– Да ладно! – пожал я плечами. – Вам-то за что извиняться? – Кхм, – подал голос дядя. – Надо бы уже научить тебя хоть чему-нибудь. Ладно, насмотрелись? Тогда пойдём. Пока мы шли к дому, женщина у сакуры потянулась и, поднявшись на ноги, пошла куда-то по своим делам. Впрочем, я быстро забыл об этом, так как мы наконец зашли в дом. – Вау! – произнес уже я. Хотел величественный храм на горе? Получи. Пусть не на горе, но тот факт, что он находится внутри непримечательного двухэтажного дома – как бы не покруче будет. Оглянувшись, я уставился на потолок. Обычный храмовой потолок, только он явно выше дома снаружи, да и пространства тут… ну раза в два точно больше. Освещался храм бумажными фонарями под потолком. Я столько фонарей в одном месте и не видел ни разу. Самое интересное, что на том месте, где в храме обычно стоит алтарь, здесь находилась кузница. А рядом с ней размещался стол с компьютером и монитором… Меня даже через много лет всегда поражало, как маги умеют ко всему адаптироваться. Недалеко от входа, прямо напротив нас, стояла японка лет сорока, одетая в красно-белое кимоно. Брюнетка, статная, красивая – даже меня тогдашнего проняло. – Ичиро-кун, – подошла она к нам, – давно ты у нас не был. – Дела, как обычно, – вздохнул дядя. – Познакомьтесь, дети – Хондзё Масамунэ, младшая дочь мастера Масамунэ. А это, – слегка повернулся он к нам, – мой племянник Окава Кеншин, со своими друзьями Хомуро Акирой и Икедой Такеши. Один знакомый тебе тэнгу утверждает, что Акира и Такеши весьма перспективны. На что парни засмущались. Уверен, подобное они слышат впервые – ни с дядей, ни с тэнгу они почти не общаются. – А как же твой племянник? – спросила Хондзё-сан, подойдя еще чуть ближе. – Они с Кеншином не ладят, – поморщился дядя, – а я, сама знаешь, в мечах и мечниках не разбираюсь. – Ты хочешь меня о чем-то спросить, мальчик? – приблизилась она еще на один шаг. – Почему вас зовут, как меч, пропавший после второй мировой войны? – спросил я, не вытерпев, хотя это было немного невежливо. Точнее, сам вопрос было не очень вежлив, но раз уж она дала разрешение… – Потому-что это я и есть, – улыбнулась Хондзё-сан. – Правда, мы с Колди не сошлись характерами, после чего я вернулась домой. По легенде, меч Хондзё Масамунэ по окончанию второй мировой был передан сержанту кавалерийского полка США Колди Баймору, после чего его след теряется, а оказывается он… точнее она, сама с ним ушла. – А остальные четырнадцать мечей? – спросил я ее. По той же легенде, сержанту в признание поражения было передано всего пятнадцать мечей. Японское правительство до сих пор их ищет. – Не слышала о таком, – ответила она слегка удивленно. – Из наших больше никто не ушел, а до простых мечей мне нет дела. Потрясающе. Легендарный меч великого мастера, который даже не подписывал свои изделия, потому что считалось, что их невозможно подделать. Хондзё овеян… овеяна легендами и упомянута в исторических хрониках далеко не один раз. Да, я интересуюсь такими вещами. – Круто, – все-таки произнес я, но очень тихо. Впрочем, Хондзё-сан стояла достаточно близко, чтобы услышать. Улыбнувшись на это, она задала вопрос: – И все же, что говорит Куфуран на твой счет? – Он говорит, что я бездарь, – буркнул я. – Что мне никогда не стать мечником. Парни удивились – такое они тоже слышат впервые. А Хондзё-сан, слегка приподняв голову, протянула: – Стареет тэнгу. Стареет… – и дёрнув рукой, вновь её опустила. – Я отошла от битв, но если ты когда-нибудь захочешь пофехтовать, юный Окава, я с удовольствием приму тебя в Доме Спящих Мечей. А теперь пойдемте, не стоять же нам здесь весь день. Проведу для вас экскурсию. Может, и партнера себе найдете, – развернулась она к нам спиной, направляясь в другую часть помещения, и, не оборачиваясь, бросила за спину: – Только на многое не рассчитывайте – вы все-таки еще дети, а не мечники. – Вот видишь, – ткнул меня локтем Акира, – ты тоже крут, Кен-кун. А Куфуран-сан просто ошибся. Повезло мне с друзьями, всегда это знал. За раздвижными дверями в дальнем конце зала нас встретил длинный коридор, по бокам которого находились точно такие же двери, через которые мы прошли. – Так как обходить весь Дом было бы слишком долго, – произнесла Хондзё-сан, остановившись у входа, – мы посетим лишь японский уголок. Да и школа меча у вас вряд ли иностранная. Прошу, – указала она на ближайшие к нам двери. За ними мы увидели самое настоящее додзё. Стандартного размера, но даже это впечатляло. Напомню – с улицы дом представляет собой довольно небольшое по размеру строение. А тут сначала огромный храмовой зал, теперь додзё… Когда мы зашли туда, посреди зала фехтовали двое мужчин, но стоило им только заметить нас, они остановились и, подкинув свои катаны в воздух, направились в нашу сторону. Катаны же, в свою очередь, превратившись на мгновенье в какую-то дымку, обернулись женщиной и еще одним мужчиной, которые тоже решили познакомиться с нами. И что я хочу сказать… Именно в этот момент, увидев преобразование райбу-ко, я осознал, что не хочу себе такой меч. Нет, все это было прикольно, несомненно, волшебно, познакомиться с легендой тоже дорогого стоит – но только если смотреть на это со стороны. А вот меч я предпочту иметь самый обычный. У Учителя например… Блин, до сих пор меня аж передергивает… Так вот. Меч Учителя, при одном взгляде на него, вызывает если и не ужас, то дрожь точно. Ярость, жажда крови, какое-то бешенство – такое впечатление, что лежащий на подставке меч всего лишь притаился как хищник в траве, и как тот же хищник, когда понимает, что его заметили – срывается в атаку. Вот и с тем мечом так же – смотришь на него и кажется, что он все понял и сейчас сорвется убивать тебя. Жуткая вещичка. Но стоит ему только оказаться в руках Учителя, и аура меча меняется. Радость, предвкушение, кажется, что ему даже не нужно сражаться, можно просто помахать им и он будет доволен, лишь бы это был Учитель. Щенячья преданность и ужасающая сила. Учитель как-то говорил, что меч – это инструмент, и этот инструмент должен слушаться тебя абсолютно, но при этом ты не должен от него зависеть, ты должен взять в руки любой другой инструмент и работать точно так же. Свой меч он добыл в потасовке с разбойниками, когда ему было всего семнадцать, и забрал он его у одного из трупов. Просто как временное решение, пока не найдет что-нибудь получше. Но… Как сказал учитель – нет ничего более постоянного, чем временное. Что-то такое я и в своем мире слышал, но это лишь доказывает правоту выражения. А что мы имеем здесь? Партнерство. То есть, равноправные отношения. Уже одно это меня отталкивает. Как вообще можно сражаться, когда ты машешь живым разумным? Этак я буду постоянно опасаться сломать его. А доверие? Вон, Хондзё-сан прямым текстом сказала – не сошлись характером. Какое тут может быть доверие? Меч – это часть тебя, а я не хочу, чтобы частью меня был какой-то дядька. Да и тетка тоже. От которых я, кстати, всегда буду ожидать подлянки! Подошедшие райбу-ко начали знакомиться, параллельно умиляясь нашему желанию стать великими мечниками. Они даже дали подержать себя Акире и Такеши, в форме меча, само собой, а те и рады. Глаза по сто йен, улыбка до ушей, куча вопросов по делу и без. – А юный Окава у нас, похоже, скромный мальчик, – улыбнулась Хондзё-сан, намекая на мое безучастие к происходящему. – Познакомиться с вами, Хондзё-сан, было по-настоящему удивительно, – произнес я осторожно, – но меч я себе выберу самый обычный. На такое мое высказывание все неожиданно замерли, глядя на меня с удивлением. – Ты правда думаешь, – спросил один из тех, кто был в этом додзё, – что бездушная железка может сравниться с райбу-ко? – улыбнулся он под конец вопроса. – Со временем, – пожал я плечами. – Зато мы с ним уж точно характерами сойдемся, – покосился я на Хондзё-сан. Те, кто был в додзё изначально, выглядели удивленно, Акира и Такеши ничего не поняли, дядя стоял и хмурился, а Хондзё-сан прикрыла глаза. – Райбу-ко не предают своих партнеров, – произнесла она безэмоционально. – Мне не нужен партнер, мне нужен меч, – ответил я. – Тебе нужно безмолвное оружие? Бездушный предмет? – спросила другая женщина. – Ну да, – пожал я опять плечами. – Я же говорю – меч. – А мы кто, по-твоему? – поинтересовался один из мужчин. – Не знаю, – придвинулся я к дяде. Мне вдруг показалось, что этот тип сейчас на меня бросится. – Вам лучше знать. – Давно меня так в землю не втаптывали, – покачал он головой, после чего отошел в сторону. – Пойдемте, – вздохнула Хондзё-сан. – А то не успеем осмотреть весь корпус. Когда мы вышли в коридор, дядя Ичиро произнес: – Не обижайся, Хондзё, мальчик просто не воспринимает вас как оружие, все-таки вы слишком живые для того, что он знает. – Ох, Ичиро, – качнула она головой. – Как же ты все-таки далек от мира холодного оружия. Все он прекрасно понимает и выбор свой сделал вполне осознанно. Вот только юный Окава, – посмотрела она на меня, – не знает, на что мы, райбу-ко, способны, вот и сравнивает нас с обычными мечами. Со временем, думаю, он изменит свою позицию. Я промолчал. Спорить со старшими вообще занятие неблагодарное, так я еще и спецом по райбу-ко не был, вдруг и правда что-то не знаю. Экскурсия между тем продолжалась. За остальными дверями коридора располагались не только додзё, но и простые комнаты. Где-то местные обитатели тренировались, где-то читали, где-то медитировали, а где-то лежали на подставках и никак на нас не реагировали. С виду обычные мечи, краткую историю которых нам рассказывала Хондзё-сан. Чем дальше мы шли по коридору, тем больше было «мечей» и меньше «людей». Все чаще нам попадались спящие на своих подставках райбу-ко, но по словам Хондзё-сан, эти мечи, возможно, еще проснутся, шансы на это велики, а вот в последней комнате, расположенной в конце коридора и напротив входа в японский корпус, находились те райбу-ко, которые уже вряд ли проснутся. Сама комната представляла собой просторный зал, который был заставлен низкими столиками, на которых стояли стойки с мечами. Не знаю, как у остальных, а у меня от этого места мурашки по коже пробежали. Десятки разумных, которые никогда не проснутся – это как десятки трупов, что выставлены на обозрение. – А это никто иной, как знаменитый Мурамаса, – остановилась Хондзё-сан у очередного меча. – Его дети действительно соперничали с нами, детьми Масамунэ, но при этом нельзя сказать, что соперниками были сами мастера. Скажу по секрету, они были совсем не против выпить вместе чашку-другую саке, после чего… Прервал ее звук падения в дальней части зала, куда мы еще не успели дойти. – Твою же мать! – раздалось оттуда же. Обернувшись туда, мы все стали свидетелями, как какой-то мужчина, одетый в старомодный костюм, уперев голову в пол, потирал правую ногу. – Какой идиот положил меня на такую низкую стойку? – Когарасу-Мару-сама… – пробормотала ошарашенно Хондзё-сан. – А? – приподнялся мужчина посмотрев в нашу сторону. – Хондзё, мелкая пигалица, какого дьявола меня положили на… – оглянулся он на свою стойку и на мгновенье замер, после чего стал быстро оглядываться. – Ох, ну ни фига ж себе. Вы меня, типа, со счетов списали? На свалку выкинули? Что я здесь делаю?! – Но… Когарасу-Мару-сама, вы же заснули, а при вашем возрасте… это… За этим последовала небольшая пауза, во время которой мы пялились на него, а он оглядывал всех нас. – Понятно с вами все, – вздохнул он поднимаясь на ноги. – Типа, старик, типа, надо с глаз долой. Типа, дать дорогу молодым, а то эти старперы вечно ограничивают. – Да как вы можете так говорить, Когарасу-Мару-сама?! – возмутилась она в ответ. – Все, все, успокойся, – подошел он к нам. – Лучше представь Великого Меня нашим гостям! – произнес он напыщенно, но через секунду обычным голосом добавил: – Только сначала скажи, сколько я проспал. – Сто пятьдесят три года, – ответила Хондзё сухо. – Знакомьтесь – Когарасу-Мару-сама. Самая первая катана, самый старый бодрствующий японский меч, самый сильный райбу-ко в Японии. А это – Окава Ичиро. Сильнейший за последние пятьсот лет Окава и лучший эксперт по духовным сущностям в мире. И его племянник с друзьями – Окава Кеншин, Хомура Акира, Икеда Такеши, – представила она нас поочередно. Я же был немного огорчен – еще одна легенда оказалась райбу-ко, а не простым мечом. Плевать, в общем-то, но почему-то жаль. Если кто не знает, – а дядя Ичиро наверняка не знает, – Когарасу-Мару, он же Маленькая ворона – первая катана в мире. До него в Японии делали прямые клоны китайских мечей, и именно он задал направление в развитии мечей в нашей стране. Тысяча триста лет ему… или около того. Но Когарасу-Мару не стал бы таким знаменитым, если бы был просто первым, ведь в отличие от той же Хондзё, тот, кто создал его, не так знаменит, как Масамунэ, да и известен, скорее, именно благодаря Когарасу-Мару. Так что – нет, этот меч известен своей историей и тем, что был в руках тех, кто эту историю писал. Он не убивал демонов, не рубил сотню человек за раз, он просто был повсюду и никогда не пропадал из виду. – Какой интересный молодой человек, – произнес Когарасу-Мару-сан, глядя прямо на меня. – Приятно познакомиться, Кеншин-кун, – слегка наклонился он вперед, протягивая свою руку. Я же, покосившись на дядю, сделал шаг назад. Мне почему-то казалось, что это рукопожатие – не просто приветствие. На несколько секунд все замерли, после чего я решил поклониться так и не опустившему руку мужчине. – Для меня честь познакомиться с вами, Когарасу-Мару-сан. – Да ладно тебе, дай мне свою руку, парень. – Эм… – не зная, что делать, я отступил еще чуть назад и вновь поклонился.