— Это вы устроили такую комнату, Эрик? Какая красота! Какой вы великий артист, Эрик! Только почему вы назвали ее «комнатой пыток»? — Я вам сейчас объясню. Что вы там видели? — Я видела лес… — Из чего состоит лес? — Из деревьев!.. — Что всегда бывает на деревьях? — Птицы!.. — Ты их видела? — Нет! — Что же ты в таком случае видела? Вспомни! Ты видела ветки! И что представляет собой одна из этих веток? Я тебе скажу. Она представляет собой виселицу. Вот почему я называю этот лес: «комнатой пыток». Как видишь, в этом названии нет ничего страшного. Простая шутка. Я люблю все оригинальное. Я не похож на других. И мне это, наконец, надоело!.. Я устал от этой жизни… Мне наскучили все эти леса, комнаты пыток, подземелья. Я хочу быть, как все простые смертные, хочу иметь квартиру, с окнами и дверьми, хочу иметь преданную жену, любить ее, баловать, заботиться об её счастье… Ты должна это понять, Кристина! О! ты бы со мной не соскучилась! Я знаю столько фокусов, что тебе бы некогда было скучать. Хочешь, я покажу тебе сейчас фокус? Это поможет нам скоротать время до завтрашнего вечера. Моя Кристина! Моя маленькая Кристина! Не отталкивай меня!.. Ведь ты меня любишь, да? Нет, ты меня не любишь! Но это ничего, ты полюбишь меня потом. Раньше ты не могла на меня смотреть даже, когда я был в маске, теперь ты иногда смотришь на меня и без нее… Было бы только желание, а привыкнуть можно ко всему!.. Как часто случается, что молодые люди, не любившие друг друга до брака, потом обожают один другого. Тебе будет так весело со мной! Клянусь тебе, нет чревовещателя лучше меня. Я первый чревовещатель в мире. Ты мне не веришь? Слушай! Негодяй, который действительно был первый в мире чревовещатель, старался видимо сделать все, чтобы отвлечь внимание Кристины от комнаты пыток. Напрасная надежда! Она думала только о нас и, не слушая того, что он говорил, повторяла самым нежным, умоляющим тоном: — Потушите свет в этом окошке, Эрик. Умоляю вас, потушите! Она понимала, что этот, внезапно осветивший комнату, свет, о котором Эрик говорил таким угрожающим тоном, таил в себе что-то зловещее… Одно ее только успокаивало, это то, что она видела нас в окошко целыми и невредимыми. Но ей все-таки было бы спокойнее, если бы этот свет потух. Между тем Эрик начал показывать свое искусство. — Смотри, — сказал он. — Я чуть-чуть приподнимаю маску. Видишь мои губы, или вернее, то место, где они должны бы были находиться? Они не шевелятся! Я не открываю рта… тем не менее, слышишь мой голос… Я говорю животом… потому я и называюсь чревовещателем. Где ты хочешь услышать мой голос? Направо, налево? В столе? В этом маленьком ящичке? Издали? Вблизи? Он странствует повсюду! везде! Слушай, вот он направо, в маленьком ящичке на камине, «перевернуть ли кузнечика»? А вот налево, в другом ящичке: «Не перевернуть ли кузнечика»? Теперь слушай, он перескочил в мешок. Что он говорит: «Я мешок жизни и смерти». Дальше, дальше! Вот он в волшебном, полном самых гармоничных звуков, горле Карлотты! «Здравствуйте, это я, госпожа Жаба, я сегодня пою: И сердцу голос тайный (квак) О чем-то говорит (квак!)» Но вот он уже перескочил в ложу № 5: «От такого пения может упасть люстра». Слышишь голос Эрика, Кристина? Слышишь? Однако где же он? Его нет! Ах вот! Он там, за этой дверью, в комнате пыток. Что же он? Слушай, радость моя! Он говорит: «Горе тем, которые, обладая настоящими, природным носом, вздумают заглянуть в комнату пыток!. Ха… ха… ха»… Проклятый голос ненавистного чревовещателя. Он наполнял собою всю комнату, проникал через стены, витал между ними и звучал так близко, что мы невольно сделали движение, как бы желая его схватить, но неуловимый, как эхо, он уже смеялся за стеной. — Эрик, Эрик!.. — послышался вдруг голос Кристины. — Замолчите! Я не могу слышать вашего голоса… Почему здесь становится так жарко? — Жарко? Вы правы! Какая невыносимая жара! — Что это, Эрик? — прерывающимся от волнения голосом, сказала Кристина. — Отчего эта стена такая горячая, горячая как огонь? — Сейчас я вам это объясню, дорогая. Это потому, что за стеной лес… — Так что же из этого? Причем тут лес? — Разве вы не заметили что это «Африканский лес»? И зловещий смех чудовища заглушил раздирающие душу мольбы Кристины. Виконт де Шаньи с громким криком отчаяния начал стучать в стену. Я не мог его удержать. Он был как сумасшедший. А чудовище все смеялось и смеялось, и его смех, как могучие раскаты грома, разносился по всему подземелью. Вдруг до нас долетел какой-то шум, как будто кто-то боролся, потом звук от падения на пол тела, какое-то шуршанье и стук захлопнувшейся двери, затем все стихло и мы остались одни, задыхаясь от тропической жары Африканского леса!.. Глава 21 Я уже говорил, что комната, в которой мы находились, была шестиугольной и стены её были — одно сплошное бесконечное зеркало. Точно такие же комнаты под названием «дворец иллюзий» или «волшебный замок» мне приходилось потом встречать на выставках, но честь их изобретения всецело принадлежит Эрику, который на моих глазах выстроил впервые такую комнату во времена «Розовых зорь Мазендерана». Стоило только в такой комнате поставить в углу какой-нибудь предмет, например колонну, и получалась целая анфилада комнат с тысячами колонн, так как зеркала отражали их во всех направлениях, увеличивая число комнат до бесконечности. Эрик устроил впервые такую комнату, желая позабавить маленькую султаншу, а когда ей эта новая игрушка приелась, он переделал свое фантастическое создание в комнату пыток. Вместо каких либо архитектурных украшений, он на первом плане поставил дерево. Вы спросите, почему оно было железное? Потому что оно должно было быть настолько крепким, чтобы выдерживать нападения страдальцев, заключенных в комнату пыток. Но этого мало, окружающей нас пейзаж, как мы увидим дальше, мог сменяться двумя другими, что достигалось посредством автоматического вращения находящихся в углах комнаты переборок, которые, будучи разделены на несколько частей, выдвигались одна за другой, образуя желаемый пейзаж. Все стены этой комнаты, как я уже сказал, были зеркальные и настолько прочны, что могли выдержать проявления самого буйного отчаяния. Мебели не было никакой. Свет падал с потолка. Благодаря изобретенной Эриком остроумной системе электрического отопления, можно было нагревать стены до какого угодно градуса и тем самым устанавливать в комнате желаемую температуру. Я нарочно останавливаюсь на всех этих деталях, в сущности, самого незамысловатого изобретения, благодаря которому, однако, несколько железных сучьев создают иллюзию палимого тропическим солнцем африканского леса, для того, чтобы никто не мог сказать, что я сошел сума, или сочиняю какую-нибудь невероятную сказку. Если бы я просто-напросто написал: «Спустившись в подземелье, мы очутились в непроходимом Африканском лесу, под жгучими лучами яркого полуденного солнца», это, конечно, произвело бы больший эффект, но я его не добиваюсь, цель моего рассказа поведать, как можно точнее, все, что произошло с виконтом де Шаньи и со мной в эту трагическую ночь. Итак, я возвращаюсь к своему повествованию. Когда осветился потолок и яркие солнечные лучи заиграли на верхушках деревьев, удивлению виконта не было границ. Куда бы он ни посмотрел, со всех сторон его окружал густой непроницаемый лес, простирая к нему свои могучие зеленые ветви. Рауль на минуту закрыл глаза. Ему казалось, что он видит сон, что это какая-то страшная галлюцинация. Он даже на мгновенье забыл том, что происходит в комнате рядом. Что касается меня, то я, не будучи нисколько поражен открывшимся передо мной пейзажем, обратил все свое внимание на отражающие его зеркала. В нескольких местах они были надтреснуты, что доказывало, что «комната пыток» уже сослужила свою службу. И судя по тому, что зеркало, несмотря всю свою прочность, оказалось попорченным, можно смело сказать, что несчастный, попавший в эту западню, не был, согласно установленным во времена «Розовых зорь Мазендерана» правилам, обезоружен. Следовательно, он попал туда случайно и это, без сомнения был Жозеф Бюкэ. Неужели же и нас ожидает такая смерть? Я еще не терял надежды, так как знал, что у нас в запасе есть еще несколько часов, которыми я сумею распорядиться лучше, чем это сделал несчастный машинист Бюкэ. Разве не мне была известна большая часть изобретений Эрика? Настало время этим воспользоваться. Не имея возможности вернуться назад тем же путем, каким мы попали в эту проклятую комнату, так как люк, через который мы проникли, находился так высоко, что мы не смогли бы до него достать даже в том случае, если бы забрались на дерево или встали один другому на плечи, мы обратили все свое внимание на стену, отделявшую нас от комнаты, где находились Эрик и Кристина. Но, увы! Если с той стороны, по словам Кристины, была самая обычная дверь, то с нашей стороны ее предстояло отыскать в зеркальном лабиринте. Когда я убедился в том, что Кристина не в силах нам помочь и понял, по долетевшим до меня звукам, что чудовище, после ожесточенной борьбы, заперло молодую девушку неизвестно куда, я решил, во что бы то ни стало, разгадать тайну этой двери. Но сначала я должен был успокоить господина де Шаньи, который, выкрикивая какие-то бессвязные слова, как безумный метался из стороны в сторону. То немногое, что ему все-таки удалось уловить из разговора Эрика и Кристины, несмотря на волнение и изнурительную тропическую жару, заставлявшую нас то и дело вытирать мокрые от пота лбы, как будто помутило его рассудок, и он, забыв все мои предостережения, утратил всякую осторожность. Он метался из стороны в сторону, уверенный, что находится в настоящем лесу, натыкался на зеркала, размахивал пистолетом, посылая тысячи проклятий «Ангелу музыки» и его дьявольскому лесу. Я старался, как мог, привести его в чувства, заставлял дотрагиваться до зеркал, касаться железных ветвей, объяснял ему оптические законы, благодаря которым возникала подобная иллюзия, жертвами которой мы, развитые люди, быть не должны. — Не забывайте, что мы находимся всего лишь в комнате, в маленькой комнате!.. И как только мы найдем дверь, мы отсюда выйдем. Всё дело в ом, чтобы как можно быстрее ее найти! И я ему обещал, что если он не будет мне мешать своими криками и беготней по комнате, не пройдет и часа, как я отыщу заветную пружину и дверь откроется. Тогда он, поверженный, улегся на паркет, как ложатся на траву, и объявил, что не встанет до тех пор, пока я не найду пружины, прибавив при этом, что с того места, где он лежит, «прекрасный вид», очевидно коварная комната все- таки оказывала на него свое магическое действие. Что касается меня, то позабыв о лесе, я подошел к одной из стен и стал ее ощупывать, стараясь найти место, где могла бы поместиться пружина. Я решил осмотреть самым тщательным образом все шесть стен комнаты и в случае неудачи подвергнуть осмотру и паркет. Между тем жара все усиливалась, воздух становился раскаленным. Так прошло полчаса. Я уже успел ощупать три стены, как вдруг сзади меня раздался глухой стон. — Я задыхаюсь, — простонал виконт. — Какая адская жара! Скоро ли вы, наконец, найдете вашу пружину? Еще немного и мы заживо сгорим!.. Эти слова меня обрадовали. Он, видимо, позабыл о лесе и пришел в себя. — Меня только одно утешает, — добавил он, — так как это чудовище дало Кристине отсрочку до завтрашнего вечера, то, если нам не удастся выйти отсюда и спасти ее, мы умрем раньше, чем она. И тогда Эрик пропоет свою мессу нам обоим. Он жадно втянул в себя струю раскаленного воздуха и почти лишился чувств. Так как я лично не видел, в противоположность виконту де Шаньи, никакого утешения в перспективе перехода в лучший мир, то снова повернулся к зеркальной стене, но так как в разговоре я отвлекся и непроизвольно сделал несколько шагов в сторону, то теперь благодаря дьявольскому отражению не мог понять, на какой именно стене я остановился, и должен был начать поиск сначала. Это окончательно убило виконта. — Мы никогда не выйдем из этого леса, — простонал Рауль. И по мере того, как росло его отчаяние, он все более и более забывал о реальности и мысленно уходил в заколдованный зеркальный лес. Я снова начал искать. Меня тоже стало охватывать волнение, так как по-прежнему я не находил ничего, решительно ничего. В комнате рядом было тихо. И мы, как заблудившиеся путники, беспомощно блуждали по непроходимым дебрям тропического леса. О! Я хорошо знал, какая участь ожидала нас в случае, если мы не найдем пружины! Но как ее найти! Вместо нее мне попадались в руки все новые и новые ветки, такие прямые, стройные, не дающие ни малейшей тени!.. Уже несколько раз господин де Шаньи и я снимали и опять надевали фраки, то нам казалось, что в них невыносимо жарко, то наоборот, надевали снова, пытаясь укрыться под ними от палящего зноя. Я еще сохранял присутствие духа, но господин де Шаньи совсем потерял чувство реальности. Он уверял, что блуждает по лесу, в поисках Кристины Даэ, уже три дня и три ночи. Время от времени ему казалось, что между деревьями мелькает её платье, и он начинал звать ее так нежно, что у меня выступали слезы: — Кристина! Кристина! — говорил он, зачем ты от меня убегаешь! Разве ты меня не любишь? Ведь я же твой жених!.. Остановись!.. Я так измучен… Пожалей меня, Кристина!.. Я умру в этом лесу, вдали от тебя… — О! как я хочу пить! — простонал он, как в бреду. Меня тоже мучила жажда, в горле совсем пересохло. Усевшись на пол, я ощупывал теперь паркет, продолжая искать злосчастную пружину. Между тем спускались сумерки и вдруг как-то сразу, как часто бывает на юге, наступила черная, беспросветная ночь. Всем известно, как опасна ночь на экваторе, особенно когда даже нечем зажечь огня, чтобы предохранить себя от нападения хищных зверей. Я хотел было, прекратив на время свои поиски, отломить ветку и зажечь ее о мой потайной фонарь, но дотронувшись вместо ветки до зеркала, во время решил, что никаких веток на самом деле не существует. К ночи жара не уменьшилась, наоборот… Стало как будто еще жарче. Я приказал виконту держать пистолеты наготове, а сам при свете луны, опять занялся поисками пружины. Вдруг в нескольких шагах от нас раздался рев льва. — Смотрите! — прошептал виконт: — он совсем близко… Вы его не видите? Там… Между деревьями… Если он опять зарычит, я выстрелю. Послышался еще более зловещий рев. Виконт выстрелил, но едва ли он попал во льва; когда рассвело, я увидел, что пуля пробила зеркало. Между тем в течение ночи мы вероятно очень далеко ушли вперед, так как окружающий нас пейзаж переменился. Мы находились в пустыне, где кроме песка, камней и утесов ничего не было видно. Стоило ради этого расставаться с лесом! Измученный и физически и нравственно, я лег около виконта. Я был очень удивлен, что ночь прошла так спокойно. Обыкновенно после льва являлся леопард, прилетала муха цэцэ и т. д. Лежа рядом с господином де Шаньи, я объяснял ему, каким образом Эрик воспроизводит все эти звуки. Рев льва достигается при помощи большого бубна, к одной стороне которого прикреплена ослиная кожа, поверх чего натянуты две перекрещивающиеся воловьи жилы. Для того чтобы изобразить рычание льва и леопарда, или жужжание мухи цэцэ, достаточно провести покрытой канифолью перчаткой по этим жилам, которые под искусной рукой будут издавать соответствующее звуки. Мысль, что Эрик может быть находится рядом в комнате, навела меня на решение вступить с ним в переговоры, так как ни на что другое мы, очевидно, не могли рассчитывать. Я попробовал его позвать: Эрик! Эрик! Мой голос гулко разнесся по подземелью. Ответа не было. Кругом стояла гробовая тишина. — Боже мой! что же с нами будет, если к нам никто не придет на помощь?