— К-куда пса грязного посадила? — возмутился Васька. — Сам ты пес. Мой Зямчик, может, чище тебя раз в пятнадцать. У него две медали есть — за экстерьер и за выучку. К нему невесты со всей Европы едут, да мы не всех принимаем. А ну, скажи ему, Зямчик! Песик немедленно залаял. — Там всё закончилось? — А ну их. Пока трезвые, люди как люди. Ламбаду танцуют. А потом разборки начинаются: кто кому чего должен. Пусть с ними Петик разбирается, ему по должности положено. Слышь, Ритка, видела, как на банкете Самвел на тебя смотрел? По-моему, глаз положил. В это время у Ритки сработал мобильник. Она посмотрела и прочитала вслух: — «Приходи ко мне завтра. Буду ждать. Самвел». — Я же говорила! — закричала Анжела. — Смотри, хозяйкой рынка станешь. — А ну их всех, — отмахнулась Ритка. — И правильно, — радостно согласилась Анжела. — У него таких хозяек по две на неделе. Не грусти, подруга. Лучше вздрогнем. Как ты там говоришь? — Лучше жить стоя, чем умереть на коленях! — процитировала себя Ритка. — Будем жить недолго, но красиво! — подытожила Анжела. Амалия Станиславовна села в машину, устало откинулась на спинку сиденья. День был очень непростым. — Амалия Станиславовна, домой? — спросил шофер Толик. — Нет, спать я не хочу. Давай в офис. С этой презентацией не успела почту разобрать. Хоть кто-нибудь в этой фирме должен следить за порядком. Орднунг юбер аллес. Порядок превыше всего. Зайдя в свой кабинет и устроившись за рабочим столом, она набрала знакомый номер. — Да, Сережа. Слушаю тебя, — раздался в трубке голос Доминики. — Это я, Амалия. Ты благополучно доехала? Я звоню-звоню, никто не берет трубку. Решила нарушить запрет и позвонить на мобильный. — Спасибо, Амалия Станиславовна, — расстроенно ответила Доминика. — У меня все хорошо. Ложусь спать. — Желаю тебе спокойной ночи. Амалия глубоко задумалась. Из этого состояния ее вывел охранник, неожиданно заглянувший в кабинет: — Вы еще здесь, Амалия Станиславовна? — Я уже здесь. Впервые вижу, что охрана не спит. Хоть в приказе отмечай. Разбаловала коллектив Доминика Юрьевна. Вольница еще никогда не способствовала хорошей работе. Как говаривала моя польская бабка: пожондек муши бычь! — Это что же будет по-нашему? — Во всем должен быть порядок. — Амалия щелкнула пальцами. — Золотые слова. Так я пойду, Амалия Станиславовна? Если что, я внизу, на посту. — Что, собственно, может произойти, если я в офисе? — тоном хозяйки ответила Амалия. — Ступайте. Охранник ушел. Амалия Станиславовна встала из-за стола, прошлась по кабинету, разминаясь, а потом нанесла несколько точных боксерских ударов невидимому врагу. Глубоко вздохнула и снова вернулась к столу. К темному дому подошла женщина. Она осторожно ступала по дорожке, слабо освещенной лунным светом. Подойдя к крайнему окну, женщина постучала. В ответ — только тишина. Она снова постучала, уже настойчивее. — Кто там? Кого это ночью носит? — Это я. — Не узнаю. — Главное, что я тебя узнала, Крокодил. Лицо женщины в полумраке было едва различимо, но мужчина узнал ее. — Надька? Надежда? — Кому — надежда, а кому и — любовь. Пустишь? — Откинулась? — поинтересовался мужчина. — Не рад? — вопросом на вопрос ответила женщина. — А чего по ночам шастаешь? Ты теперь человек свободный. — Лишнего шума не хочу. Меня и так многие видели, я уже с неделю в городе. Дело есть. — Вот теперь точно узнал. Ты без дела никогда не приходила. Теперь заживем. Заходи. Женщина вошла. Пробыла она в доме недолго и вскоре собралась уходить. — Надь, может, останешься? Раз уж пришла. — На все свое время. Мы договорились. Не тяни. Я пока залягу. А то раньше времени всполошатся. Перебьют всю любовь. И женщина скрылась в темноте так же бесшумно, как и пришла. Доминика заснула. Во сне она металась, вскрикивала. Ее разбудил настойчивый звонок. Доминика нащупала трубку и, не открывая глаз, отозвалась: — Да… Приглушенный женский голос возвестил: — Если вы хотите знать, где сейчас ваш муж, то поезжайте в городскую квартиру. Он там не один. Доминика мгновенно проснулась, хотела уже бросить трубку, но женский голос предупредил: — Не делайте резких движений. Я говорю правду. Вот послушайте. Она услышала голос Сергея. Он что-то ласково говорил кому-то и тихо смеялся. Ему нежно вторил женский голос, называя его Сереженькой. — Поверили? Или дать еще раз послушать? — уточнила женщина. Доминика окончательно пришла в себя. Она села на кровати, нашла мобильный телефон, позвонила Сергею. — Абонент не может ответить. Перезвоните, пожалуйста, позже. Идиотские мобилки! Никогда не дозвонишься, если действительно необходимо! Доминика швырнула мобилку об стену, вскочила с кровати и стала судорожно одеваться. Она вдруг представила невероятно красивую женщину в объятиях мужа, и ревность захлестнула ее с головой, как морская волна. Ехать, немедленно ехать! Доминика выбежала из дома, села в машину, которая стояла во дворе, и рванула с места так, что заскрежетали колеса. Машина мчалась по дороге с сумасшедшей скоростью. А Сергей действительно лежал в объятиях женщины. Правда, не такой красивой, как представлялось Доминике, потому что это была всего лишь секретарша Юлька. Юлька потянулась к любовнику: — Сережа… — Я велел называть себя Сергеем Анатольевичем, — напомнил любимый мужчина. — И в такой ситуации тоже? — опешила Юля. — Привыкнешь и начнешь в офисе меня компрометировать, — объяснил Сергей. — Мне это ни к чему. Я тебя предупредил, чтобы ты никаких видов на меня не имела? Предупредил. Легкое отношение к жизни — это еще не значит легкомыслие в строительстве этой самой жизни. Усвоила? — Ну-у, — протянула Юля. — Повтори. Юля подскочила на кровати и браво отрапортовала: — Хенде хох, аусвайс и яволь, герр гауптман. Сергей невольно засмеялся: — Ну что с тебя, с дурочки, взять. Иди ко мне. Доминика чувствовала себя преданной. Она неслась в город так, как будто от скорости зависели ее жизнь и счастье. Машина ворвалась в город, не снижая скорости. И вдруг на ее пути возник огромный билборд с рекламой фирмы «СуперНика». Доминика не справилась с управлением, машина на всей скорости перевернулась, ее протащило по дороге, она врезалась в опору билборда. И наступила тишина. Над искореженной машиной улыбалась с портрета Доминика и горела надпись: «Там, где Ника, там — победа». Очень красивый, очень гламурный портрет.