетингу Никитин Сергей Анатольевич». Сергей, забыв об осторожности, орал на Юльку, показывал ей фотографии: — За тобой следили, а ты, корова, не заметила! Голову потеряла. Да и есть ли у тебя голова?! — Давайте договоримся: мы вместе потеряли голову, — оборвала Юлька. — Если бы вы предупредили, что мы, играя в любовь, играем еще и в шпионов… — Лучше подумай, кому это нравится копаться в чужом грязном белье. Это сделал кто-то из своих. Ладно бы всю эту мерзость получил только я. Доминика очнулась… Где гарантия, что она не получила такой же пакет? — схватился Сергей за голову. — И вполне может указать вам на дверь. И не только из уютного семейного гнездышка, но и из не менее уютного бизнеса, — позлорадствовала Юлька. — Вот, значит, как ты заговорила… — шипел Сергей, злобно глядя на Юльку. — Я только повторяю, о чем давно уже шепчутся в офисе. Успешная и красивая женщина вытащила вас, представителя низших слоев населения, из грязи. Отмыла, высушила, к себе в постель положила, работой обеспечила. А вы вместо того, чтобы арбайтен, принялись айне колонен марширен, цвайне колонен шпацирен. — Юлька, это ты мне говоришь? — задохнулся Сергей. — В случае чего я под присягой заявлю, что вы принудили меня к сожительству. Угрожали с работы выгнать. И знаете, кому поверят? Мне. Я женщина — раз, — Юлька принялась загибать пальцы, — малообеспеченная — два. А вы Большой Босс. Ситуация классическая. Сергей рассматривал подарки, принесенные Нике. Он рассматривал их внимательно, долго, чтобы скрыть некоторую неловкость. Ника внимательно за ним следила, молчала. Сергей показал на розового бегемота: — Вижу, тебе скучать не дают. Что за зверь? Как зовут? — Борюсик. — Борюсик принес, или ты это животное так назвала из-за поразительной внешней схожести? — И то и другое, — ответила Доминика, не вдаваясь в подробности. — А это что тут такое с виду полезное? — бодренько спрашивал Сергей. — Витамины? Стоп, сейчас угадаю, кто принес. Железная Амалия, угадал? — Амалия Станиславовна, — сухо поправила Доминика. — Это что за поздравления? — Открытки. Девушки с работы передали. Ты ничего не замечаешь? — наконец не выдержала Доминика. — Ну? — Сергей сообразил. — Да, от меня ничего. Послушай, Ника, меня к тебе не пускали. Потом я мотался по городу, решал проблемы. Я приносил цветы, они не взяли. — И где цветы? Выбросил? Или подарил их кому-нибудь? — горько скривилась Доминика. — Не понимаю, к чему эти упреки, — Сергей начал раздражаться. — В конце концов, дело не в том, куда я дел букет, пропади он пропадом. Дело в том, что я не знаю, куда деть себя. Простить себе не могу, что поехал с немцем, а не с тобой. — Кстати, ты не поможешь мне вспомнить тот злополучный вечер? Я поехала в Озерку. Вроде бы мне кто-то звонил. И этот звонок меня куда-то сорвал. Вот отсюда начинается темнота. Это не мог быть ты? Что ты делал в тот вечер? — Значит, тебе кто-то позвонил и что-то сообщил? Я же говорил. Я уехал на банкет. Потом наша Юлька начала активно приставать к герру. Там ситуация двусмысленная возникла. Все-таки он деловой партнер. А наша фирма не эскорт-сервис… — Ты приревновал секретаршу к немцу? — подняла брови Доминика. — Перестань, Никуша. Я просто решил увести эту грешницу от греха подальше. — Для другого греха? — вырвалось у Доминики. — Слушай, что с тобой сегодня? — нервно дернулся Сергей. — Ты так поворачиваешь наш разговор, что я вынужден все время оправдываться.