Через несколько минут я вышла из ванной. Отказалась от привычной укладки, сделав небрежные волны, нанесла тушь и немного блеска для губ. Мои любимые черные леггинсы и длинный вязаный свитер цвета слоновой кости соответствовали настроению уютного прохладного утра за окнами. Раздался звук пришедшего сообщения, и я посмотрела в телефон, направляясь к двери, в животе громко заурчало. Это была Исла. Проверяю, как ты! Я знаю, что тебе нужен отдых после вчерашнего. Но могу зайти к тебе на чашку кофе попозже. Мы можем посидеть и поговорить. Или просто посидеть. В любом случае, я здесь. Я быстро ответила ей, что буду рада ее видеть, и рысью спустилась по лестнице в сторону кухни. Завернула за угол в парадную гостиную и замерла. Перси. Он лежал на полу, совершенно неподвижно, раскинув маленькие ручки в стороны, рот слегка приоткрыт, глаза закрыты. Я рухнула на колени рядом с ним. — Перси? Он не шевелился. — Перси. И снова ничего. Я протянула руку и потрясла его, но он не ответил, его голова болталась из стороны в сторону, как будто он был без сознания. — Перси! — я прижала пальцы к его шее, нащупывая пульс. Его сердце билось сильно. И быстро. Его грудь двигалась. Вверх и вниз. Поднималась и опускалась, беспорядочно и тяжело. — Перси? С его губ сорвался смешок, и я чуть не упала в обморок. Я схватила его за плечи, заставив принять сидячее положение, и его глаза распахнулись. — Что ты делаешь? Ты меня напугал. — Прости, тетя Уитни. Я тренировался. — Тренировался? — На случай, когда проклятие настигнет меня. — Он указал на ковер. — Я ложусь здесь и стараюсь не дышать в течение долгого времени. — О, милый. — Я притянула его к себе на колени. — Проклятие тебя не коснется. Откуда у тебя такая идея? — Оно досталось моему папе. И мама рассказывала мне, каким сильным он был. А я нет. Я маленький. И буду следующим. Я прижалась поцелуем к его мягкой, круглой щеке. — Нет, этого не произойдет. Я не хочу, чтобы ты так говорил. Никакого проклятия над тобой не нависло. Ты вырастешь сильным, как твой папа. Женишься, родишь пятерых детей и доживешь до глубокой старости. Скажи это вслух, Перси. Скажи это. — Что сказать? — Я стану старым, старым счастливым человеком. Он потряс своей головой. — Если ты это скажешь, то это сбудется. Я обещаю. — Я буду старым. — И счастливым, — настаивала я. — И счастливым. Я похлопала его по колену. — Хорошо. Чувствуешь себя лучше? Он кивнул. — Прости, что напугал тебя. — Уверена, это будет не последний раз, когда меня сегодня пугают, — сказала я, снова вспомнив о встрече с призраком в зимнем саду. Он изящно приподнял бровь. — Неважно. Он вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Я встала и сделала глубокий вдох. Если Дарлинг-Хаус пока не довел меня до инфаркта, то этот ребенок точно доведет. Адель сидела одна за столом у кухонных окон, потягивая кофе из керамической кружки, перед ней лежала Библия в кожаном переплете. — Алиса и Эддисон прекрасно себя чувствуют, — сказала она, не поднимая на меня глаз. Я достала из шкафа кружку, налила в нее кофе и долила сливок. — Она великолепная малышка. — Точная копия тебя и Сета, когда вы родились. Я присоединилась к тете, опустившись на сиденье напротив нее. Взяла большой черничный кекс с тарелки в центре стола. Мне не хватало этих утренних посиделок с ней, когда мы часто просыпались первыми. На кончике языка вертелось столько всего, что хотелось сказать, например, о том, как мне было отчаянно одиноко, или о том, что жизнь в городе так отличается от жизни здесь, или о том, как я скучала по стеклу. Но почему-то я чувствовала, что Адель все это уже знает. — Я скучала по нашим беседам за чашкой кофе, — прошептала я. — Я тоже, дорогая девочка. — Она положила морщинистую руку на мою, ее изящные пальцы были теплыми и сильными. Между нами установилась знакомая легкость. Дом все еще гудел энергией, в воздухе витала какая-то магия, которая оживала только после чего-то чудесного. — Могу я задать тебе вопрос? — Очевидно, — усмехнулась Адель, оторвав взгляд от лежащей перед ней Библии. — Многое произошло с тех пор, как я приехала, — сказала я. — Некоторые вещи привлекли мое внимание. — Да? — свет в ее глазах померк, и я сразу почувствовала себя виноватой за то, что сказала что-то. — Вчера вечером, до ситуации с ребенком, Эддисон сказала что-то о том, что дедушка перед смертью был параноиком. И что он вроде бы что-то искал в доме. Ты знаешь что-нибудь об этом? Адель молчала долгую минуту, глядя на меня и делая громкие, неторопливые глотки кофе. — Твоя сестра права, — сказала она наконец. — Алистер был неспокоен в последние дни своей жизни. Он мало чем делился со мной. Самое большее, что я могу сказать тебе, дорогая, это то, что он считал, что его преследуют. — Призраки? Она кивнула. — Он утверждал, что Джулия Дарлинг была здесь, в доме, и пыталась его о чем-то предупредить. — Она ущипнула себя за переносицу. — Твой дедушка любил тебя и твоего брата больше жизни. Когда Сет покинул нас таким ужасным, внезапным образом, это убило и его. Потом ты уехала. Умер отец Перси, развешивая рождественские гирлянды, потом инсульт Розы, и… Я подняла руку, мой пульс скакал в неустойчивом ритме. Я отогнала воспоминания о Джулии, окровавленной и умоляющей, в моей гримерке у Бо. — Я понимаю, — сказала я. — Он сказал тебе, от чего Джулия его защищала? Это было проклятие? Что он пытался найти? Адель покачала головой, выпрямившись при звуке шагов Перси в коридоре. Мы обе нацепили на лица улыбки, когда он выглянул из-за угла и присоединился к нам на кухне.