– Ты чего пришел? – спросила Фима у Арсения. – Вот… хочу извиниться за то, как вел себя при нашей с тобой последней встрече. Фима покосилась на цветы, пирожные и ожерелье и решила, что имеет право немножко повыпендриваться. – Ты был непозволительно груб! – заявила она Арсению. – Я очень испугался за тебя. Тут один труп на другом, а ты все время крутишься рядом. – Между прочим, если бы я не крутилась, то нам с девчонками не удалось бы узнать массу интересного за сегодняшний день. Арсений, услышав это, так и ахнул. – Как? Ты и сегодня занималась этим делом! Но я же велел тебе в него не соваться. Велел он! Нашелся указчик! – Чем тут ахать и ужасаться, лучше садись и слушай! И Фима придвинула Арсению блюдечко с уцелевшими пирожными. Она видела, как задрожали пухлые щеки у Павлика. Он мог бы слопать их все сам! Тетя уговорила его оставить по паре штучек для Фимы. И ради любимой сестры Павлик пошел на эту жертву. И что же он видит теперь? Его пирожные лопает какой-то полицейский! Даже не родственник, а так… захожий гость. Но одно благое дело эти пирожные сделали. Они были настолько вкусны, что Арсений невольно увлекся ими и забыл о своем возмущении. Фима изложила ему последние новости, а потом спросила: – Ты тоже был в этой «Квестляндии»? – Был. – И сколько, по-твоему, там комнат? – Много. – А я тебе могу сейчас сказать точно, их там одиннадцать. Не десять, как сказал мне Головин, а одиннадцать! – Ты так уверена? – У них план на стене висел, я его сфотографировала. Там целая выставка «Было и стало». В числе прочих экспонатов имеется план квартиры, какой она была до организации в ней «Квестляндии». – Раньше в ней был хостел, а попросту дешевая ночлежка для рабочих. В каждую комнату набивали чуть ли не по двадцать человек, участковые ходили с проверками чуть ли не каждый день. Разумеется, драки и прочие неприятные моменты. Но хозяевам как-то удавалось уходить от ответственности. Но когда волна приезжих схлынула, то владельцам пришлось продать бизнес, ставший убыточным. И в квартире расположилась «Квестляндия», на мой взгляд, предприятие тоже весьма сомнительное. – А до хостела там находилась обычная коммунальная квартира. – И что? – И, судя по старому плану, в этой квартире находилось одиннадцать жилых помещений, одиннадцать комнат! Понимаешь? – Нет. – Десять, а не одиннадцать! – Все равно не понимаю. – Но следователь мне сегодня рассказал про хозяев десяти комнат. Как же так? Почему он не упомянул эту последнюю, одиннадцатую? – Следователь Головин, у которого ты была, только сегодня принял это дело. Он и на месте-то еще не успел побывать. – То есть он мог не знать, что комнат одиннадцать? – Если у него на руках только договора с собственниками жилья о продаже их комнат, то мог и не знать. – Но почему? Как же так получилось? – Квартира-то была коммунальная, жильцы десяти комнат успели свое жилье приватизировать, став собственниками занимаемых метров. А хозяева одиннадцатой комнаты не успели или не захотели комнату приватизировать. И она осталась на балансе у муниципалов. Сейчас в такое трудно поверить, почти все жилье уже перешло в разряд собственности граждан, но тогда, в начале девяностых, – это был вполне распространенный вариант. Свое жилье люди еще только-только начинали приватизировать. – То есть хозяева одиннадцатой комнаты не могли ее продать? – Если не приватизировали, то нет. Как бы они продали то, что по закону им не принадлежало? Они могли ее обменять. – На деньги? – На другую жилплощадь. – Но ведь квартира перешла в собственность к новым владельцам, которые соорудили в ней хостел! Вся целиком перешла! И эта одиннадцатая комната тоже! – Ты в этом так уверена? Могли ведь продать десять комнат, а хозяева одиннадцатой съехали, не выдержав постоянного давления и присутствия в квартире толп разнорабочих со стройки. – Просто так взяли и ушли из своего жилья? – Ну, может, повозмущались напоследок. А что толку? Не будут же они жить бок о бок с приезжими, которые заполонили квартиру в таком количестве. – И что, они ничего не могли предпринять? – Будь я на их месте, я бы все же поломался да и сдался. Приватизировал, а потом продал свою комнату новым владельцам. Невозможно в одиночку противостоять в такой ситуации. – Нам с тобой необходимо выяснить, кто был владельцем… Нет, кто был прописан в этой комнате! – Это и впрямь упущение со стороны следствия. – Ты даже себе не представляешь, какое серьезное! Ведь эта комната, про жильцов которой нам ничего не известно, это в ней находились трупы! – Что ты говоришь! – Комната с гильотиной! – Не верю! – А ты посмотри на план! От пирожных к этому моменту уже ничего не осталось. Так что Арсений вытер пальцы и придвинул к себе смартфон Фимы. Начал листать фотографии, случайно открыл какую-то ненужную вкладку, хотел вернуться назад, но вдруг буквально окаменел. – Это еще что за хмырь к тебе в друзья просится? И еще один… И еще! Ба! Да это же Славка! Что он тебе про какие-то цветы пишет. Потом взгляд Арсения упал на букет из веточек фрезии, и он побагровел. – Это он тебе подарил! А пирожные? Этот маг-мошенник? Ну а бижутерию? Старикашка расщедрился? Сначала Фима смутилась, потом покраснела, а потом внезапно обрела твердость духа и очень холодно и спокойно произнесла: – Не понимаю, чего ты кричишь. Девушкам принято дарить подарки. Эти молодые люди отдают должное моей красоте и очарованию. А вот ты… – А что я? Разве я тебе не дарю подарков? И тут Арсений осекся, видимо, вспомнив, что как раз он-то подарки Фиме и не дарил. И конечно, страшно разозлился, но не на себя, а на нее. Признать самого себя недалеким ревнивцем и жмотом было не так-то просто, куда легче было объявить Фиму легкомысленной кокеткой, падкой на мужское внимание и жадной до подарков особой. В итоге вечер закончился тем, что пирожные Арсений сожрал, цветы охаял, а насчет ожерелья пообещал, что пробьет его по всем ориентировкам, вполне возможно, что похожее украшение проходит у них по базам данных как краденое или вовсе снятое с жертвы жестокого ограбления. В общем, наплевал от души в Фимину душу и ушел от нее весь разобиженный. Но Фима недолго переживала после его ухода, посмеялась да и завалилась спать. Слишком она устала за сегодняшний день, чтобы принимать выходки Арсения всерьез. И к тому же… к тому же она понимала, что наговорил он ей это все исключительно из ревности. – Он меня любит, – шептала Фима, засыпая. – Он меня все-таки любит! И заснула, совершенно счастливая. Следующее утро началось со звонка Славы, который хотел поинтересоваться, как там его цветочки. Потом он прочитал Фиме целую лекцию о том, как нужно ухаживать за срезанными цветами, чтобы они максимально долго порадовали бы свою хозяйку. Оказалось, что в воду нужно добавить какой-то порошок, который продавался там же в цветочном отделе, но стоил почти столько, сколько сам букет. Постепенно до Фимы дошло, что Слава предлагает ей самой купить эту добавку. Еще бы, ведь он сделал ей такой роскошный подарок, теперь ее очередь хорошо позаботиться о нем. Фима заверила, что все сделает, в душе нисколько не сомневаясь, что даже не подумает тащиться за этой дурацкой добавкой. Сколько цветы простоят, столько им и суждено, и не надо в это дело вмешиваться. А если Слава хотел, чтобы цветок долго ее радовал, то купил бы горшечную культуру, а еще лучше вырастил сам. А то ведь современные цветы такие – только купил, домой принес, на окошке устроил, а они уже вянут. Те же букеты, только что растут в горшках. – А что там слышно по нашему делу? – Очень много новой информации. – А что с телом Беллы? Но телом занимались эксперты, Слава был не в курсе этих новостей. – Мы ищем жильцов из нехорошей квартирки. Помогаем Головину в его расследовании.