– Я не могу вам этого позволить, – отрезал Эван. – Это не ваше решение. А мое. – Я обернулась к Рику. Прижимая к голове полотенце, он, пошатываясь, поднялся на ноги. В пару широких шагов Эван оказался рядом, поддерживая его. – Пункт неотложной помощи есть в Пасифик-Гроув, – сказал мне Эван. – Берите его машину. Я поеду следом. – Никаких карманных докторов, – возразил Рик. – В Монтерее есть нормальная больница. И никаких преследований. – С помощью Эвана он двинулся к двери, а потом отпрянул: – А собаки? – Они не бросятся, видя меня рядом. Я вышла за ними следом. Овчарки вскочили, яростно лая. – Тихо! – прикрикнул Эван, и они тут же смолкли, продолжая, впрочем, угрожающе рычать. Эван рывком распахнул дверцу «Рэндж-Ровера», и Рик тяжело рухнул на сиденье. – Ты упал у себя. Это ясно? – Я понял. Я же сказал, что так и сделаю. Эван повернулся ко мне: – Вы уверены, что справитесь? – Да. Ему нужна помощь. – Послушайте, – уже более мягким тоном продолжил Эван, – если ему станет хуже, останавливайтесь и вызывайте «скорую». Если нет, оставьте его машину у больницы, я пошлю водителя забрать вас. – Я сделаю все, что посчитаю необходимым. – Забравшись на водительское место, я завела двигатель. – Вам надо на шоссе 1 до съезда на Пеббл-Бич, больница прямо за ним, там будет знак. Езжайте быстрее, боль просто невыносимая. Выехав от особняка на петляющую лесную дорогу, я безуспешно пыталась проглотить ком в горле. Желудок свело. Рик стонал на каждой трещине и ямке в асфальте. Мы только доехали до середины первого крутого поворота, когда он неожиданно потребовал: – Остановитесь! – Что такое? Вернуться? – ударив по тормозам, не поняла я. – Нет. Туда я не вернусь. Тут все и случилось. Тут он напал на меня. – Рик указал на лес. – Я видел его. Белая рубашка, фонарь – там была тропа, и я пошел за ним. – В одиночку, в темноту? – У меня был фонарик в телефоне, ясно? Я недалеко прошел, вон там есть крест. Красный крест на могильном холме. У него здесь тайная могила. Я с сомнением покосилась на него. – Он не хотел, чтобы я увидел, подобрался сзади и ударил меня. – Рик снова застонал. – Дьявол, как же больно. Езжайте дальше. Всю дорогу до автострады он молчал, а потом, когда машина выбралась на более ровную поверхность, немного оживился и даже сел прямее. – Что вы вообще так поздно делали в поместье? – Осматривался. Это огромная дикая территория, улики могут быть где угодно. Раньше нельзя было, иначе этот чокнутый Гектор меня бы нашел. – И как вы забрались внутрь? – У меня свои способы, – уклончиво ответил он. – У меня есть право находиться здесь. Половина всего принадлежит моей сестре. Совместно нажитое имущество, таков закон в Калифорнии. Все делится пополам. – Он опустил козырек от солнца и, приподняв полотенце, посмотрел во встроенное зеркало: – Выглядит хреново. Езжайте быстрее. Я нажала на газ. Все, что он говорил, звучало сомнительно, но, может, я смогу вытянуть из него еще что-нибудь. – Вам нужно кое-что знать, – начала я. – Ваша сестра перестала принимать лекарства: она их не глотала, а прятала в туфлях. От этого у нее могли снова проявиться суицидальные наклонности. – Это он вам сказал? – Я сама нашла таблетку в ее туфле. Клозапин. – И что же вы делали с ее туфлями? – Рылась в ее гардеробной, – напрямую ответила я. – А потом Эван с Аннунциатой нашли еще таблетки, и у них есть беспристрастный свидетель, присутствовавший при обыске. – И откуда вы знаете, что он не сам подложил их туда, до убийства? В качестве алиби. Я помедлила. Наверняка я этого не знала. Рик хрипло рассмеялся: – У него на все готов ответ. Он же психопат, а они в этом мастера. – Что, повышаете его с социопата? Он качнул головой: – Насмехайтесь, если хотите, но вы понятия не имеете, какой он на самом деле. Думаете, моя сестра была первой? – Что вы имеете в виду? – настороженно уточнила я. – Его родители. Знаете о них? – Они погибли в авиакатастрофе, когда он был в колледже. – Нет. Начались весенние каникулы, и он был с ними, в Перу. И он тоже должен был лететь на том самолете. Они пропали, а он получил деньги. Знакомо, не так ли? У меня внутри все похолодело. – В жизни может быть больше чем одна трагедия. – Ага. Ему просто чертовски, хронически не везет. – Это вы ходили около башни раньше, до темноты? – помолчав какое-то время, решила спросить я. – Нет. Говорил же, я только вошел, как он ударил меня. – А раньше? По ночам вы там бродили? Может, у коттеджа? – Я больше не хочу говорить. Боль адская. – Он скорчился на сиденье и замолчал. Примерно полчаса спустя показался съезд на Пасифик-Гроув/Пеббл-Бич, и я свернула по указателю. Знак привел меня на узкую дорогу, но тут Рик издал звук, напоминающий предсмертный хрип, и я обеспокоенно повернулась. По его лицу текла кровь. Веки дрогнули, и глаза медленно закатились, оставляя видимыми только белки, и мужчина, потеряв сознание, уткнулся в окно дверцы. – Рик! – охнула я. Впереди уже потянулись белые здания больничного комплекса. Я, затормозив у пункта неотложной помощи и выпрыгнув из машины, начала звать на помощь. Тут же появился санитар с каталкой, за ним второй. К моему облегчению, Рик уже немного пришел в себя. – Держись, приятель. – Первый санитар помог ему опуститься на каталку. – Раны на голове всегда сильно кровоточат. Доктора тебя быстро подлатают. – Мне остаться? – спросила я Рика. – Нет. Уходите. Припарковав его машину на парковке для посетителей, я вернулась к больнице, отдать ему ключи. Санитары как раз завозили каталку внутрь. Он слабо усмехнулся и указал в угол здания: – Улыбнитесь. Вас снимают. Я подняла голову: там действительно мигала красным огоньком камера слежения. И что? Его увезли в приемный покой, и я вышла наружу. Позади здания надрывалась сиренами «скорая». А что, если б Рик был серьезно ранен и умер бы по дороге? Сердце колотилось как сумасшедшее. Я уже вытащила телефон, но тут к тротуару подъехал черный внедорожник и водитель произнес мое имя. Спрыгнув на асфальт, он открыл для меня пассажирскую дверцу, и я устроилась на роскошном сиденье. Руки и свитер у меня были в крови, и меня передернуло. Вытащив из дверцы бутылку воды и пакетик бумажных салфеток, я как можно тщательнее отчистила руки и одежду. Видимо, потом я задремала, потому что по ощущениям уже через несколько минут мы свернули к Торн Блаффсу. На темной парковке перед особняком мерцал огонек – сигарета. Эван нервно мерил площадку шагами, а при виде нас затушил сигарету каблуком и распахнул мою дверцу. – Вы в порядке? – В порядке. Он коротко переговорил с водителем, и внедорожник уехал. Тогда Эван снова обернулся ко мне: