— Эфраим, мы не можем, — задыхалась я. — Проклятие. — К черту это проклятие, — пророкотал его голос, рваный и задыхающийся. — Будь здесь. Будь здесь. В этом моменте. Со мной. Я встретилась с его глазами, изучая крупинки золота в море изумрудов. Редкая уязвимость смотрела на меня в ответ. Холодный ветер с океана развевал мои волосы по лицу. — Я знаю, что тебе хотелось бы сделать вид, — сказал он, — что ты можешь оставаться такой же отстраненной и бесчувственной, какой ты была последние два года. Но мы не призраки, Уитни. — Нет? — я изо всех сил старалась выдержать интенсивность его взгляда. — Тогда кто же мы? Он обхватил мои щеки ладонями. — Прежде чем закончится этот год, ты хорошо узнаешь, насколько мы живы. — Он нежно поцеловал меня в лоб, а затем отпустил. Так много слов вертелось у меня на языке. Столько всего хотелось сказать. Я скучала по тебе. Я мечтала о тебе. Я все еще отчаянно люблю тебя. — Я нашла еще одно письмо, — прошептала я. Его глаза смягчились, а губы приподнялись в уголке, показав красивую ямочку. — От Алистера? — Нет, — ответила я, крепко обхватив себя руками. — Эта старое письмо. Оно было в картине у моей спальни, за свадебным портретом Уильяма и Джулии. — Я воздержусь от вопросов о том, как ты его обнаружила. Что там было написано? — Это было извинение. От Уильяма, адресованное Джулии. Он совершил нечто непростительное. Эфраим пожал плечами. — Мы знаем, что у них все сложилось. У них были дети, они состарились и умерли с разницей в несколько дней. О чем еще можно просить? — Кто-то или что-то хотело, чтобы я нашла письмо. — Мои зубы начали стучать. — Я думаю, это связано с проклятием. Он покачал головой. — Хватит об этом пока. Давай отведем тебя домой. Ты замерзла. Я вложила свою холодную руку в его теплую. — Не могу поверить, что ты, такая вечно замерзающая, вышла сюда без обуви и куртки. — Роза сказала, что нет времени. Эфраим сделал шаг, потом отпрыгнул назад, как будто его ужалили. Я задохнулась, когда ярко-красная капля крови упала на песок. Он поднял ногу и повернулся, чтобы посмотреть. — Это осколок стекла, — сказал он сквозь стиснутые зубы. Пошарив в кармашке на задней стороне леггинсов, я достала пластырь, который дала мне Роза. И протянула его. — Роза прислала это вместе со мной. Он усмехнулся. — Конечно, прислала. Я опустилась на колени и осмотрела ногу. — Стекло все еще торчит из раны. Не думаю, что оно глубоко. — Вытащи его. — Ты уверен? — Бесспорно. Я придвинулась ближе и осторожно взяла осколок двумя пальцами. Чувствуя легкую тошноту, я быстро и сильно потянула за него. Он вздрогнул. — Прости. — Нет необходимости в извинениях. — Порез не слишком сильный. Тебе повезло. Он ухмыльнулся, затем поднялся и, прихрамывая, направился к океану. — Ничего, что не может исправить соленая вода, — сказал он, погрузив ногу в холодную воду. — Пластырь готов? — Да. — Я стянула пленку из тонкого материала, изо всех сил стараясь, чтобы ветер не вырвал его у меня из рук. Эфраим снова сел рядом со мной, расположив свою ногу между моих коленей. ― Не знаю, насколько хорошо это будет держаться, — сказала я. — До дома продержится. Я наклонилась вперед и вытерла его ногу своим свитером, затем прижала пластырь. — Эти постоянные препирательства между нами должны прекратиться. — Эфраим стиснул челюсти, и я вдруг увидела в нем того молодого человека, которым он был столько лет назад, того, родителей которого забрало болото, и он остался один. Я замолчала на долгую минуту. Он, конечно, был прав. — Хорошо. — Я изо всех сил старалась казаться бесстрастной. — Но больше никаких поцелуев. И перестань мной командовать. — Не рассчитывай на это. — Он достал свой мобильный телефон и, стоя на месте, посмотрел на экран. — Мы нужны в доме. — Что случилось? Эддисон? Он покачал головой. — Здесь офицер Эванс. И у него есть вопросы. Глава 14 Уитни Дарлинг Когда мы с Эфраимом вошли в Дарлинг-Хаус, на кухне раздавались повышенные голоса. — Было бы неплохо представителям закона предупреждать заранее о своем визите. — Мамин тон был ужасающе вежливым. — Прошу прощения за внезапность моего визита, — проворчал офицер Эванс. — Но есть определенные временные рамки, которых я должен придерживаться, когда речь идет о расследовании. — А что бы сказала твоя мать, если бы я рассказала ей, Реджинальд, что ты появился на пороге моего дома в субботу утром. В ночь после рождения моей внучки, не меньше. Мы с Эфраимом вошли в комнату как раз вовремя, чтобы увидеть, как офицер Эванс вытирает лоб носовым платком. — Поздравляю вас в таком случае. — Спасибо, — сказала мама, поджав губы.