– Не забывай, есть еще охрана, если позвонишь, они приедут очень быстро. – Он сделал шаг к двери. – Мне уже пора ехать, а то к югу пробки быстро собираются. – А я думала, ты едешь на север, в Беркли. – Нет, в Сан-Луис-Обиспо… Мы с приятелем, Джейком, работали вместе в веганском кафе в Беркли, пока оно не прогорело. У него день рождения, так что я хотел… ну… сделать сюрприз… – Ради бога, Отис! – не выдержала я. – Ты какой-то подозрительный. – Вовсе нет. Ну, или, может, мне теперь немного стыдно, что оставляю тебя одну. – Так мне есть о чем беспокоиться? – Нет! Ты переиначиваешь все, что я говорю. Эта новая охранная компания просто отличная, все будет хорошо. – Скажи мне кое-что, – помедлив, попросила я. – Почему ты на самом деле захотел, чтобы я приехала? – В каком смысле? – Ты же меня практически умолял. Еще и Эвану соврал, что мы выросли вместе, а когда я приехала, тут же отправил мою арендованную машину обратно, будто пытаясь помешать мне уехать. – Я просто хотел, чтобы ты не тратила деньги, тебе же нужно было экономить, верно? Я вздохнула. – Хоть раз скажи мне все начистоту. – Я и говорю начистоту. – Отис снова покачался на пятках. – Ну ладно, я действительно очень хотел, чтобы ты приехала, потому что иногда мне тут не по себе. Гектор и Аннунциата вообще занимаются вуду – ладно, может, не вуду, но они стремные. Особенно Аннунциата, не знаю, она вообще будто не в своем уме. И из-за этого… иногда мне кажется, будто тут действительно водятся привидения, как все болтают. И я подумал, что с твоим присутствием будет не так странно. – Почему ты просто не бросил все и не уехал? Ты же всегда можешь найти какой-нибудь ресторан. – Но я не хочу работать в очередном ресторане, где шеф-повара воображают себя Гордоном Рамзи и орут на тебя, а гребаные менеджеры командуют как хотят. Но когда сделка Эвана выгорит и дело сдвинется с мертвой точки, в этой биотехнической компании будет огромный новый кампус с кафе и кухней по последнему слову техники. А я буду отвечать за меню. – Ого, звучит как серьезное дело, – подняла брови я. – Так и есть. Работа мечты. – Вот как он заставил тебя тайком отвезти портрет под охрану? Пообещав новую работу? Отис бросил на меня взгляд из-под очков. – Нет. Кажется, он считает меня отличным поваром – даже если ты с этим не согласна. – Согласна. Ты действительно прекрасный повар. – Да, так и есть. Я могу приготовить что угодно, из любого меню, хоть вегетарианское, веганское, для палеодиеты, для флекситарианской – какой угодно. И у меня хорошо получается, не понимаю, почему ты не можешь поддержать меня. – Отис, я тебя поддерживаю. – Вовсе нет. Ты считаешь меня полным неудачником и что я ничего не могу. Но такого шанса мне никогда больше не выпадет, понимаешь, никогда, так почему ты просто не можешь быть на моей стороне? Горечь в его голосе оказалась для меня полной неожиданностью. И мне вдруг пришло в голову, что ведь я тоже сейчас от него многое скрываю. – Я на твоей стороне и действительно считаю, что ты хороший повар, просто отличный. Я хочу тебя поддержать. – Тогда почему ты ведешь себя совсем иначе? – Потому что ты продолжаешь говорить мне то, что в итоге оказывается не совсем так. – Что ж, сейчас это – так, и я не хочу проколоться. Мне правда ужасно хочется, чтобы так все и сложилось, понимаешь? – И я этого тоже хочу для тебя. Ты же это знаешь? – Наверное. – Он помедлил. – Послушай, если ты нервничаешь, я могу остаться. – Нет, я справлюсь. Не хочу, чтобы у тебя пропал выходной. Мы обнялись, и его лицо снова засияло улыбкой, как у хлопьев с упаковки готового завтрака. Будто мы никогда и не ссорились. Бесконечный бассейн располагался вдоль юго-западного выступа мыса и, сделанный из местного камня, выглядел как настоящий грот с постоянно переливающейся через край водой. Пилот примчался ко мне, гавкая как безумный, и проводил меня к бассейну. Эван быстро плыл, сильными гребками легко рассекая воду. Пилот прыгнул к нему, подняв кучу брызг, и Эван поднял голову. Увидев меня, он изящно запрыгнул на бортик и откинул с лица мокрые кудри. – Не кинешь мне полотенце? Я передала ему одно из стопки, и он быстро вытерся. На спине у него была другая татуировка, прямо под левой лопаткой: птица доколумбовой эпохи, чьи когти яростно вцепились в ветку с шипами. Мне безумно захотелось до нее дотронуться, проследить чернильные линии пальцем. Эван бросил полотенце на пол, подхватил со стула льняную рубашку и накинул на плечи, а потом указал на столик под зонтиком. – Подходит? – Конечно. – Я села, а он опустился на стул напротив. – Все пожары потушены? – спросила я. – Самые важные. – Отис сказал, ты скоро уезжаешь. – Да, на пару дней. – Эван надел солнечные очки и посмотрел на меня. – Я не убивал свою жену, – коротко сказал он. – Я этого и не говорила, – вздрогнув, возразила я. – Многие говорили. Рик Мак-Адамс. Прошлой ночью он, должно быть, во многом успел меня обвинить. – Да. И до этого, в нашу первую встречу. – Он утверждал, что я издевался над ней? Бил ее? Что я подстроил ее первую попытку суицида в качестве алиби для последующего убийства? – Именно так, – кивнула я. – Все сразу. – И что я убил ее, чтобы получить половину имущества? – Да. Он сказал, ей принадлежала половина всего. Совместно нажитое имущество. – А то, что это работает в обе стороны, он говорил? – невесело хмыкнул он. – О том, что я теперь должен выплачивать половину ее долгов? – Нет. У нее было много долгов? – Во время своих маниакальных фаз моя жена спускала на ветер миллионы долларов. Одежда, украшения, любая дорогая вещь, которая только попадалась ей на глаза. И наркотики. Она вдохнула целое состояние. – Кокаин? – В основном, но и другие тоже. Загляни за кулисы показа мод – они же там купаются в тяжелых наркотиках. Но кокс был ее любимым. Она называла его «лекарство», и брат был ее основным поставщиком. – Рик! – Меня передернуло. – Да, братец Рикки. Он поставлял ей наркотики, а она его обеспечивала. Так вот откуда эти брендовые шмотки, стильная стрижка и навороченный «Рэндж-Ровер». – В чем еще он меня обвинял? Что я запер жену в психушке и хотел оставить ее там навсегда? Я подтвердила, что и в этом тоже. – Год назад у Беатрис случился психотический припадок. Да, она страдала от биполярного расстройства, но наркотики стали последней каплей. Она слышала голоса, видела галлюцинации. Серьезные срывы случались даже на публике. – Да, мне рассказывали. – Я отвез ее к хорошему психиатру, ей начали делать инъекции галоперидола. Он сдерживал психоз, но из-за побочных эффектов Беатрис набрала вес, считала, что у нее под кожей ползают жуки, и ее перевели на таблетки. – Эван бросил взгляд на аспидно-серые камни бассейна. – Это я виноват, я, что позволил ей принимать их самостоятельно. В какой-то момент она перестала их пить, и случился один из худших срывов за все время. Когда я попытался ее сдержать, она потеряла рассудок, бросилась на меня, кусалась, царапалась, пиналась. Я пытался удержать ее, но она вырвалась и побежала к лестнице. И кинулась вниз. Правда ли это? – И тогда ты определил ее в психушку? – Никуда я ее не определял. Я вызвал «скорую», и они отвезли ее в больницу, где она пролежала под наблюдением три дня – это максимум, разрешенный в Калифорнии по закону. А потом она согласилась на госпитализацию. – Она сама согласилась? – удивленно переспросила я.