— Если вы все еще намерены уехать, Кристина, — сказал он, — послушайтесь, меня, бежим сейчас. Зачем нам ждать завтрашнего дня. Может быть, он слышал наш разговор. — Да нет же, говорю вам! Он занят своим «Торжествующим Дон — Жуаном» и даже не думает о нас. — Вы так уверены в этом, но почему-то не перестаете оглядываться. — Пойдемте в мою гримерную! — Лучше выйдем на воздух, поедем куда-нибудь… — Ни за что! Завтра мы будем свободны. А пока я дала ему слово видеться с вами только в театре, если я нарушу свое обещание, это нам принесет несчастье. — Слава Богу, что он хоть что-нибудь разрешает, — с горечью воскликнул Рауль. — Как же это вы решились без его согласия играть со мной в жениха и невесту? — Он об этом знает. Он мне сказал: «Я верю вашим словам Кристина. Господин де Шаньи в вас влюблен и скоро должен уехать. Пусть же он в течение этого месяца будет также несчастлив, как и я!».. — Что же он хотел этим сказать? — Я сама хотела у вас об этом спросить. Разве любить, значит быть несчастным? — Да. Кристина, когда не уверен во взаимности. — Вы говорите об Эрике? — И о нем, и о себе, — печально произнес молодой человек. Они пришли в комнату Кристины. — Каким образом вы можете себя чувствовать здесь в большей безопасности, чем в других помещениях театра? Если вы его слышите через стены, значит и он слышит все, что мы говорим. — Нет, он мне дал слово не подслушивать у стен и я ему верю. Эта гримерка и моя комната у озера для него священны. — Как вы могли попасть отсюда в темный коридор? Хотите, вместе повторим весь ваш путь шаг за шагом?.. — Это опасно, милый, я опять могу попасть в подземелье и тогда мне придется идти к озеру и вызвать Эрика, чтобы он меня выпустил. — И он вас услышит? — Откуда бы я его ни позвала, он меня всегда услышит. Он мне это сам сказал. Это удивительная способность. Вообще, не думайте, Рауль, что Эрик обыкновенный человек, поселившиеся, оригинальности ради, в подземелье. Ему доступны такие вещи, о которых ни один смертный не имеет понятия. — Берегитесь, Кристина, вы скоро опять будете утверждать, что это призрак. — Нет, он не призрак. Это человек, в котором слились все гармонии неба и земли. — И только? С каким жаром вы о нем говорите… И вы еще не передумали бежать?.. — Нет, завтра. — Хотите знать, почему я вам советую уехать сегодня? — Скажите!.. — Потому что завтра вы опять откажетесь от своего намерения. — Тогда вы увезете меня силой, Рауль… вы это обещали. — И так, завтра ровно в полночь я буду здесь, в гримерке, — задумчиво проговорил молодой человек, — и что бы ни случилось, я сдержу свое обещание. Вы говорите, что он после спектакля будет ждать вас «в столовой у озера»? — Да. — Как же вы туда попадете? — Я пойду прямо к озеру. — Через все подземелье? По тем самым коридорам и лестницам, где проходят тысячи служащих, которые, встретив в подземелье Кристину Даэ, конечно, поинтересуются, куда она направляется, и в результате у озера соберется целая толпа. Кристина вынула из шкатулки огромный ключ и показала его Раулю. — Что это такое? — спросил тот. Это ключ от калитки на улице Скриб. — Понимаю: прямой ход к озеру. Дайте мне этот ключ, Кристина! — Ни за что! — энергично сказала она. — Это было бы с моей стороны предательством. Вдруг смертельная бледность покрыла её лицо. — Боже мой! — воскликнула она… — Эрик!.. Эрик!.. Сжальтесь надо мной!.. — Замолчите! — остановил ее молодой человек. — Вы сами сказали, что он может вас услышать. Но поведение певицы становилось все более и более непонятным. Она заламывала руки и продолжала повторять: — Боже мой!.. Боже мой!.. — Что случилось? Что с вами? — спрашивал Рауль. — Кольцо! — Какое кольцо? Что такое? Умоляю вас, придите в себя, Кристина. — Золотое кольцо, которое он мне подарил… — Ах! Так вам его подарил Эрик? — Вы же это знаете, Рауль. Но что вам неизвестно, такого то, что он сказал, даря это кольцо: «Я возвращаю вам свободу, Кристина, но при одном условии, что вы всегда будете носить это кольцо. Пока оно будет у вас, вы застрахованы от какой — бы то ни было опасности и Эрик будет вашим другом. Но если вы его снимете, берегитесь, Кристина: Эрик умеет мстить»! И вот теперь кольца нет!.. Мы погибли, мой друг, мы погибли!.. Напрасно они искали его по всей комнате. Кольцо бесследно исчезло. Девушка была в отчаянии. — Вероятно, оно соскользнуло у меня с пальца во время нашего поцелуя у статуи Аполлона и упало с крыши, — растерянно говорила она. — Теперь его не найти и нас ожидает какое-нибудь ужасное несчастье. Ах, бежать!.. бежать!.. — Бежим сейчас!.. — опять повторил Рауль. Она видимо колебалась. Казалось, вот, вот она согласится, но вдруг глаза её затуманились и со словами: «Нет, завтра», — она быстро выбежала из гримерки, продолжая ощупывать свои пальцы, как будто надеясь, что каким-нибудь чудом кольцо опять окажется на своем месте. Между тем Рауль, взволнованный всем, что он услышал, пошел домой. — Если я вовремя не вырву ее из рук этого шарлатана, — громко сказал он, ложась в постель, она погибнет; но я ее спасу во что бы то ни стало! Он потушил лампу и, поддаваясь непреодолимому желанию дать волю кипевшей в ненависти к Эрику, громко воскликнул: «Шарлатан!.. шарлатан!.. шарлатан»!.. Но вдруг он приподнялся на локти, холодный пот выступил у него на лбу. Прямо перед ним, среди непроницаемой темноты его спальни, зажглись два горящих, как угли, глаза. Несмотря на все свое мужество, Рауль растерялся. Он ощупью нашел на ночном столике спички и зажег свечу. Глаза исчезли. Это его не успокоило. — Она мне сказала, — подумал он, — что его глаза видны только в темноте. Теперь они исчезли, но он вероятно еще тут. Он поднялся с постели, обошел всю комнату, заглянул, как ребенок, под кровать и, наконец, громко сказал: — Чему верить? Да и верить ли вообще? Все, что она говорила, так похоже на сказку. Может быть, вся эта история только плод её воображения. Да и я сам… Действительно ли я видел эти огненные глаза, или это просто галлюцинация? — Он опять лег и потушил свечу. Глаза смотрели на него, как и раньше. Он сел на постель и в свою очередь старался не спускать с них глаз. Наконец, набравшись храбрости, он закричал: — Эрик, это ты? Отвечай же, кто ты, человек, гений, призрак! — Если это он, подумал Рауль, он должен стоять на балконе. Вскочив с постели, он подбежал к столу, взял револьвер и распахнул дверь на балкон. Ночь была очень прохладная. Убедившись, что на балконе никого не было, он вернулся в комнату и запер за собой дверь. Дрожа от холода, он снова лег в постель, положив около себя револьвер, и опять потушил свечу. Глаза были на своем месте, в ногах постели. Но находились ли они здесь, в комнате, или за стеклом на балконе — вот что главным образом интересовало Рауля. Наконец, принадлежали ли они живому существу, или это было просто какое-нибудь наваждение? И спокойно, не нарушая безмятежной тишины окружающей его ночи, он поднял револьвер и прицелился. Два, блестящих как звезды, глаза продолжали смотреть на него в упор. Он прицелился несколько выше их, с таким расчетом, чтобы в случае, если обладатель этих глаз оказался бы человеком, попасть ему прямо в лоб… Громкий звук выстрела, как удар грома, разнесся по всему дому… Рауль продолжал сидеть на постели, не спуская глаз с балконной двери. На этот раз оба глаза исчезли. Между тем в доме поднялся переполох, послышались чьи-то поспешные шаги, зажгли огонь, появилась прислуга и вместе с ней взволнованный граф Филипп. — Что случилось, Рауль? — Ничего особенного, — ответил молодой человек. — Мне мешали спать две звезды, и я в них выстрелил.