Анна замолчала. — Мам, да не волнуйся ты так. Я тебя пойму. Ты у меня все равно самая лучшая. Несмотря на то, что тебе не понравился мой бальный прикид. — В общем, мы проговорили полночи. Он умел слушать. Я ему и вывалила все про себя… Как будто сто лет его знала. До сих пор помню. Это был самый интересный человек, которого я встречала в своей жизни… Наутро он уехал. А через положенное время родилась ты. — Он тебя обманул, так получается? — спросила Диана. — Не так прямолинейно, дочка. Он не врал, ничего не обещал. Сказал, что в городе у него жена и дочь. Имя у девочки редкое — Доминика. Сказал, что я ему очень понравилась. Но свою жену он любит и никогда не бросит. — Так и сказал? — И этим покорил окончательно, — кивнула Анна. — Тем, что честен был до конца. Диана засмеялась. Что тут смешного? — Честный муж рассказывает любовнице о том, как любит свою жену. — Не нужно все так упрощать. Бывают в жизни ситуации… — Я знаю, — перебила Диана. — Какие бывают ситуации, я знаю. — Откуда? — Телевизор смотрю, там в сериалах все жизненные ситуации подробно показаны. Анна Вадимовна взяла в руки книгу Доминика Шека «Убийство жарким летом». — Вот, смотри, — сказала она. — Это — он. Сейчас — известный писатель. — Доминик Шек. Вот это номер! Папуля у меня что же — писатель заграничный? Улёт! — обрадовалась Диана. — И ты столько лет держала от меня в тайне! Америка или Европа? Ленка и Ванда умрут от зависти. А я поеду поступать в Сорбонну. — Диана, успокойся. С чего ты взяла, что он иностранец? Это псевдоним. Так многие поступают… — Понимаю, от налоговой прячутся. А жаль! Я уже видела себя в прикиде от Ив Сен-Лорана за рулем маленького «пежо» на Елисейских Полях. — Ну тебя, Дианка, с тобой невозможно серьезно разговаривать, — махнула рукой Анна. — Видишь, мамуль, ты уже и улыбаешься, а то — тряслась как осиновый листочек. Ну, папа нашелся, подумаешь, новость. У меня мама есть — суперженщина! Как Женщина-Кошка! — Его зовут Шевчук Юрий Владимирович, — сказала Анна. — Как прозаично. Понимаю, почему он взял псевдоним. — Я уже говорила, у него есть дочь, которую зовут Доминика. — Как красиво. — Вот я и решила дать тебе такое же редкое и красивое имя. Потому и назвала Дианой. Фамилию свою записала — Яровая. А отчество — отцовское. Юрьевна. — До-ми-ни-ка, — по слогам произнесла Диана. Если с латыни перевести, значит, дань Богу. А Диана — просто Божественная. Ты угадала родственное имя, прямо в точку попала. — Вы же сестры. Мало ли что в жизни еще случится. Все-таки родня. — Мне даже спать перехотелось. Ну что же. Я поеду и напомню ему, что у него есть взрослая дочь и она нуждается в финансовой поддержке. Которой была лишена целых восемнадцать лет. — Ты не поняла. Денег от него нам не нужно. — Чем же, по-твоему, папик может быть нам полезен? — Ты поедешь к нему, и он, я уверена, поможет тебе поступить в институт. Хорошо бы — на бюджет, а не на контракт. Заодно и с сестрой познакомишься. А деньги на жизнь я тебе буду высылать. Надежда пряталась в доме Самвела. — Рисковая ты женщина, Надежда, — ворчал Самвел. — Послала этого дурака Крокодила на авантюру. Я тебя не понимаю. — А я тебе объясню. У меня нюх, как у гончей. Меня интуиция еще ни разу в жизни не подводила… — Отчего же ты тогда на нары загремела, если такая ловкая? Нюх потеряла? — А ты знаешь, от чего я этой отсидкой незначительной спаслась? Не знаешь. И знать тебе про то не нужно. Крепче будешь спать. Вот и думай — потеряла я нюх или нет. Не нравится мне Крокодил. Юлит, не договаривает, в глаза не смотрит. — Думаешь, казачок засланный? — Думать я буду с фактами в руках. А пока только чувствую. И хочу проверить. Кто дергает за веревочку нашего Крокодила? Если цыгане, которые у него так легко увели девчонок, это полбеды. Мы с ними давно на палочке меряемся, чья метка сверху будет. Им Крокодил тоже на фиг не нужен. А вот если за ним хвост ментовский тянется, это… — Не понял, разъясни, — попросил Самвел. — Объявится Крокодил в детдоме и унесет оттуда ноги подобру-поздорову, значит, рыло у него в пуху, менты его и дальше пасти будут, под меня подкапываться. А если загребут его да прижмут, как следует, значит, чист. Извини, Крокодилыч, ошибочка вышла. — Если его прижмут, он нас и попалит. Это ты соображаешь? — взорвался Самвел. — А чего ты, Самвел, испугался? В чем тебя или меня можно сейчас обвинить? А ни в чем. Сделка наша не состоялась. Заказчиков знаешь только ты. Меня здесь не будет, а ты — вот он есть, уважаемый человек, ни с каким Крокодилом не знаком. А то, что он тебя знает, так тебя весь город знает. — Жестокая проверка. Он же муж тебе, вроде как. — Именно, что вроде. Я большие дела замышляю, мне люди или верные нужны, или никаких вообще. Сама справлюсь. — А если Крокодил учуял западню и не пойдет туда? — Куда он денется. Он меня больше любой милиции боится. И в этом она была права. Участковый заглянул к Ритке. — А как дела у Маргариты Викторовны и Анжелы Кимовны? — поинтересовался он. — Привет, Петик. Есть тема, — ответила Ритка. — Выкладывайте, — радушно предложил Петик. — Ритуля, не робей, Петик — свой парень. Он же бросился тебя спасать от инопланетян. Почти пошел к Самвелу, не побоялся. — Прикуси язык, Ламбада, это твоя предпоследняя шутка, — любезно предупредил Петик. — Ой-ой. Смелый наш. Отважный. Матросов. Супермен. Агент 007, - не унималась Анжела. — Тут, Петик, история такая, — замялась Ритка. — За мной приехали ночью, схватили, увезли. Не спросивши, высосали кровь. Попользовали как донора. — Ого. Крови-то много взяли? — не поверил Петик. — Литров 10–12, как водится, — уверенно ответила Рита. — Кто б сомневался, — хмыкнул участковый. — И что? — И все. Из больницы убежала, — вздохнула Рита. — Маргарита, следствию не ясно, как тебя могли схватить, увезти, а тем более, кровь высосать, — пожал плечами Петр Иванович. — Ты сама из кого хочешь… — Петик, ты по делу! — прервала его Анжела. — А я всегда по делу. Кто кровь брал? Почему в лечебное заведение доставили без твоего согласия? — Петик, мы ж после дня варенья были, Нинкиного, с заложенными воротниками. Ну чего, не понимаешь, что ли? Ну, нарезались мы, Петик, по-твоему — освежились. — Так какой вопрос ко мне? — недоумевал Петик. — Петик, а могут меня за это все арестовать? — заглянула ему в глаза Рита. — Не вижу состава преступления, — пожал плечами участковый. — А за мной уже хмырь какой-то приезжал. И обыск был на рынке, — Ритка все никак не могла успокоиться. — Петик, миленький, скажи, могут нас забрать? — Господи, ну кому вы сдались, задрыги?