Глава 14 …Не прошло и пары часов, как ночную тишину прорезал громкий протяжный вой, сменившийся уханьем филина. Мари резко поднялась на кровати и дернула за шнур светильника, стоявшего на ночном столике. Она подошла к двери, но шум тут же прекратился. Девушка вернулась в теплую кровать, но стоило ей прикрыть глаза, как какофония началась снова. Мари накинула на пижаму махровый халат и спустилась в залу. Никого! В доме было совсем пусто, и ничто не напоминало о недавнем концерте. Она вернулась в кровать и, немного поворочавшись, снова уснула. Вновь проснулась оттого, что кто-то играл одним пальцем на рояле, фальшиво и нескладно. Мари поморщилась. Ноты множились гулким эхом по комнатам замка, били по голове, будто тяжелые капли в китайской пытке. Неуклюжая мелодия сменялась траурным маршем. «Ну вот сейчас ты и попадешься, – подумала Мари. – Сейчас мы тебя поймаем, уважаемое привидение!» В коридоре было темно, и эхо металось стайкой летучих мышей по пустому замку. Было сложно понять, откуда раздавалась музыка. Казалось, она лилась отовсюду: из ниш стен, с потолка, с картин… Духи чьих-то предков иронично щурились с припыленных полотен. Сонное воображение рисовало Мари, что в холле в призрачном свете луны она увидит какого-нибудь Кентервильского старика в лохмотьях и кандалах, с длинными седыми волосами и горящими углями глаз. Или таинственную трагическую даму в белом, скорбящую о неверном женихе. Да хоть какую-то мало-мальски приличную, прилежно нагоняющую ужас нематериальную субстанцию. Скажем, вероломного элементаля, коварного полтергейста или своенравного джинна. Но едва она ступила на лестницу, как шум прекратился. Это не успокоило, а, напротив, взволновало ее. Казалось, призрак заметил ее присутствие и притаился, готовясь к роковому прыжку. «Мой утомленный бессонницей разум сдал бразды правления, – подумала Мари. – Я уже готова встретиться со зрелищем, которое попирает все законы логики и здравомыслия!» Она спустилась в холл. Вздохнула, зажмурилась, чтобы привыкнуть к темноте, и распахнула глаза. В зале было тихо. Мари огляделась по сторонам. В пустом холле не было ни единой души – ни старой доброй человеческой, овеществленной в плоти и крови, ни какой-нибудь, пусть даже и завалящей, астральной братии. На крышке рояля с невинным видом сидел Амадей и загадочно усмехался в длинные усы. Мари вздохнула. Эх, герр Моцарт, безголосое вы создание, умели бы вы говорить! Безуспешно поискав под диванами какого-нибудь Каспера или уснувшего в обнимку с бутылкой саке одноглазого Ёкая, японского демона, она снова вздохнула и вернулась в комнату. Ничего не поделаешь. Похоже, нервный призрак, столкнувшись с суровой реальностью в ее лице, примятом после сна, с взъерошенными кудрями, спадающими на разноцветные глаза, не выдержал сего душераздирающего зрелища и растворился в воздухе. Эх, все мужчины одинаково пугливы! Хоть живые, хоть развеществленные. Мари поправила одеяло и вновь приготовилась крепко уснуть. Но как только голова ее коснулась подушки, звуковая какофония началась снова. Следующие часы были заняты новыми попытками подстеречь привидение, уснуть или заглушить громкие звуки, спрятав голову под подушку. Но вот, наконец, забрезжил рассвет, и привидение, призрачное дитя тьмы, повинуясь нерушимому на протяжении веков расписанию – утреннему крику шантеклера38, – оставило мир простых смертных в покое. Мари положила руку под щеку, глубоко вздохнула и наконец-то уснула. Глава 15 Потеряли котятки На дороге перчатки И в слезах прибежали домой: – Мама, мама, прости, Мы не можем найти, Мы не можем найти Перчатки! Самуил Маршак 24 декабря …На потолке, крепко вцепившись ножками в каменные плиты, стояла большая двуспальная кровать. Платяной шкаф, который вчера с трудом вернули в его законный угол, свисал с потолка рядом с кроватью, скромно прикрыв дверцы. Тапочки устроились неподалеку. Мари закончила делать стойку на голове и легла в шавасану39. Небесная твердь потолка и земная твердь пола вернулись на свое привычное место. Утренний свет никак не мог пробиться сквозь снежную мглу, и за окном было темным-темно. Мари надела светлое длинное шерстяное платье, натянула чулки и собрала волосы в высокий хвост. Посмотрелась в зеркало: скулы остро выделялись на осунувшемся за ночь лице, но в глазах плясали задорные искорки. Ночная охота, конечно, не удалась, но все только начинается! Мари потерла все еще ноющее колено, перекинула через плечо сумочку. Внезапно дом сотрясся от грозных воплей. – Где моя обувь? Где моя обувь, спрашиваю я вас? – чей-то густой тяжелый бас проник сквозь двери комнаты. – Где это чертово привидение?.. – А кому понадобились мои ботинки? – присоединился к первому голосу второй. – И я не могу найти свои туфли! – к хору примкнул растерянный женский голос. Мари наморщила нос. «Прав Диккенс, утро слишком прекрасно, чтобы длиться», – подумала она40. – Это не ваши, случайно? – в игру вступил новый участник. – Под моей дверью стоят какие-то крошечные синие башмаки, кажется, женские, посмотрите… А мои у кого? – А мне в кроссовки налили клей! Мари приоткрыла дверь. Летчик, Рон, Алексей и Елена стояли в коридоре и, хмурясь, обменивались туфлями и ботинками. – Вы только представьте себе, Мари, кто-то покушался на нашу обувь! – воскликнул Симон. – Хм, может, принц ищет свою Золушку? – хмыкнула Мари. – А этот ужасный балаган всю ночь! Сущее безобразие! А еще у меня пропали носки! – Да уж, кто бы ни играл в ночное привидение, доброй славы отелю он точно не прибавляет… – задумчиво проговорила Мари. – Ладно уж, разговорами сыт не будешь! Пойдемте лучше завтракать, – сказала Елена. Они спустились в холл. Похоже, сегодня все проснулись довольно рано – то ли в предвкушении Рождества, то ли отчаявшись уснуть после ночного концерта. На диване в шелковой пижаме возлежал Феликс, шевелил пальцами на ногах и пил шампанское из горлышка бутылки. Управляющий готовил кофе, тер покрасневшие глаза и широко зевал. – О, а вот и вы… Ну что, задало привидение нам сегодня ночью жару? – весело подмигнул он вошедшим. – Я же говорил, к Сочельнику оно себе в таком удовольствии не откажет! – Он оглянулся на лестницу и приложил палец к губам. – Только хозяину ни слова! Он обычно ничего не слышит, спит, как мертвый, с заглушками в ушах… Так что молчите. У него, знаете ли, слишком нежная, возбудимая нервная система… – обеспокоенно добавил он. – А мы с Ван Фу и поваром на рассвете уже успели хорошо потрудиться! – Он кивнул на дальний угол залы.