Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, его глаза были серьезными. — Я не силен в этих делах, Уитни. Ты знаешь, что я оставляю мертвых смерти. Иначе поступать опасно. — Я знаю. Но что я должна делать? — Игнорировать ее. — Это так не работает. — Тогда иди к Соломону за шалфеем и кедром. Молись по углам. Купайся в святой воде. Но я не хочу, чтобы ты поощряла это. — Я не просила ее приходить. — Это не меняет того факта, что я не хочу, чтобы ты шла по какому-то паранормальному кроличьему следу. Сейчас все и так достаточно сложно. Пусть Джулия побеспокоит кого-нибудь другого. Чего, чего, а времени у нее достаточно. — Эфраим. — Все, Уитни. Это мой ответ. Мы заедем к Соломону на обратном пути в Дарлинг-Хаус. Я напряглась. — Прости, ты решил, что я спрашиваю у тебя разрешения? Его взгляд смягчился, и он заправил прядь волос мне за ухо. — Я не пытаюсь закрыть тебе рот. Но не могли бы мы еще немного оставить мертвых в покое? Я хотела возразить. Объяснить ему, что эти вещи не так просты, как пучки трав и решимость не обращать на них внимания. Но по его искреннему взгляду и тому, как напряглись мышцы его шеи, я поняла, что это не та тема, которую он хотел бы обсуждать. Не сейчас. И я поняла. Прошедшие дни были сном, эротическим, томным перерывом между обстоятельствами, которые с каждым днем становились все более запутанными и опасными. И если честно, я тоже не была готова покинуть уютное убежище, которое предлагала Офелия. Я снова легла рядом с ним, согласившись пока оставить эту тему. До нашего возвращения в Дарлинг-Хаус оставалось еще несколько часов. Эфраим провел пальцами по контуру моего обнаженного бедра, отвлекая меня от вопросов, которые вихрем проносились в моей голове. Я перевернулась на спину и обхватила руками его мускулистую талию, когда он переместился надо мной. Его губы нашли мою шею, затем ухо. Он застонал, войдя в меня, и у меня перехватило дыхание. Но маленький голосок не умолкал. Что-то происходило. Что-то большее, чем мы двое. И, если моя интуиция была права, все это связано с исчезновением в Дарлинг-Хаусе. Все это было не просто совпадением. Соломон что-то знал. Он специально рассказал мне эту историю. И если я хотела остановить проклятие, защитить свою семью и удержать этого человека, моего мужа, то должна была выяснить причину. С каждым шагом мои сапоги погружались в грязь все глубже, словно земля пыталась утащить меня под землю, чтобы я так и не нашла ответы на свои вопросы. Огромный викторианский дом в конце переулка был выкрашен от земли до крыши в бледно-голубой цвет, напомнив мне о большом зимнем саде и таинственной запертой двери в Дарлинг-Хаусе. Но в отличие от двери с призраками и одиннадцатью замками, дом Соломона выглядел свежим и привлекательным, как яркий маяк на фоне болота, раскинувшегося вокруг. Как и Дарлинг-Хаус, он стоял здесь уже очень давно. По крайней мере, с начала двадцатого века, и в нем сменилось несколько поколений его семьи. На крыльце стояла пара коричневых ботинок рядом с белым плетеным креслом, через спинку которого была перекинута полевая куртка Barbour защитного цвета. На дальнем конце крыльца возле мягких качелей были разложены стопки корзин с болотной травой. Одна из них была переполнена зелеными и желтыми цветами пальметто, казавшимися абсолютно одинаковыми. Длинная удочка была прислонена к дверной раме. Когда я приблизилась, то уловила отчетливый запах знаменитых креветок и каши Соломона, доносящийся через дверь. В животе у меня заурчало, а во рту образовалась слюна. Мне следовало бы позавтракать поплотнее, но необходимость покинуть остров Офелия сегодня утром отбила у меня аппетит. Эфраим тоже почти ничего не ел, и после последней близости в его огромной кровати на вершине каменной башни мы сели на «Констанс» и вернулись в Саванну. Вскоре после того, как Эфраим сел в машину, ему позвонили из Нью-Йорка, и он жестом попросил меня идти вперед, когда мы подъехали к Соломону. Я потянулась к тяжелому латунному молотку на дверной раме. Сегодня мне предстояло получить ответы. Происхождение проклятия. Проникновение в Дарлинг-Хаус. Письма Алистера. Его смерть. И почти забытое нераскрытое исчезновение. Я трижды постучала в дверь, звук отразился от потолка крыльца и проник в величественный холл. Через минуту Соломон появился из-за угла и направился ко мне, ухмыльнувшись. — Моя девочка Уитни. Твоя тетя Роза написала мне, что ты скоро приедешь. — Он распахнул дверь и пригласил меня внутрь. — Не помню, чтобы я ей говорила, — сказала я, пройдя за ним в прихожую. — Я не думаю, что вообще кому-то рассказывала. — Ну, ты же знаешь Розу. Она также напомнила мне, что креветки и кукурузная каша — твои любимые блюда, и что ты придешь голодной. К счастью, у меня было немного жира из бекона на сковороде и свежий улов креветок в холодильнике. А мой садовник Дэви принес самый вкусный сладкий лук, который я когда-либо пробовал. Я нарезал один для нас. — Спасибо, — сказала я. — Но тебе не стоило так беспокоиться. — Ты ведь голодна, не так ли? — Вообще-то, да. Он кивнул и пригласил меня следовать за ним. Мы прошли через парадную гостиную и столовую, мимо дубового стола и по узкому коридору попали на кухню. Там пахло раем. И не только из-за креветок и крупы. В этой комнате готовили аппетитные южные блюда многие поколения, и это чувствовалось. Соломон указал на стол из особо прочного бруса, стоявший посреди комнаты. — Присаживайся. Не пройдет и пяти минут, как мы сможем приступить к трапезе. — Прошу прощения за то, что заглянула сюда так неожиданно. — Я опустилась на старинный стул из тростника, позволив взгляду скользить по многочисленным картинам и портретам в рамах, украшающим стены. — Не бери в голову. — Как вы себя чувствуете после свадьбы? — Прекрасно. Прекрасно, дитя. У меня все хорошо. — Еще одно «хорошо», и я подумаю, что что-то не так. — Ничего, кроме того, что я старею, — сказал он. — Главный вопрос в том, как ты? Готов поспорить, что твои нервы расшатаны, как у кошки, попавшей в сушилку. Надеюсь, твой муж смог это немного исправить. — Я старался изо всех сил. — Глубокий голос Эфраима заставил меня вздрогнуть. Он стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку. А затем подмигнул мне, вызвав мгновенный смущенный румянец на моих щеках. — Добро пожаловать, сынок. — Соломон указал на стол. — Присаживайся. — Спасибо. — Эфраим грациозно опустился на стул напротив меня. — Уитни собиралась рассказать мне о медовом месяце. В Саванне уже давно ходят слухи о том, куда вы отправились. — На остров Офелия, — сказала я. Соломон повернулся и посмотрел на Эфраима удивленным, если не сказать одобрительным взглядом. — Рад это слышать. — Мы зашли узнать, не могли бы вы нам помочь, — сказал Эфраим. — Уитни нужно немного шалфея и кедра. Или что-нибудь покрепче, если у вас это есть. — Тебя беспокоит призрак? — Что-то вроде этого, — сказала я. — Джулия, я полагаю. — Соломон поставил перед Эфраимом и мной две тарелки с едой. — У меня есть несколько. Но я сомневаюсь, что это поможет. Она упрямая. Отчаянная, если хочешь знать. — Что? — Эфраим скорее прорычал это слово, чем произнес его. — В течении долгого времени она преследовала Алистера, прежде чем он умер. — Он изучал меня, словно оценивая, как много я уже знаю. — Полагаю, он не писал об этом в своих письмах к тебе. Какой, интересно, тогда был смысл в этих письмах? — Мне нужно знать то, что знаешь ты, — сказала я. — Дедушка был убежден, что какая-то деталь из прошлого нашей семьи вернулась, чтобы преследовать нас. Сначала я думала, что он просто имел в виду проклятие, но после взлома, а затем исчезновения, о котором ты упомянул прошлой ночью, я задаюсь вопросом, нет ли здесь чего-то большего. Соломон сел между мной и Эфраимом, от его тарелки с едой поднимался высокий шлейф пара. — Твой дедушка в конце концов стал беспокойным человеком, Уитни. Признаюсь, были дни, когда я думал, не теряет ли он рассудок, как некоторые пожилые люди. — Он был в своем уме, — сказал Эфраим. — Он считал, что Джулия направляет его к тайне, — сказал Соломон. — К чему-то, что произошло давно, но имеет значение сейчас. Он отправился в адскую охоту за ведьмами. Многочасовые исследования, копание в старых книгах и альбомах. — Он что-нибудь нашел? — спросили мы с Эфраимом одновременно. — Ну, он узнал об исчезновении человека, о котором я вам рассказывал. — Он постучал себя по лбу. — По крайней мере, я думаю, что рассказал вам об этом. К концу свадьбы я был немного навеселе. Но могу поклясться…