– Ну а что тут удивительного? Мы сначала ждали, когда к нам выйдут, когда никто не вышел, сходили поискать администратора или кого-нибудь из сотрудников. – Поодиночке ходили? – Мы с Фимой, а Вероника с Лизхен. Но почему вас это интересует? Все-таки на кого-то из нас думаете? – Я пока просто сопоставляю факты. – В этой «Квестляндии» очень много комнат и других помещений, – сказала Настя. – Судя по плану, квартира состояла из множества комнат… – Если точнее, то их было десять, – перебил ее следователь. – Спасибо. Из десяти комнат, двух чуланов, большой ванной комнаты и двух туалетов. Плюс кухня и что-то вроде общего холла. – Огромная квартира, куча проживающих в ней людей. И все они добровольно съехали в эту Красногорку? Подписали договора и съехали? Не верю в такое. – Мои коллеги успели пообщаться со старожилами этого дома. Таких нашлось пять человек. И все они в один голос утверждают, что это была нехорошая квартирка. – Как это понимать? – Знаете, я весьма далек от мистики, но практика подсказывает, что бывают такие места, которые как заколдованы чьей-то злой волей. Любой инспектор дорожного движения вам скажет, что на дороге есть такие отрезки, где происшествия случаются в несколько раз чаще, чем в других местах. И вроде бы никаких предпосылок к этому нет. Обычный участок трассы, ни поворотов, ни крутых подъемов или спусков. И все равно машины там бьются и люди гибнут. Так и с этой квартирой. Все жильцы, которые там проживали, были людьми веселыми и любящими прилично выпить. Даже не выпить, а прибухнуть. Настоящих алкашей среди них было не так уж и много, и погоды они в общекоммунальном климате не делали. А вот компания этаких любителей кухонных посиделок с «поговорить за жизнь и за политику», таких в коммуналке было большинство. В тихое советское время развлечений у людей было не так много, да и тем для разговоров тоже. Дом, быт, работа. Когда вокруг тишь и благодать, особенно не повыступаешь. А вот когда наступили девяностые, прежний быт оказался разрушен, работа исчезла, вот тут разговоры полились рекой, и водка, как припомнили свидетели, тоже. – А откуда водка, если никто не работал? – В том-то и дело! Соседи припомнили, что в этой компании регулярно появлялся некто Олежа, привозивший спиртное целыми коробками. Олежа представлялся всем другом, чьим именно не уточнял, и это был весьма прыткий молодой человек, который затем оказался новым хозяином квартиры. – Зимин! И зовут его Олег! – Времени с тех пор прошло уже прилично. И хоть свидетелям была показана фотография Зимина в молодости и вроде бы они его даже опознали, полностью доверять показаниям этих людей нельзя. – Мы понимаем, но… – Но все же это зацепка. – Значит, Зимин завел дружбу с жильцами квартиры, ходил к ним, таскал бухло, спаивал их. А когда они все достигли нужной кондиции, притащил к ним нотариуса, который быстренько и обтяпал все это дельце. – Все равно не понимаю! – воскликнула Настя. – Одно дело избавиться от одного тихого старичка, что-нибудь ему подмешав или подлив или даже сделав укольчик, но совсем другое – устранить десяток жильцов! Следователь удивленно взглянул на нее: – Кто вам сказал про десятки жильцов? – Ну, вы сказали, что комнат было десять. Обычно в каждой комнате живет не один человек, а семьи – два, три или даже больше человек. – А в этой квартире все было иначе. Семье Ложкаревых… Фима вздрогнула: – Как вы сказали? Ложкаревых? Почему-то эта фамилия показалась ей знакомой. Но следователь не обратил внимания на ее возглас и спокойно продолжил дальше: – Да, у Ложкаревых в собственности имелось целых три комнаты на мать и дочь. Причем дочь была совсем крошкой и вряд ли что-то понимала. Мать девочки, по отзывам соседей, сильно пила, с ней у Зимина вообще не должно было случиться проблем. Женщина заливала в себя столько, что удивительно, как это раньше никому не пришла в голову мысль отжать у нее жилье. У Грегора и его матери было две комнаты, но за Грегора всюду расписывалась его мать, так что у комнат фактически была одна хозяйка. Замечаете тенденцию? Это мы уже пять комнат перечислили, а собственников насчитали пока два человека. В других пяти комнатах хозяевами было еще три человека. Итого, получается всего пять владельцев, которых нужно было устранить. – Пять человек, один сумасшедший и один ребенок. Девочка… дочь пьяницы. А с ней что? – Я узнавал. Девочку потом забрали в детский дом, но судьба ее сложилась вполне счастливо. Ее удочерила семейная пара из США, в те годы это случалось сплошь и рядом. Девочка была здоровенькая, они мигом ухватились за такой шанс, не посмотрели, что мать у нее страдала от алкоголизма. И насколько я знаю, люди оказались вполне адекватными и любящими родителями. Вырастили приемного ребенка, выучили, вывели в свет. Девочка получила имя Сюзен, считает себя коренной американкой и про свою настоящую Родину даже не вспоминает. – То есть мысль поехать и отомстить за мать у нее не возникала? – Очень сомневаюсь. К тому же кто бы ей рассказал? Сама она была совсем крохой, помнить ничего не могла. Приемные родители Сюзен и вовсе не могли знать всей этой трагической подоплеки событий. Им сказали, что мать ребенка исчезла, отец неизвестен. Они не стали расспрашивать подробности. – Получается, что из всех жильцов нам в настоящее время известна судьба лишь Сюзен и Грегора. – На его счет сомнений нет, он скончался в психиатрической лечебнице. Есть акт вскрытия его тела. – А не могли вскрыть чье-нибудь другое тело? – И что? Зачем? – Вскрыли, акт о смерти составили, документы оформили, а Грегор тем временем под чужим именем очутился на свободе. Тут он узнал, что его мать, скорей всего, убили, квартиру отжали, и преисполнился жаждой мести. Нашел Зимина, заманил его в свою бывшую квартиру, и там прикончил! – Способом, которым привык! Отрубил ему голову! – А Белла и Лис? Они за что пострадали? – Грегор мог посчитать их сообщниками Зимина! – Учитывая, что Белла работала на Грегора, звучит, по меньшей мере, странно. – Тогда не хотел, чтобы сообщники его выдали! Зачищал следы! – Это уже ближе к теме. Но даже если допустить, что умственно неполноценный человек способен провернуть такую сложную схему, то все равно, где же Грегор был все эти годы? Ведь с начала девяностых прошло тридцать лет. – Ну… прятался. Или был в рабстве. Потом сбежал от своих хозяев, расправившись с ними своим излюбленным способом. Вы бы проверили, возможно, по городу и области недавно произошло аналогичное преступление. – Или по стране, да? – ехидно уточнил следователь. – А то ведь Грегора могли вывезти и в страны ближнего зарубежья и там держали в рабстве. В тот же Казахстан или Туркмению. Там тоже проверять на совершение аналогичных преступлений? Подруги промолчали. Что-то в тоне следователя подсказывало им, что заниматься ничем таким он не будет. – Нет, пока что меня куда больше интересуют полноценные жильцы квартиры. Про ребенка и сумасшедшего я справки навел, потому что это было сделать проще всего. Но вот жильцы… Они внушают мне серьезные сомнения. Ладно, если что-нибудь вспомните по этому делу и захотите сообщить, то жду звонка в любое время дня и ночи. Еще не веря, что их отпускают, подруги вскочили на ноги. – Товарищ следователь, у меня последний вопрос! – воскликнула Фима. – Слушаю. – Где нашли Беллу? В той же комнате, где и два первых трупа? Головин с ответом чуток помедлил, но все же сказал: – Да. Тело было спрятано за ширмой, которая стояла за гильотиной. Не понимаю, как убитую сразу не обнаружили. Впрочем, на ней лежала гора всякого хлама. Судя по состоянию тканей, Беллу убили примерно в то же время, что и Лиса. Возможно, даже чуть раньше. – А кто ее нашел? – Сегодня днем сотрудники стали делать уборку в комнате с гильотиной и… наткнулись. – Тело было без головы? – Вы удивительно догадливы. – Когда это было? – Вы сказали, что зададите один вопрос, а сами сыплете их, словно горох. – И все же!.. – Мне сообщили о находке около двух часов дня. Значит, к вечеру эта новость уже вполне могла достигнуть ушей Константина. Слухами, как известно, земля полнится. Тот сказал этому, этот другому, в итоге дошло и до Константина. Фима ощутила нечто вроде облегчение. Какое счастье, никакого дара предвидения не существует. И магия – это просто ловкий трюк. Константин откуда-то пронюхал, что найдено тело Беллы, и не упустил шанс произвести на Фиму впечатление. Разыграл перед ней сцену, будто бы видит духов погибших в «Квестляндии» троих несчастных. Двух мужчин и девушки. Выйдя из кабинета следователя, обрадованные девушки тут же кинулись благодарить Арона Наумовича. Тот смущенно отводил глаза, шаркал ножкой, а потом пригласил девушек в ресторан. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что приглашение прозвучало как-то так, что Насте лучше будет вернуться к маме, которая не находит себе места. А уж они с Фимой поужинают за нее. Настя не стала возражать. Она загадочно подмигнула Фиме и мигом исчезла. А Фима со своим новым поклонником отправилась на поздний ужин. В ресторане Арон Наумович предложил Фиме выбирать себе, что ее душа попросит. Но Фима не привыкла наедаться на ночь. И хотя за день успела сильно проголодаться, ограничилась кусочком курицы с легким и по цене, и по составу овощным салатом. От вина она тоже отказалась, лишь после долгих уговоров согласилась выпить бокал легкого столового вина, чтобы придать блюду аппетит, а вечеру томность. Что касается Арона Наумовича, то он вовсе ничего заказывать не стал. Просто сидел и молча наблюдал за тем, как Фима расправляется со своим ужином. – Фимочка, а кто ваши родители? – Папа и мама архитекторы. – Надо же, как интересно! Скажите, а у вас в роду были евреи? – Как-то не задумывалась над этим.