– Что за лунатик выходит на прогулку в такой туман? – Тот же, что в такой туман ездит с такой скоростью. – Вы это называете скоростью? Господи. – Он осторожно перевел себя в сидячее положение и на пробу вытянул ноги в тяжелых ботинках. Стащил шлем с копны черных кудрей и потряс головой. Черная с проседью недельная щетина неряшливо торчала в разные стороны, а выдающийся нос на более добродушном лице можно было бы назвать величественным. – Какого дьявола что-то выскочило прямо из-под колес? Что это было? – Собака. – Собака? – Обычный пудель. Только нестриженый. – Черт. – Он снова надел шлем, затем выудил из кармана куртки телефон и, прищурившись, всмотрелся в экран. – Ничего… – пробормотал он. – Сотовая связь тут вроде кота Шредингера. Мне сходить за помощью? Я доберусь до дома минут за двадцать. – Двадцать минут, – фыркнул мужчина. – Байк водить умеете? – Байк? – В голове мелькнуло смутное воспоминание, как я карабкаюсь на старый велосипед. – Мотоцикл, – пояснил он. Я бросила взгляд на его транспорт. «Харлей-Дэвидсон», черная громадина хромированного металла. – Могу попробовать. Как-то летом я проехала на «Веспе» через всю Умбрию. – На «Веспе». Господь всемогущий и его архангелы… – Он махнул рукой. – Помогите мне встать. Я нерешительно приблизилась. Мужчина был ростом за метр девяносто и крепко сложен – раза в два тяжелее меня. – Не уверена, что смогу поднять вас за руку. – Да, вряд ли. Наклонитесь. Ну и грубиян! Я наклонилась, и он обхватил меня за шею, перенося часть веса. У меня задрожали колени, но я устояла. Мужчина начал подниматься, слегка заваливаясь набок, но затем выровнялся и встал прямо. Я внезапно остро ощутила физическую близость его тела, сильную руку, обхватившую меня, прижавшееся ко мне плечо и напрягшиеся мускулы груди. Будто догадавшись, он отстранился и встал на обе ноги. – Ну хотя бы наступать на ногу вы можете, – заметила я. – Хороший знак. – Вы что, врач? – Нет. – Тогда ваше мнение сейчас вряд ли имеет значение. Как мне хотелось послать его ко всем чертям! Но из-за тумана и влаги я шмыгала носом, и казалось нелепым гнусавить колкости в ответ. Я незаметно вытерла его рукавом куртки. Мужчина прохромал к своему мотоциклу. – Эта штуковина должна брать повороты. Я, черт возьми, только поэтому его и купил! – Он от души пнул сиденье и тут же взвыл: – Сукин сын! – И запрыгал на одной ноге, тряся кулаком, будто кто-то на небесах имел на него зуб и все подстроил. Я рассмеялась, и мужчина тут же обернулся ко мне. Смешок так и застыл в горле. Яростный взгляд вызвал волну мурашек, и я сделала шаг назад. В тот миг я почувствовала, что он мог бы убить меня без малейших угрызений совести и оставить тело на съедение койотам и рысям, как тело Джаспера Маллоя в той башне. Но он, к моему удивлению, усмехнулся: – Вы правы. Я выгляжу полным ослом. Неожиданно из кустов выскочил Пилот. – Ваша собачонка? – Да. Хотя на самом деле не моя, она недавно появилась. Он уставился на меня, и в темных, глубоко посаженных глазах появилось осознание. Я заставила себя посмотреть в ответ. Уже собиралась представиться, но он снова надвинул защитные очки и наклонился к мотоциклу. – Помогите поднять его. Хватайтесь за руль. Вы тяните, а я подтолкну. – Он слишком тяжелый. – Тяжесть беру на себя. Просто делайте, что сможете. Из чистого упрямства я не шевельнулась. – Пожалуйста, – добавил он, но таким тоном, что прозвучало как ругательство. Я неохотно шагнула вперед и обеими руками ухватилась за руль. Потянула на себя, а мужчина, крякнув, поднял свою часть. Мотоцикл медленно встал ровно. – Держите его, – велел он. По ощущениям я держала несколько тонн – и требовались все силы до капли, чтобы не уронить их, пока он садился. Мужчина ухватился за руль, нажал на сцепление, ругаясь от боли, с силой давя на педаль. Бросил на меня быстрый взгляд, а затем, взметнув брызги гравия, «Харлей» с ревом унесся в клубы тумана. – Пожалуйста, мистер Рочестер! – крикнула я вслед, в сгущающийся мрак. Беатрис Торн Блаффс, 17 декабря Утро Время принимать яд. Мой тюремщик снова пришел, сжимая в кулаке пузырек. – Готова принять лекарство, Беатрис? – Теперь он выглядит как пират. Пиратские черные кудри, черные глаза и черные джинсы с рваными краями. Яд бывает то зеленым, то желтым, а иногда он цвета могильной пыли. В подземелье мне его вводили в виде жидкости, засунув трубку в горло. Яд должен удерживать меня его пленницей. Вспоминаю подземелье – «Дубрава», так оно называлось. Он отвез меня туда на своей машине без мотора, той, которую он заставлял двигаться только силой мысли. Он сказал, что я натворила что-то ужасное и он оставит меня там взаперти. «Лили, – шепчут все голоса одновременно. – Ты убила девчонку по имени Лили». Слышу, как гудит телефон моего тюремщика. Нахмурившись, он смотрит на экран и начинает стучать, набирая слова. Клик-клик-клик-клик. Когда он отвез меня в «Дубраву», то мило спросил: «Разве не очаровательная комната, Беатрис? Такая светлая, тебе не кажется? И вид прекрасный». Но он не мог меня обмануть. Я видела, что это подземелье. И никакого вида там не было. Никаких окон. Только видеоэкраны с решетками, а за металлическими прутьями – картинки грязных холмов с деревьями, напоминавшими темно-зеленые зонтики. Можно было переключить канал и посмотреть, что там на самом деле. Цементные блоки подземелья. Но я хорошо скрывалась и не трогала каналы – они так и показывали холмы и деревья-зонтики. Надсмотрщица в подземелье была очень толстой, с обвисшими щеками и подушками жира спереди и сзади. Она чуяла мой страх, приходя ко мне с пузырьком яда – «шприц для оральных инъекций», так она его называла. «Не о чем беспокоиться, Беатрис», – говорила она, выдавливая яд мне под язык. Но я чувствовала, как яд растекается по телу, превращая кровь в темно-зеленую жидкость, как те деревья. И я тоже становилась толстой, как и надсмотрщица, и все время хотела спать. А потом вернулся мой тюремщик и привез меня сюда, где теперь держит пленницей. Пока не найдет способ избавиться от меня насовсем. Он хочет избавиться от тебя сегодня, – шипит Мария Магдалина. – Помешай ему, Беатрис. У тебя есть план. – Прости, Беат, – слышится голос моего тюремщика, заглушая Марию. Он убирает телефон обратно и вытряхивает яд из флакона на ладонь. – Готова? Сегодня яд желтый, трупного цвета. Особенно сильный. Чтобы я не сопротивлялась, когда он придет за мной. Но я образцовая пленница: открываю рот, и он кладет таблетку трупного цвета мне на язык. – Вот твоя содовая. – Он передает мне бокал, и я глотаю, а потом открываю рот, показать, что таблетки нет. – Хорошо. – Он улыбается. – Я забронировал столик в «Сьерра-Мар» на сегодня, на пять тридцать. Тебе захочется нарядиться – Отис уже вызвал твоего визажиста. Я склоняю голову в знак согласия. – Ты будешь великолепно выглядеть, Беатрис. Как и всегда. А, и кстати, София прислала поздравительную открытку. Она приедет через несколько дней. – Он показывает мне телефон. – Воздушные шарики.