– Такое горе… – прошептала я. – Я не могла и представить. – Да, – мягко сказал он. – Мне так ее жаль… ее страдания невыносимы… – Я подняла к нему голову, больше не в состоянии ничего сказать. Вдруг я оказалась в его руках, он крепко прижимал меня к себе, и мне хотелось остаться так навсегда. А потом я уже целовала его, поцелуй становился глубже и глубже, я чувствовала, что умру, если он меня отпустит. И если его отпущу я. Не разрывая объятий и поцелуя, я потянула его к кровати, на которую мы упали. – Ты уверена? – спросил он, но в ответ я только притянула его ближе и снова поцеловала, пробуя на вкус, вдыхая запах. – Уверена, – пробормотала я, и мы снова поцеловались, начиная стягивать друг с друг вещи, бросая их куда попало. Между нами не должно было остаться никаких преград. Наконец кожа прикасалась к коже, и каждая клеточка меня радовалась возможности обнимать его крепкое тело, дарящее восхитительное тепло. – Любимая… – прошептал он. А потом я уже не могла различить, где начиналась я, а где он, и позволила себе утонуть в ощущениях. Где-то перед рассветом я заворочалась в полудреме, заметив, что он одевается. Или нет – раздевается. Эван скользнул обратно в кровать, принеся с собой влажный запах прохлады, можжевельника и сосны. Он был снаружи, подумала я. Искал ее. Я приподнялась на локтях, вопросительно глядя на него. – Я просто общался с охраной, – объяснил он. – Все под контролем. – Она не возвращалась? – Нунци? Конечно, нет. – Не Аннунциата. Не думаю, что видела ее. – И кто же это был? – прищурившись, спросил он. Я колебалась, говорить или нет. – Беатрис? Ты ее имеешь в виду? – Ты же мне не веришь. – Я верю, что тебе так показалось. Нунци сильно тебя напугала. Я тоже в свое время приходил к абсурдным выводам. В состоянии эмоционального возбуждения так бывает. – Он погладил меня по волосам. – Не думай об этом сейчас. Утром все встанет на свои места. Как бы мне хотелось, чтобы так оно и было. Он притянул меня к себе, и мы занялись любовью во второй раз, медленнее, дольше, с той восхитительной нежностью, с какой он обращался со мной раньше. А потом я, как давно мечтала, губами проследила каждую линию его татуировок: кольцо из слов на предплечье, птицу в кустах терновника на спине. Уснула я в кольце его рук. А проснулась снова уже под звуки перемалываемого кофе и села в кровати. Эван, полностью одетый, стоял на кухне. – Сколько времени? – спросила я. – Всего лишь семь с небольшим. Мне надо обратно в Лос-Гатос. – Кофемашина зашипела, и по воздуху поплыл чудесный аромат. Выбравшись из кровати, я набросила халат. – Тебе не нужно вставать. – Я жаворонок, помнишь? А ты филин. Который боится темноты… – Совершенно верно, – улыбнулся он. Разлил кофе по чашкам и поставил их на стол, а потом вернулся за баночкой меда. – Откуда ты знаешь, что я люблю мед? – Я наблюдательный. – Он сделал глоток кофе. – Ты меня вчера до смерти напугала. Я уж решил, что тебе плохо. Голос у тебя был как в лихорадке. – В каком-то смысле мне было плохо. Такое состояние называется визуальными мигренями. У моей мамы было то же самое. Она говорила, что это как получать сообщения с Марса. – Очень в твоем духе, разговаривать с инопланетянами. Я рассмеялась. – А я-то думала, что я вполне приземленный человек. – Нет. Во всяком случае, не совсем. – Ты это имел в виду ночью? Когда говорил, что я прихожу к абсурдным выводам? Что я не от мира сего? – Нет. Я имел в виду, что знаю, что ты чувствуешь. – Допив свой кофе, Эван отставил чашку. – Однажды я думал, будто видел Беатрис. Где-то месяц спустя после того, как она утонула. Как-то ночью я не мог уснуть и вышел на рассвете на террасу. И увидел ее там, на краю утеса. Она как-то странно шла вдоль ограды. Еще только светало, но я не сомневался в том, что видел. Взяв собак, я вышел на улицу, но она исчезла. Через полчаса приехали четыре машины, и мы вместе с охраной весь день провели в поисках – не обнаружили ни следа. – Но ты ее действительно видел? – взволнованно уточнила я. – Она была жива? – Нет. Я видел то, что хотел видеть. Иллюзию. И все. Помолчав, я произнесла: – Ты, должно быть, очень любил ее. – Думаю, в самом начале да. Она была потрясающе красива. Даже больше, у нее была такая черта… сейчас уже редко встречающаяся черта… но мне постоянно хотелось ее защитить. Прийти ей на помощь. – Лицо его исказила горькая гримаса. – Очередная иллюзия. Когда она потеряла рассудок, оказалось, что в ней все время жило что-то извращенное. Я влюбился в красавицу из рекламы духов, а женился на чудовище. – Я в это не верю. Кем бы она ни стала в результате болезни, не могу поверить, что она всегда была такой. – Ты ее не знала. Она была способна на ужасные вещи. – Какие? – Ты спрашивала, могла ли она отравить мою собаку, – помедлив, ответил он. – Не могу утверждать, но… это возможно. – Покачав головой, Эван встал. – Мне уже пора. Я позвоню. – Назад в Сан-Франциско? – Да. Еще на пару дней. Те звуки музыки и смех. Дразнящий голос: «Неужели ты опять в своем телефоне?» – Судя по звукам, вчера ты был на вечеринке. Прости, что выдернула тебя сюда. – Вечеринкой это вряд ли можно назвать. Я был на скучном вечере в ресторане с некоторыми членами правления «Дженовэйшн Технолоджис». – Он подхватил куртку. – Вернусь послезавтра. Могу приехать сегодня поздно вечером, если хочешь. – Сюда? – криво улыбнулась я. – В эту хижину? – Да, в эту хижину, – тоже улыбнулся Рочестер. – Думаю, нам стоит пока сохранить все в тайне. – Почему? – Я замерла на стуле. – Финансисты – люди капризные. Не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что я занят чем-то еще, кроме этой сделки, и отвлекаюсь на что-то. Но это не обязательно, если ты не хочешь. – Отису и Софии тоже нельзя говорить? – помолчав, уточнила я. – Так было бы лучше. Фэрфакс секреты хранить вообще не умеет. И я понял, что София гораздо ранимее, чем кажется. Не знаю, как она это воспримет. – Это правда, она может почувствовать угрозу, – признала я. – Перемены могут оказаться слишком внезапными. Но Гектор и Аннунциата узнают. Они, похоже, знают обо всем, что здесь происходит. – Знают они или нет, все равно никому не расскажут. – Подойдя ко мне, он подхватил меня на руки. – Эй, это всего на пару недель. Три максимум. – Мне надо тебя кое о чем спросить. – Я сделала глубокий вздох. – Ты встречаешься с кем-то еще? Опустив меня, Эван озадаченно посмотрел мне в глаза: – Конечно, нет. Я работаю сутками напролет последние восемь месяцев, когда бы я успел? – Ты же работаешь вместе с кем-то. – Свою работу и личную жизнь я строго разделяю. Почему ты спрашиваешь? – Потому что я хочу знать. Ты мне ничего не обещал и ничем не обязан. Но я хочу четко понимать, как обстоят дела. – Ну, теперь понимаешь. – Рочестер притянул меня к себе и поцеловал. – И мне действительно надо ехать. Оставляй одну из собак на ночь у себя. Минни. Она сможет тебя защитить. – Защитить от чего? – Да хотя бы от твоего же чертова воображения. – Ладно. – У меня вырвался смешок. – Буду брать Минни с собой. Чтобы защищала меня от моего же чертова воображения. Он уехал. А я вдруг поняла, что умираю от голода.