Доминика ему давно не верила. — А если без театральности, как ты объяснишь присутствие Юльки в нашей квартире в семь часов утра? — Это и объяснять не надо: сейчас такие умельцы, чего угодно на чем угодно нарисуют без проблем, не то, что время на фотографии. — Я тебя очень сильно любила, — призналась Доминика. — Я давно знаю о твоих залетах, обо всех твоих романах. Я видела, как ты пытался скрыть это от меня. И позволяла себе обманываться. Я сейчас кляну себя за то, что закрывала на это глаза. Фотографии и пленки — это очередное доказательство того, что твои романы стали достоянием общественности. Ты помнишь наш последний вечер перед аварией? — Да. — И ты помнишь, что я тебе сказала? Сергей вдруг изменился в лице: — Да. — Я сказала тебе, что жду ребенка. За все это время ты ни разу меня не спросил, что с нашим ребенком. Вот тебе и ответ на все вопросы. — Что с ним, с нашим ребенком? — побелевшими губами прошептал Сергей. — Его уже нет. А вместе с ним из моей жизни ушел и ты. Сергей обхватил голову руками и застонал. Доминика подошла к окну, стояла и смотрела на улицу безучастными глазами. Татьяна объявила Сергею настоящую войну. — Ну что, позвонила Доминике? — поинтересовался Михаил. — Да. — И что ты ей сказала? — Что Сергей Анатольевич очень интересовался тайнами этого дома, а когда понял, что я в первую очередь служу хозяйке, попытался меня убить. Михаил расстроился: — Это конец. Нас уволят. — Это — начало. Начало нашей новой жизни. Никто нас не уволит, а наоборот, — успокоила его жена. — Ты же сам меня учил, что ставку нужно делать на Доминику Юрьевну, она, как хлеб, всему голова. — Говорил, но я при этом не учил тебя лезть на рожон и совать свою голову в пасть к тигру. — А кто тигр? Сергей Анатольевич? Он — зашмыганный котенок по сравнению со мной. Я буду не я, если не обчищу его до нитки. Ты хочешь знать, как я его обчищу? Слушай внимательно. Доминика давно все знает. Не сегодня-завтра между ними все прояснится и без нашей помощи. — Тогда тебе нечем будет Сергея шантажировать, — разумно предположил Михаил. — Тут ты ошибаешься, дорогой. Доминика давно все знает, но папе своему не спешит рассказывать, как видишь. Оно и правильно: родителей надо беречь. А то ведь ты с мужем помиришься, а родственнички будут вечно обиды помнить. — И что? — не понимал Михаил. — А вот что! По этой же причине Сергей наш Анатольевич боится тестя как огня? Доминике он глаза замылит, и она его простит, а от Юрия Владимировича могут быть большие неприятности. Теоретически мы можем Юрия Владимировича просветить. — А практически? — встрепенулся муж. — Я думаю, до этого не дойдет. Сергей у нас на крючке. Дергается, запугать пробует. Платить не хочет. Ой не хочет! А придется! Я своим звонком Доминике дала ему понять, что не испугалась, а совсем наоборот — пошла ва-банк. — Мне не нравятся его наезды, — заметил Михаил. — Солнышко, это блеф, где ты видел, чтоб рыбка на рыбака наезжала?! Ты бы занялся вплотную нашим будущим ребенком. Я больше по больницам мыкаться не хочу. Устала. Отчаялась. Мы с тобой возьмем маленького, готовенького. Мальчишечку. Муж возразил: — Я дочку хотел. Татьяна несколько удивилась. Юрий Владимирович приехал домой, его встретила обрадованная Диана. — Как Доминика, ты у нее был? спросила дочь. — Неплохо. Ей прописали новое лечение. Разрешили вставать. — Не рано ли? Мама говорит, что тяжелые травмы надо вылежать. — Все меняется. Это раньше медицина рекомендовала больным лежать пластом, а сейчас считает, что для профилактики спаечного процесса пациенты должны вставать, ходить, сами себя возвращать к активной жизни. — Пап, а ты сказал ей обо мне? — Нет, — честно признался Юрий Владимирович. — Пока. Видишь ли, это не так просто. Мне нужно ее подготовить, правда, не знаю как. Я пытался сегодня найти такой момент, когда можно было бы сказать, у меня не получилось. — А когда ты найдешь такой момент? — как-то совсем по-детски спросила Диана. — Ах, детка! Какая ты у меня еще маленькая. В таких вопросах нельзя рубить с плеча. Мы с ней всю жизнь прожили вместе, вдвоем. Я так и не женился после смерти Никушиной мамы, мы очень родные друг другу люди… Диана обиделась: — А я не родная? Юрий Владимирович замялся: — Нет, конечно, родная… Но все так неожиданно, столько хлопот свалилось. Во-первых, нужно снять тебе приличную квартиру. — А разве я не могу жить здесь? — удивилась Диана. — Дианочка, я — старый холостяк, я привык к своему образу жизни, и потом, я дома работаю, меня раздражает каждый посторонний звук. Ты должна меня понять. Пока не найдем поблизости приличную квартиру, конечно, будешь жить у меня. — Я поняла, я тебе мешаю. — У Дианы дрогнул голос, и она заплакала. Неожиданно позвонили в дверь. Юрий Владимирович пошел открывать, недоумевая, кто так поздно заявился. Увидев на пороге Амалию, удивился несказанно. — Я узнала о Доминике одну страшную вещь, нам нужно поговорить без посторонних ушей, поэтому я приехала к тебе, — объявила она. Но тут из-за спины Юрия Владимировича выглянула Диана. Амалия замерла, потом резко повернулась и выбежала из квартиры. Юрий Владимирович побежал за ней, крича: — Постой, Маля! Ты все не так поняла, я тебе все объясню! Но Амалия не желала слушать: — Мне ничего не надо объяснять! Тебе наплевать на судьбу родной дочери, ты готов следовать своим низменным инстинктам, и больше тебя ничто не заботит. Седина в бороду — бес в ребро! — Что с Никой? — грубо схватил ее за плечо Юрий Владимирович. — Мне сказал врач, что она потеряла ребенка. Юрий Владимирович, оттолкнув Амалию, кинулся в дом, кое-как оделся и помчался к дочери в больницу. Доминика удивилась: — Папа? — Извини, дочка. Я только что узнал… Девочка моя родная… — Юрий Владимирович чуть не плакал. — Какое горе. Ты потеряла ребенка. — Кто тебе сказал? — тихо спросила Доминика. — Амалия. Девочка моя, я так тебе сочувствую, я так тебе сочувствую, что у меня разрывается сердце. Я так хотел, чтобы у меня наконец появился внук. Что ты пережила! А я, старый дурак, морочил тебе голову своими пустопорожними разговорами. Отец крепко прижал дочь к себе, и она расплакалась. — Господи, что я делаю! Я тебя еще больше расстраиваю. Извини, Никуша, извини. Не плачь, детка. Все у нас будет хорошо. Ты молодая, здоровая. У тебя еще будут детки. У меня еще будут внуки. Я найду того, кто заставил тебя так страдать, и его задушу собственными руками. — Не надо, папа, — попросила Доминика, — этим ребенка не вернешь. — Я так люблю тебя и Сергея. Я так хочу, чтобы все поскорее закончилось и мы снова были счастливы в своей семье. Доминика только качала головой. Назад дороги нет. Ее призрачное счастье исчезло навсегда. Сергей приехал в Озёрку злой и раздраженный. Двери ему открыли заспанные Танюша и Михаил.