Я глубоко вздохнул. Тихая энергия гудела вокруг меня, как будто воздух дрожал перед ливнем. — Потому что оно зовет меня, — прошептал я. — Что ты сказал? — Оно манит меня, сэр, — сказал я, на этот раз более уверенно, вспомнив слова Джулии о том, что слово мужчины — это его честь. Он кивнул. — Мне это известно. — Сэр? — Не думаешь ли ты, что я не в курсе всех тех украденных минут, которые ты провел, наблюдая за мной? Я узнаю человека с судьбой в глазах, когда вижу его. Тебе нужно было только попросить. И теперь, когда ты сделал это, ты это получишь. Джулия обняла меня за шею. — Видишь, Уильям? Ты будешь учеником! У тебя будет профессия, настоящая и честная. — Ты должен быть здесь завтра еще до восхода солнца, — сказал ее отец. — Да, сэр. Спасибо. — Хватит ухмыляться, вы оба. — Его взгляд не был таким суровым, как тон. — Джулия, тебя ждут уроки игры на фортепиано. — Да, папа. Джулия снова схватилась за мою руку, как только мы скрылись из виду. — Я сплю? — я усмехнулся. — Теперь ты станешь состоятельным человеком, Уильям. — Она сияла, как ангел, и мне было трудно сосредоточиться. — Ты знаешь, что это значит? Я молчал, последствия произошедшего только начинали доходить до меня. Она повела меня вокруг одного из садовых сараев, глядя на меня мерцающими глазами. — Это значит, что у нас есть будущее. Дарлинг, мы можем быть вместе. Навсегда. Она встала на носочки и положила свои нежные руки мне на грудь, а затем наклонилась вперед и подарила мне самый чистый и сладкий поцелуй в истории женских поцелуев. Ее губы были на вкус как весенний мед, и я только и мог, что не запутаться пальцами в ее волосах и не притянуть ее ближе. Она опустилась на каблуки и подняла на меня глаза с таким ярко-алым лицом, что у меня заколотилось сердце. — Навсегда, — повторила она. А потом повернулась и побежала в сторону дома. В тот день, когда к нам пришла беда, я был на другом конце города и закупал продукты. Выбор товаров был так же скуден, как и моя покупательская способность. Хотя беспорядки и волнения в основном улеглись, многие по-прежнему испытывали серьезные трудности после Великой войны. Отец Джулии слабел как в финансовом плане из-за неудачных вложений, так и в плане здоровья. Но я быстро освоил новое ремесло и превзошел все ожидания своего наставника. Уже через несколько месяцев ученичества я взял на себя основные обязанности стеклодува. Со временем, если я буду усердно работать и прислушиваться к стеклу, то верну бизнесу семьи Джулии былую славу. Измученный, я свернул за угол на нашу улицу. Запах дыма и шум голосов заставили меня остановиться. По позвоночнику поползло ощущение ужаса. Я стянул с плеча сумку и побежал. Джулия. Она стояла на улице, застыв, и смотрела на наш горящий дом. Пламя лизало крышу и, как вода, перекидывалось на стекло студии, трещало и лопалось от ярости. — Джулия, где твой отец? Она покачала головой, ее глаза расширились от страха. Я взял ее за плечи. — Где он? — Мертв, — прошептала женщина из-за моего плеча. — Она говорит, что его убили воры. Зарезали его как свинью. Мир стал красным. — Это правда? — Он не дал им того, что они хотели, — задыхалась Джулия. — Он не сказал им, где найти наши деньги. Они зарезали его и подожгли дом. — Она сильно задрожала. — Они прикасались к тебе? — Я пыталась спрятаться, но они нашли меня. То, чем они угрожали… Ее подбородок дрожал, но она не плакала. — Я отдала им все. Они забрали все, что у нас осталось. Дарлинг, они убили моего отца. Приехала пожарная бригада. Мужчины бегали туда-сюда, пытаясь потушить пламя, но в основном стараясь уберечь соседние дома. Наш дом спасти было невозможно. Я крепко прижал Джулию к себе. Всю ночь мы смотрели, как догорает дом, пока он не превратился в тлеющие угли, а в мастерской остались лишь куски обугленного дерева и искореженного металла. Я посмотрел на Джулию. За всю ночь она не издала ни звука. Не произнесла ни слова. Она почти не двигалась, только дрожала и смотрела, понимая, как и я, что все, что у нее было, исчезло. Жизнь, которую мы делили здесь, закончилась. А стекло все это время шептало мне. Странные и прекрасные вещи. Найди меня за морем. Посмотри на люстры. Я прижался поцелуем к макушке Джулии. — Поплачь, — прошептал я. — Горе останется и однажды убьет тебя, если ты не заплачешь. — Ты ведь знаешь это, правда, Дарлинг? — ее дыхание сбилось, затем перешло в короткие выдохи, пока худые плечи не опустились, и целый океан слез не хлынул из ее глаз. Она плакала и плакала. И вот, наконец, она остановилась. — Мы будем вместе, — сказала она. — Навсегда. Улаживание наших дел не заняло много времени. На деньги, которые отец Джулии оставил в банке, его похоронили, а нас с Джулией поселили, одели и накормили на несколько недель после пожара. Смерть отца расследовалась, но улик для этого было мало. Жестокие воры не были редкостью. Я сказал Джулии, что нашептало мне стекло, что я должен найти его за морем. Мы надеялись купить билеты на пароход «Констанс», идущий в Америку. Но когда мы пришли на пристань, у нас не хватило нескольких фунтов. — Уильям, корабль отходит через час. Мы никак не успеем собрать деньги. — Она вытащила из-под платья длинную нитку жемчуга — единственную вещь, которую ей удалось сохранить. — Я могу продать жемчуг. Возможно, другому ожидающему пассажиру. — Спрячь его. Если кто-то увидит, то попытается его украсть. Ты не продашь последнее, что у тебя есть в этом мире. — Я окинул взглядом доки, ища вдохновения, которое должно было нахлынуть на меня. — В таких вопросах всегда есть выход. — Мы могли бы спрятаться. Я нахмурился. — Не стоит рисковать. — А какая альтернатива? — Их много, — сказал я. — Мы не собираемся отступать. Она вздохнула, и я заметил круги под ее глазами. — Присядь на один из этих сундуков. — Я указал на груду багажа, ожидающего погрузки на корабль. — Я достану нам билеты на борт. А ты не двигайся с места. — Уильям, ты ужасно властный.