Старший из контриков, со знаками различия капитана – чуть полноватый мужчина, старше среднего возраста – глянул сначала на меня, потом – на местного командира, и как-то удивлённо и даже растерянно проговорил: – Но это же не старший лейтенант Варсон. Это… В том, что фотографию кровавого сепаратиста Рыси они затёрли до дыр, я ничуть не сомневался, хотя бы в плане интереса: какую же сумму пообещал некий ароанский дядька за мою голову. – …ополченец Рысь, – закончил я за него, резко ударив локтем в нос стоящего справа за моей спиной охранника. Хрясь! От такого удара обычно теряют сознание, что и произошло. Под недоумённый вздох второго контрика я выхватил – как и пару недель назад – ненайденный при обыске углепластиковый клинок и воткнул его в глаз охраннику, стоящему слева. Делаю шаг вперёд мимо замершей Ланки и пробиваю с ноги в голову молодому контрику, который просто впал в ступор да так из него и не вышел. Хм… А местный командир быстро сориентировался и не стал хвататься за пистолет – злобно и даже с азартом блеснув глазами, он выхватил из разгрузки штык-нож от карабина и сделал резкий рывок в мою сторону, сокращая дистанцию… Парень был неплохо натаскан: сразу видно и по тому, как держит нож, и как идёт в атаку, и как спокойно и даже отстранённо смотрит на меня, а точнее – мимо меня. Но всё равно – простой армейский спецназовец-боевик, у которого до автоматизма доведены пять-шесть наиболее эффективных приёмов-ударов, из-за чего он так прогнозируем, хотя и опасен. Жалко такого убивать… Я почему-то уверен, что он не участвовал в уничтожении мирного населения, а сидит здесь, на передке наблюдателем от генцев и, конечно же, гарантом качественного выполнения поставленной боевой задачи по блокированию района. Уже всем, хоть что-то понимающим в военном деле, понятно, что мауринцам – а тем более торкским нацгадам с их дисциплиной – сильно-то и нельзя доверять серьёзные дела… Я на автомате чуть повернулся корпусом и сделал шаг в сторону, пропуская мимо себя обутую в тяжёлый ботинок на толстой рифлёной подошве ногу, направленную мне в коленную чашечку. Делаю шаг вперёд, сокращаю дистанцию и отбиваю направленный мне в горло нож. Левой рукой перехватываю руку противника с клинком и сильным ударом правым кулаком со всей пролетарской нежностью в висок сношу с копыт нападающего. Рука падающего противника тут же разжалась, а я, успев подхватить выпавший штык-нож и резко повернувшись, встретился взглядом со стоящим на коленях оставшимся в живых охранником. Кровь из сломанного носа залила ему весь подбородок и руки, которыми он прикрывал лицо, но всё же рефлексы натасканного бойца и злость возобладали и, наплевав на кровь и повреждения, боевик потянулся к висящему на груди карабину, при этом ругаясь на неизвестном мне языке. Зря это – в условиях ограниченного пространства явно ошибочное решение. Рука сама перехватила нож за лезвие, и после короткого замаха тяжёлый клинок отправляется в сторону всё ещё живого и резвого охранника. Хе-е-е-е-к!!! Вошедший в глазницу нож издал глухой звук – сильно похожий на тот, что издаёт бильярдный шар, заскакивая в лузу – и боевик с новым украшением в голове как подкошенный упал лицом вперёд, от чего клинок вошёл ещё глубже и, пробив пятнистую бандану, вышел из затылка. Ланка, стоявшая чуть в стороне, находилась в лёгком ступоре, поэтому мне пришлось зашипеть на неё: – Ланка, у этого… – кивком показываю на первого убитого боевика. – Пистолет с глушителем в разгрузке. Взять, снять с предохранителя, патрон в патронник – и стань справа от двери. Если кто войдёт, стреляй в затылок, наших тут нет. Прикрывай мне спину, пока этих вяжу. Девочка почти сразу пришла в себя и, быстро выполнив команду, спустя несколько секунд уже сосредоточенно стояла возле двери в ожидании незваных гостей. Связал трёх оставшихся в живых, заткнул им кляпами рты и через пару минут – выхватив из разгрузки второго боевика такой же пистолет с глушителем, что был в руках у Ланки – я был готов к дальнейшим действиям. Но замерев и прислушавшись к внешним шумам, я удивлённого хмыкнул: несмотря на всю нашу возню, никто так и не появился в блиндаже. Мне пришлось ещё немного повозиться, освобождая одного из боевиков от боеприпасов и вооружения – моё изначальное снаряжение где-то было припрятано ещё с того момента, как нас с Ланкой разоружили и взяли под арест. Чтоб не терять время на подгонку чужой снаряги, я просто распихал несколько магазинов к карабину и пистолету по карманам так, чтоб они не звякали друг об друга, и посмотрел на мою спутницу. – Ланка, эти трое нужны мне живыми, но не обязательно целыми. Будут дёргаться – смело работай по ногам, но так, чтоб не перебить артерии, – кивнув в сторону угла – где на сделанном из патронных ящиков столике стояла мощная радиостанция, явно используемая командиром для связи с вышестоящим начальством – добавил: – Рацию охраняй в первую очередь – это их связь с главными силами. Если поступит вызов, то не отвечай – у них до очередного сеанса связи ещё часов пять-шесть. – Поняла… А ты? – Пойду, погуляю. Их тут ещё человек десять по окрестностям шатается, надо бы пересчитать, да провести воспитательную беседу. Кстати, а этот… – показал головой на убитого боевика. – На каком языке ругался? В первый раз слышу. Она усмехнулась. – Это – верты, беженцы из мелких островных государств. Они эмигрируют в Генский Союз в надежде заработать, а за небольшие деньги их берут в генскую армию и используют в качестве пушечного мяса. – Хм… Как бойцы – не очень, не впечатлили… Ланка согласно кивнула головой, добавив: – Так оно и есть. Этих ещё хоть немного натаскали, а говорили, что они у себя на островах до сих пор воюют чуть ли не луками со стрелами. Из лука я стрелять не умел, поэтому стал обдумывать свои дальнейшие шаги… Примерно зная расположение позиций и жилых помещений в этом небольшом укрепрайоне по данным космической разведки, в голове сразу сложился примерный порядок действий… Осторожно выглянув из блиндажа, я наткнулся на внимательный взгляд стоящего невдалеке бойца, без какой-либо тревоги пытающегося узнать, что такого интересного происходит у командира в блиндаже, куда недавно припёрлись мауринские контрики, и следом завели смазливую генскую журналистку и простого пехотного офицерика. Тут же, на позиции стояли ещё двое бойцов из тех, что до этого типа прятались за изгибом траншеи и наблюдали за нашим приходом. Видимо, в данный момент они с особым смаком обсуждали последние новости, и, судя по смеху и вольным позам, настроение у них было не самым плохим. Один, из пришедших почесать языком, стоял ко мне спиной и эмоционально махал руками, явно показывая что-то в лицах. Второй, прислонившись к укреплённой крышками от снарядных ящиков стенке окопа, лениво посматривал по сторонам и изредка бросал заинтересованные взгляды в сторону входа в командирский блиндаж. Чуть в стороне, возле пулемёта находился ещё один солдатик, который, прислушиваясь к болтовне стоящих у окопа, тем не менее не поддерживал их разговор. Солнце уже садилось, и маскировочная сеть, натянутая над окопами и позицией крупнокалиберного пулемёта, давала длинные тени, благодаря чему на этом небольшом пространстве уже фактически царил полумрак. Поэтому глаза пулемётчика расширились от удивления, когда он увидел направленную на него толстую трубу глушителя, накрученную на ствол пистолета. Стоящий ко мне боком боец рефлекторно схватился за короткоствольный штурмовой карабин, висящий на боку, а его собрат, до этого размахивающий руками, замер на полуслове и неуклюже попытался развернуться, поняв, что у него за спиной происходит нечто необычное. Время! Хлопс-с-с-с! Пистолет сильно дёрнулся у меня в руке, отправляя тяжёлую дозвуковую пулю в голову смотрящего на меня пулемётчика. Нет, не мой ствол – не привык ещё: из-за того, что дёрнул плохо сбалансированное оружие, пуля пошла левее и чуть ниже, только оцарапав щёку противнику. Сделал лёгкую коррекцию и снова, но уже плавно нажал на спусковой крючок. Хлопс-с-с-с! Пулемётчик, получив пулю в голову чуть выше левого надбровья, сделал шаг назад и завалился на спину. Стоящий ко мне боком боевик явно не был новичком, сразу оценил ситуацию и попытался вообще уйти с линии стрельбы, не теряя времени на манипуляции со своим оружием. Хлопс-с-с-с! Хлопс-с-с-с! Теперь-то я пистолет прочувствовал и бил вполне точно: первая пуля – в горло, вторая – уже в голову. Этот тоже готов… Третий болтун просто впал в ступор и, успев повернуться всего на пол-оборота, уставился в чёрный зрачок дула наведённого на него автоматического пистолета. Не время для сантиментов… Хлопс-с-с-с! Пока я, оставив за собой три трупа, осторожно, прислушиваясь к каждому шуму, перемещался по окопу в сторону второго блиндажа, руки сами сменили на пистолете магазин, отправив почти израсходованный с двумя последними патронами в нагрудный карман мауринского армейского камуфляжа. Через пять шагов, прямо за извилистым поворотом я лицом к лицу столкнулся с замом командира этого подразделения. Он торопливо шёл в мою сторону, застёгивая на ходу разгрузку и пытаясь при этом удержать в руке карабин. Одно мгновение мы смотрели друг другу в глаза, и он сразу всё понял без слов. Парень был чуть постарше своего командира, но во время первого допроса он почти в него не вмешивался и больше сидел в стороне, внимательно наблюдая за мной и Ланкой и слегка улыбаясь при этом. Не знаю, что меня остановило сразу нажать на спусковой крючок. Наверное, опять интуиция, или всё же этот взгляд всё понимающего и много чего повидавшего человека. Мы меньше секунды играли в гляделки, но мой противник успел чуть заметно невесело усмехнуться и сказать: – Рысь… Хм… Узнал, значит, а, судя по тем ухмылкам на допросе, тему он просёк сразу ещё тогда. Сам ничего не успел понять, как тело сделало прыжок вперёд, и, сокращая дистанцию, я коротко ударил его в голову рукояткой пистолета, но так, чтоб не убить, а просто снести с копыт, надёжно и надолго. Он ещё не успел упасть, а я рванул вперёд, можно сказать, даже понёсся на запах каких-то жареных вкусностей, которые были весьма и весьма знаковым ориентиром. И тут моё везение кончилось – я почти на полной скорости налетел на двух выходящих из жилого блиндажа бойцов, которые – судя по экипировке и оружию в руках – шли сменять на позициях дежурный пост. Упавшего на землю с разбитой головой зама они увидели сразу, да и незнакомый мауринский старлей с пистолетом в руках не вызвал у них, конечно, никаких тёплых чувств и положительных эмоций. Поэтому они, сразу показав, что являются спецами, а не мобилизованным мясом, тут же попытались рассредоточиться, уходя с моей линии прицеливания. Хлопс-с-с-с! Хлопс-с-с-с! Хлопс-с-с-с! Пистолет задёргался у меня в руках, отправляя одну за другой тяжёлые пули в противников.