— Это не мне нужно рассказывать, — прервал Кирилл. — Слушай, давай честно: я тебе чужой человек, у которого своих проблем хватает. Это раз. У тебя есть этот чувак, из-за которого весь сыр-бор, это два. Он пусть и разбирается. — Олежек пытался ее успокоить… Она его не слушает! Только еще больше злится… А вы человек со стороны… Может, кто-то из вашей родни с ней поговорит? — Никто не будет этим заниматься. Справляйтесь сами посредством Олежека. А Вику свою предупреди, чтобы больше обо мне не болтала. Слушать ее и дальше Кирилл не собирался — если бы он задержался тут, он мог опоздать на встречу с Яном. Угрызений совести он тоже не чувствовал: он терпеть не мог все эти любовные интриги и с большой неохотой стал бы в них разбираться, только если бы речь шла о по-настоящему близких друзьях. Но решать проблемы какой-то девицы, которую он знать не знал и знать не желал? Да еще и не одинокой, а с полноценным «мужчиной мечты», которому вполне могла льстить роль трофея в битве между двумя дурехами. У Кирилла хватало по-настоящему важных дел. Он только что закончил сортировку данных об Арсении Курцевой, его и правда волновала та история с парнем, которому выстрелили в лицо… На фоне этого нытье Аллы о том, что ей гадости в соцсетях пишут, смотрелось нелепым. Ян назначил ему встречу в кафе неподалеку от университета. Кирилл сразу заметил, что дядя выглядит даже более мрачным, чем раньше, и это не сулило ничего хорошего. — Скажи мне, что накопал все, что нужно, — потребовал Ян, едва Кирилл опустился за столик, раздраженно игнорируя приветствие. — Не знаю насчет нужного, но кое-что накопал… Случилось что-то? — Сашка случилась. Опять. Так Кирилл и выяснил, что история с Курцевой из просто странной превратилась в опасную. Ян рассказал ему обо всем — и об обыске в доме Александры, и о смерти ее коллеги. Получается, в этой истории уже двое мертвых полицейских… На подобное просто так не идут. Как бы Кирилл ни злился на тетку за то, что она натворила, он точно не желал ей смерти. Его злость была импульсивной, эмоциональной, он с легкостью принял бы извинения Александры, простил и забыл. Новость о том, что она может погибнуть там, далеко за океаном, отзывалась в душе ледяным страхом. Кирилл сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. С Александрой еще ничего не случилось, вот что главное. Она теперь не одна, с ней Андрей… Кирилл прекрасно помнил ту ночь, когда этот человек спас ему жизнь. Это его отец мог относиться к Андрею снисходительно, как к «какому-то ветеринару». Кирилл знал о нем больше, чем можно было объяснить словами. Правда, для того чтобы уберечь Александру от беды, такой поддержки может оказаться недостаточно. Но тут в дело вступал Кирилл: данные, которые он собирал в качестве одолжения, теперь показались особенно важными. — Она действительно занималась журналистскими расследованиями, — сообщил он. — С начала карьеры и… до конца, получается. Большая часть того, что рассказала Яну сестра погибшей, подтвердилась. Арсения действительно была наглой — и честной. Карьера имела для нее огромное значение, но она не готова была возвыситься любым путем и пройти по головам. Все показания ее знакомых, все данные в открытых источниках указывали, что Арсения действовала честно. Обижены на нее оставались лишь те, кого она разоблачала, так это и понятно! Зато ей были благодарны все, кого она защитила, да и просто сторонние наблюдатели. Она не боялась связываться с лидерами мнений, она уверенно переходила дорогу обеспеченным людям. Она была умна и осторожна. Арсения считала, что обретенные ею враги способны нанять каких-нибудь алкашей, нападающих в подворотне или царапающих машину гвоздями, не более. Ну а потом она оказалась статуей на нью-йоркской выставке. Получается, в какой-то момент она ошиблась в оценке тех, кому решила противостоять. — С личной жизнью что? — спросил Ян, помешивая кофе. Он выглядел отвлеченным, будто мыслями и вовсе был не здесь. Но Кирилл не позволил себе обмануться, он прекрасно знал, что Ян слышит каждое его слово, просто одновременно продумывая несколько сложных версий. Да и понятно, почему… Близнецы могли ссориться, причем запросто, однако для них было противоестественно оставаться на расстоянии, когда один из них в серьезной беде. А теперь у Яна и выбора не было: его просто не пустят туда без визы, и никакие объяснения о бесценной кровной связи на пограничников не повлияют. Ян, привыкший действовать, был вынужден сидеть здесь — как на цепи. Естественно, это угнетало его! — Тебя реально ее личная жизнь волнует? — удивился Кирилл. — Я думал, ты хотел ее работу обсудить… — Сейчас обсудим, а на вопрос все-таки ответь. — Да нечего тут отвечать… По этому вопросу я особо не работал, но, если судить по ее соцсетям, не было у нее никого. То есть, мужики какие-то рядом мелькают, все время разные. — Ее сестра сказала, что она была осознанно против детей и отношений, — указал Ян. — Насколько это считывается по ее соцсетям? — Вообще никак! Такую повестку она не продвигала, соцсети у нее больше на работу ориентированы. Нет, может, она реально была против всяких там любовей. Но открыто она это в массы не несла. — Проверь еще раз, если будет возможность. Кирилл по-прежнему не понимал, зачем уделять такое внимание предполагаемым любовным похождениям одинокой журналистки. Он пока считал, что искать там нечего: Арсения работала настолько много, что у нее попросту не оставалось времени строить отношения, даже если она действительно этого хотела. А раз такое невозможно, почему бы не заявить младшей сестре и всему миру, что не нужны тебе ни муж, ни дети? Помогает гордость сохранить, как минимум. — Давай теперь о работе, — продолжил Ян. — Был там кто-то, кто желал ей зла? — Примерно все. В журналистских расследованиях всегда есть обиженная сторона. Такие репортажи рушили схемы, работавшие годами, кому-то портили репутацию, кого-то отправляли за решетку. Естественно, чтобы спасти себя, очень многие пытались перевести стрелки на Арсению — рассказывали, что она лгунья, выкапывали грязное белье… или подкидывали ей чужое, это случалось куда чаще. Но сплетнями они, как правило, уже ничего не могли изменить. Чем больше расследований проводила Арсения, тем легче ей верили. Чем чаще она опровергала слухи о себе, тем бессмысленней становились попытки ее опорочить. Так что очень многие с готовностью придушили бы ее газетой — если бы могли. Но они не могли. Одно дело — мошенничать, обманывать подписчиков и уклоняться от налогов. Совсем другое — убить или даже покалечить человека. Так что пока на просторах интернета полыхали бои, реальная жизнь Арсении оставалась более-менее спокойной и защищенной. Хотя были тут и исключения… — Ты просил выделить тех, кто был способен причинить ей реальный вред, — напомнил Кирилл. — Я пока нашел четверых. — Уже неплохо. Что за они? — Ну, начнем с последнего… Мне показалось логичным изучить последнее расследование журналистки этой. Покончив с ним, она отправилась в отпуск в Австралию — и вот там пропала. К моменту своего исчезновения Арсения уже доросла до очень серьезных дел. Перед поездкой она разоблачила частную фармацевтическую компанию, подделавшую результаты лабораторных исследований, чтобы поскорее запустить препарат в производство. Дело дошло до суда, и владельцу компании все-таки удалось доказать, что он не был причастен к манипуляциям своих сотрудников — он о них даже не знал. Однако ущерб уже был нанесен. Компания едва не разорилась, чтобы остаться на плаву, ей пришлось продать контрольный пакет акций иностранной корпорации. Теперь завод мог только производить лекарства, но не разрабатывать их. Иностранные партнеры вежливо и неумолимо диктовали свои условия. — Не австралийцы? — насторожился Ян. — Нет, и не американцы. Если бы так, я б к тебе сразу побежал! Китайцы какие-то или корейцы… Не суть, точно из Азии. Тут даже не в них дело — они, кажется, в Россию и не приезжали, все провернули через посредника. Не купили бы они, купил бы кто-то другой. Сам владелец фирмы вопил, что из-за Арсении потерял дело всей жизни, хотя и сохранил за собой пост директора. Он мне показался буйным… и у него есть деньги. И он связан с фармацевтикой, а ты знаешь, что с ее трупом сделали… — Я тебя понял. Да, ты прав, последнее дело имеет значение. Еще что-нибудь важное есть? — Сказал же — еще три варианта! Незадолго до конфликта с фармацевтической компанией Арсения влезла в дела пищевого магната. Владелец сети супермаркетов и ресторанов придумал план, который ему самому наверняка казался гениальным. Списывая испорченные и просроченные продукты в одном своем бизнесе, он по поддельным документам перегонял их в другой. Таким образом ему не приходилось ничего выкидывать, а что до пищевого отравления некоторых его клиентов… Так не все же отравились! Да и неизвестно, что они еще ели. О его делах многие подозревали, но никто ничего не доказал. Справилась с этим только Арсения, лишившая олигарха солидной части состояния. Тюрьмы он избежал, лишь перекинув вину на своего заместителя. Но логично было предположить, что Арсению он просто так не простит. — Он начинал еще в девяностых и успел посидеть, — сказал Кирилл. — Действовал всегда жестко и нагло, но при этом умел выжидать. Он не отомстил ей сразу, потому что это было бы очевидным. — Но мог выждать и вернуться к этому, когда подозрения ослабли, — задумчиво кивнул Ян. — С владельцем фармацевтической компании он был знаком? — Нет, не похоже… Если только подружились на почве ненависти к Арсении! Но мне кажется, что они бы действовали по отдельности, слишком непохожие люди. Ну и оставшиеся двое с ними тоже не спелись бы, там вообще творческие человечки. — Серьезно? Ты и на деятелей искусств что-то накопал? — Представь себе! Начало карьеры Арсении Кирилл изучал с определенным скептицизмом. Тогда дела были мелкими, а жертвы — далеко не влиятельными. Но он привык работать добросовестно, поэтому решил проверить все и неожиданно получил настораживающий результат. — На нее знатно ополчился порнофотограф, — усмехнулся Кирилл. — Кто?.. — О, это занимательная история! Игорь Фунтов был известен в столице как мастер модных и откровенных фотосессий. С ним работали многие звезды, его охотно приглашали на съемки. Многим он не нравился как человек, но как мастер он был на хорошем счету. Никто и предположить не мог, что с ним что-то не так. По крайней мере, никто из сторонних наблюдателей. Арсении явно дали какую-то подсказку, и юная журналистка продемонстрировала хватку бультерьера. Она выяснила и объявила всему миру, что Игорь занимался съемкой элитной порнографии. Ролики предназначались для небольшого круга пользователей и продавались за очень большие деньги. Кроме того, фотограф шантажом принуждал молодых звездочек шоу-бизнеса к эротическим фотосессиям, которые обеспечили ему славу. Когда обо всем этом стало известно, фотографу досталось. С ним разорвали контракты, его не желали знать в приличном обществе. За изготовление порнографической продукции он отделался штрафом — наверняка помогли те, кто эту продукцию получал. Но с радаров Фунтов исчез, и в сияющем мире шоу-бизнеса его больше не ждали. — Зачем нам он? — спросил Ян. — Чем он отличается от остальных униженных и оскорбленных Арсенией? — Во-первых, тем, что угрожал ее убить, но это ладно… Угрожали многие. Во-вторых, у него были деньги и связи — судя по тому, как ловко он отделался. — Деньги и связи были до расследования, с тех пор прошло многовато времени. «В-третьих» будет? — А как же, — подтвердил Кирилл. — В-третьих, я изучил, насколько это возможно, чем он там по линии порнушки занимался. Фильмы, которые он снимал, были имитацией насилия — вплоть до снаффа. Опять же, в реале он никого не убивал. Но ему и его клиентам определенно нравилось смотреть, как женщин типа убивают и издеваются над трупами. Я подумал, что это напоминает то, что произошло с Арсенией… — Что-то общее есть, хотя это спорно. Но — допустим. Последний кто? — Последняя. Тетка там… буйная. Дана Каганова вроде как казалась откровенно лишней в этом списке. Молодая женщина была литератором — владелицей частного издательства, да еще поэтессой. Ну разве может такая быть опасна? Оказалось, что может. Когда Арсения выяснила, что самопровозглашенная меценатка очень вольно обращается с пожертвованиями и грантами, Дана записала ее в свои личные враги. Поэтесса, обладавшая комплекцией и уверенностью бульдозера, несколько раз лично нападала на журналистку, один раз избила довольно сильно. За все это пришлось заплатить. Дана не только лишилась издательства, ей грозил вполне реальный тюремный срок. Поэтесса не придумала ничего лучше, чем симулировать психическое расстройство. В итоге она отправилась в больницу — где и содержалась до сих пор. — Внезапный финал у этой истории, — оценил Ян. — Я еще могу понять, почему ты откопал фотографа — да и то с натяжкой. Но уже очевидно, что трепетная поэтесса не может быть причастна к убийству Курцевой… Особенно такому убийству. — Это да, я ее выделил не поэтому. Когда стало ясно, что с литературой у этой тетки теперь будет не очень, она энергию в новое русло пустила — она начала гадить. Она собирала все сплетни об Арсении, до каких только могла дотянуться, и публиковала их в соцсетях. — Скорее, не собирала, а придумывала… — Да нет, сама Арсения реагировала на это довольно болезненно, — возразил Кирилл. — А ты знаешь: люди так шарахаются от правды. В этих сплетнях не было ничего особо страшного или критичного. Но важен сам факт того, что поэтесса наша наладила настоящую шпионскую сеть. Думаю, она использовала всех, кого могла: и своих знакомых по литературной тусовке, и других обиженных Арсенией. Она их координировала из дурки, она делала то, что они сделать не могли или им просто было лень. — И в итоге она могла знать об Арсении то, чего мы никогда не найдем в соцсетях… Да, в этом что-то есть.