— У-у-у, как страшно, подраться хочешь?! — передразнивала Рифа. Её коленки задрожали, ведь противник явно был больше неё. Но эта девочка ни за что не показала бы свой страх. Быстро завязавшаяся перепалка все больше выходила из-под контроля. — Ха! — пихнул Торн Рифу в плечо. — Знаешь, что говорит про тебя мой отец? — слегка пригнулся он. — «Ужасный ребенок». — Он просмаковал каждую букву. — Мало того что выглядишь как парень, дак еще и ведешь себя так же. Шла бы с девчонками играть в семью, хотя… Кто такую страшилу-то в жены позовет? — Что-нибудь еще умное скажешь? — кулаки Рифы сжались. — Да, еще по деревне слушок ходит, что мать твоя шлюхой заделалась, ха-ха-ха! — Даже другие парни переглянулись, поняв, что это уже перебор. — А день был таким хорошим… — процедила девочка. — Чего?.. Удар! Вспышка гнева обернулась спонтанным ударом свертка по щеке Торна. Непрочная ткань порвалась, и гвозди разлетелись в разные стороны. Сам юноша почти не пострадал, но все же одно острие оцарапало кожу. И, испугавшись, здоровяк ответил ударом! Рифа пошатнулась, а из разбитой губы потекла кровь, но в такие моменты девочка мало думала о себе. — Ну давай, жирдяй! Я тебе морду украшу! — подняла она кулаки. — Бешеная, отвали! — дал заднюю Торн, и первое, что захотел сделать «самый сильный среди детей», это убежать к старейшине-отцу, что, собственно, и произошло. Двое других, видя, как убегает их лидер, еще раз переглянулись. — Чего?! — все еще пылала от гнева Рифа. — Тоже хотите получить?! И, не желающие проблем, те быстро удалились. Пацанка выдохнула. А из-за присутствия Тики в голове крутилось «терпи-терпи-терпи». Паренек, держа ружье в руке, наконец выпрямился в полный рост, его лицо было злым и не особо эмоциональным. А давящая тишина быстро оказалась нарушена. — Слушай, ты в поря… — хотела сказать Рифа. — Вот зачем ты вмешалась, дура?! — крича, начал злиться паренек. — А? — Меня же теперь на смех поднимут из-за того, что вступилась девчонка! Кто тебя просил?! Злость Тики выбивала из колеи. — Да я же… Я же помочь хотела! — Запал пацанки угас окончательно, уступив место более скверному чувству. — Правильно про тебя говорят: недодевочка, — холодно бросил парень. — Не подходи ко мне больше. И к моей сестре, кстати, тоже. Она поджала губу, и капля крови из ранки упала на мертвую землю. — Ну и катись следом, неблагодарный! — все же сорвалась Рифа. — Ненормальная… Оставшись в одиночестве, пацанка еще какое-то время стояла, опустив голову. Вокруг царила гробовая тишина: ни ветра, ни жужжания насекомых. И только тень от дерева — как укрытие, и пугало с ведром вместо головы — как единственный свидетель. Рифа резко присела на корточки, прижав руки к тому месту, откуда шла кровь, и горькие слезы потекли по щекам. — Как же больно. Черт, черт! — шмыгала она носом и успокаивала себя, что эта боль только из-за пропущенного удара. Глава 18 Ужасный ребенок часть 2 Успокоившись, Рифа в последний раз шмыгнула носом, растирая рукавом по лицу надоевшие слезинки. Хотя разбитая губа все еще болела, пацанка была рада, что никто не увидел этой картины, ведь больше всего девочка не любила жалость. А точнее — выглядеть жалкой в глазах других. Но вот когда чувства улеглись, за ними пришло осознание реальности и последствий недавней вспышки. — Чтоб тебя… — огляделась девочка, поняв, что купленные гвозди разлетелись по всей грядке. Несколько штук сразу попались на глаза, а вот остальное… Ползая на коленях, Рифа судорожно искала оставшееся. Где-то приходилось рыть, убирая лишнюю землю, где-то рыскать в увядающей траве и даже просовывать руку под доски, что были сложены около разрушенного домика. — Один… Два… — перекладывала она найденные гвозди из руки в руку. И хотя пацанка уже умела считать, чтобы ходить в лавку, она не знала, сколько было гвоздей изначально. — Наверное… все? Делать было нечего. Все это заняло довольно много времени, и одно из солнц уже заметно сместилось на небе. Выдохнув и сжимая в руке проклятые гвозди, Рифа со всех ног побежала домой. Возбуждение от драки сменилось усталостью, а чем ближе становилась родная дверь, тем больше нарастали волнение и тревога, и новая дрожь пронзила тело… Девочка не хотела входить в маленький домик, что сейчас был перед ней. Осталось только открыть калитку, пройти по выложенной камушками тропе — и вот он, дом. Огражденный забором домишко пользовался дурной репутацией в деревне, и полустертая надпись «Неудачник» только усиливала это. Еще один выдох. Сжимая зубы, Рифа открыла калитку. Звон полуденных насекомых раздражал, а цветы на клумбах, что посадила мама, с каждым днем становились все хуже, увядая на глазах, — скорее всего, из-за той выходки, когда отец залил их своим пивом. При воспоминании об этом как раз на глаза попались пустые бутылки, стоявшие около входной двери, которых еще с утра не было. Невольно Рифа подумала: «Было лучше, когда он пил только в таверне». И вот она снова стоит перед своей обителью, и снова слышит приглушенное: — Да шевелись ты быстрее! — кричит отец. — Послушай, Риг, она и вправду должна была уже вернуться. — Мама… Их голоса с Рифой так похожи. Слегка грубоватые, но очень звучные. Бесконечно на улице не простоишь. Пересиливая себя, девочка медленно открыла ненадежную дверь. — Я… дома… На Рифу посмотрели сразу двое. Черноволосая женщина в домашнем фартуке только-только закончила готовить обед. Запах жареной рыбы заполнял не самое большое пространство. Так же, как и дочь, маму звали Рифа. Кареглазый мужчина, сидевший развалившись, слегка щурился, постоянно цокая языком. Красное лицо и новые пустые бутылки говорили лучше слов. «Отец снова нажрался…» — Рифа, с тобой все в порядке?! — дернулась мама к дочке, но громкий удар мужской руки по столу остановил её. — Ты где была, дрянь?! — еле выговорил небритый глава семейства. — Все в порядке, мам… — Грязные руки и ноги вкупе с разбитой губой противоречили словам. — И тебе привет, Риг. — Опять дерзишь? — почесал Риг скулу изувеченной рукой. Оставшиеся два пальца, указательный и большой, для ребенка выглядели жутковато. «Ну почему мама терпит его? Из жалости? Былая любовь держит в плену? Не понимаю!» Очередные вопросы без ответа заставляли только вздыхать. А обстановка еще сильнее вгоняла в тоску. Раньше тут был порядок, свежие белые занавески… Нынче они выглядят серо-грязными, а маленький уголок для кухни, которым мама всегда гордилась, превратился чуть ли не в помойку из-за собутыльников отца. И, как бы Рифа ни вертела носом, величая папу по имени, он был её родным отцом. Спившийся охотник потерял работу, как только лишился половины пальцев на ведущей руке, а пристрастие к алкоголю не позволило скопить на чудеса технологии. Да и чем больше проходило времени, тем больше казалось, что Риг никогда не хотел работать. — Вот гвозди, — быстро подошла пацанка к столу и положила многострадальные изделия. Риг схватил дочь здоровой рукой за запястье, и новая боль прошла волной по маленькому телу. — Ай-ай! — сразу стиснула зубы Рифа. — Ты издеваешься?! — Запах перегара заставил отвернуть лицо в сторону. — Это что за дерьмо, я тебя спрашиваю?! Пацанка искренне не понимала, в чем дело. — Да что не так?.. Следующим движением отец схватил Рифу за волосы. — Почему гвозди так выглядят?! Этот идиот кузнец теперь валяет их в грязи? Как я буду ими работать?! И тут явно не всё! — Да это я уронила… Ф-ф-ф! — перебарывала девочка боль. — Их случайно уронила, м-мы играли с парнями, и… — Парнями, ха! Опять? Знаешь, какие про тебя уже слухи ходят?! Чаша терпения Рифы переполнилась. Боль от волос и заявления отца о работе стали последней каплей. — Да отвали ты уже! Один хрен мне заколачивать сучий забор этими гвоздями! — Легкий пинок по коленке позволил выбраться. Но… Ответная реакция была непропорционально сильной. Пощечина мужской руки была сравнима с ударом лапы медведя. В глазах на секунду потемнело, и девочка упала на пол. — Ужасный ребенок! — Все, хватит! — вступилась мать. — Иди прочь! Проветрись!