– Похоже, времени вы не теряли. – Не теряла, и это еще не все. Я также поговорила и с Диной Коудл, и она утверждает, что скоро завершит работу над следующей порцией записей Брукфилда. Она надеется, что завтра у нее будет, что нам дать. – Неплохо, – резюмировала я. Пока мы беседовали, леди Хардкасл работала над рисунком, который она теперь приколола к «доске расследований». Это была злая карикатура на мистера Крейна – она изобразила его в виде краснорожего футбольного мяча, облаченного в лопающуюся по швам жилетку, от которой отлетала пуговица. – Мотив у него отличный, – сказала она. – Но мне трудно себе представить, что он в самом деле что-то предпринял в этой связи. Глава 6 Отыскать тюрьму Хорфилд было нетрудно – она располагалась рядом с Глостер-роуд. Ее главный корпус, выстроенный из красного кирпича, выглядел мрачно и неприступно. Благодаря своей башне с часами он немного напоминал недавно возведенную церковь, но было очевидно, что это отнюдь не храм, где можно найти успокоение души. Перед зданием был припаркован «роллс-ройс», из коего, когда к нему подъехали и мы, вышла леди Бикл. Быстро обменявшись парой слов со своим шофером, она направилась к нам. – Право же, – весело сказала она, – какой прелестный автомотор. Доброе утро вам обеим. – Доброе утро и вам, дорогая Джорджи, – отвечала леди Хардкасл. – Вы не против немного подождать, пока мы будем снимать нашу дорожную экипировку? – Разумеется. Я тем временем буду любоваться этим очаровательным малышом. Трудно ли водить его? – Ничуть не трудно, миледи, – ответствовала я. – Ручка газа расположена на рулевом колесе, рычаг передач тоже. Педаль тормоза на полу… так что водить его можно буквально шутя. – Мне непременно нужно приобрести такой же, – сказала леди Бикл. – «Роллс-ройс» прекрасно подходит для выездов в свет, но Бен иногда ездит на нем на работу, так что наш автомотор слишком уж часто находится вдалеке от нашего дома. Если в моем распоряжении окажется вот такой малыш, нам не придется нанимать еще одного Стэнли. – Стэнли? – удивилась леди Хардкасл. – Первого шофера Бена звали Стэнли, так что это стало что-то вроде нашего семейного прозвища для шофера. Нынешний наш шофер просто душка, и его зовут Альфред, но он предпочитает, чтобы мы называли его Фред. К этому времени мы уже сняли большую часть нашей дорожной экипировки и стали выглядеть презентабельно. – А вы когда-нибудь навещали кого-то, кто находился бы в заключении? – поинтересовалась леди Бикл, когда мы двинулись в сторону внушительных дверей тюрьмы. – Только Армстронг, – сказала леди Хардкасл. – Но не в нашей стране, и это почти всегда была моя вина. – Господи помилуй, – проговорила леди Бикл. – Какая же у вас увлекательная жизнь. Мне как-то довелось провести несколько часов в камере для задержанных в полиции Люцерна, но это было просто недоразумение – я не знала, что тот велосипед принадлежал полицейскому, иначе я бы не позаимствовала его. Я задала вам этот вопрос только потому, что бедняжке Битти такое посещение оказалось не по плечу. Думаю, она была не готова к суровой реальности тюремной жизни. Битти кроткая душа, и вряд ли ей доводилось сталкиваться с темной стороной действительности. – Не беспокойтесь о нас, дорогая, – успокоила ее леди Хардкасл. – С нами все будет хорошо. Отметившись в приемной в книге прихода и ухода, мы в сопровождении надзирательницы двинулись по бесконечным тюремным коридорам – воздух здесь был пропитан запахом дезинфицирующего средства и наполнен гулким эхом наших шагов. Двери всех камер были заперты, но были слышны голоса заключенных, которые перекрикивались друг с другом сквозь стены. Наконец мы подошли к серой двери, отличающейся от остальных только написанным над ней номером. Надзирательница отперла ее и впустила нас внутрь. – Как закончите, постучите в дверь, – сказала она. – Я буду снаружи. Мы пробормотали «спасибо» и вошли в мрачную камеру. За столом в углу сидела тоненькая невысокая женщина, одетая в бесформенное серое тюремное платье. Единственным ярким пятном в камере была ее обувь – во время ареста она была в белом одеянии суфражетки, и ей разрешили оставить у себя белые лаковые ботинки. Когда в камеру вошли мы, она начала вставать. – Полно, Лиззи, не вставай, – воскликнула леди Бикл. – Тут все свои. Женщина опасливо села. Ее длинные серо-пепельные волосы были оттянуты от лица и заплетены в косу, висящую на спине, а лицо, бледное и осунувшееся, выглядело так, словно с момента своего ареста неделю назад она совсем не спала. Она смотрела на нас устало и несмело. – Здравствуйте, – проговорила она. – Это леди Хардкасл, – представила леди Бикл мою хозяйку. – И ее камеристка Армстронг. Я рассказывала тебе о них. – Рада знакомству, – сказала леди Хардкасл. Я только улыбнулась и кивнула. Бедная Лиззи Уоррел и так была сама не своя, так что я решила не встревать. – Как с тобой обращаются? – осведомилась леди Бикл. – Как с убийцей, – ответила мисс Уоррел. – Ты хоть ешь? – Я не голодна. – Полно, суфражетке такое поведение не к лицу. Моря себя голодом, ты не добьешься сочувствия. – Стало было, Союз отступился от меня? – безнадежно спросила мисс Уоррел. – Ну, что ты. Иначе зачем бы нам было просить помощи у леди Хардкасл? Нам нужно восстановить твое доброе имя и спасти тебя. – Но руководство Союза со мной так и не связалось. – Ну… в общем… – начала леди Бикл. – Они связывались с нами, и у нас создалось впечатление, что пока они предпочитают дистанцироваться от этого дела. Нет, они не сомневаются в твоей невиновности, просто… ну… – Времена сейчас сложные, а это деликатный вопрос, – вмешалась леди Хардкасл. – Полагаю, они считают, что сейчас у вашей организации впервые появился шанс добиться реальных перемен, и это сфабрикованное дело может стать как раз тем отвлекающим фактором, который и нужен противникам вашего союза. Если им удастся заставить людей говорить о суде над вами, вместо того чтобы обсуждать предоставление женщинам избирательных прав, они будут в восторге. – Значит, меня просто оставили гнить в тюрьме, – заключила мисс Уоррел. – Вовсе нет, – возразила леди Бикл. – Леди Хардкасл и Армстронг уже смогли добиться кое-каких успехов. – Правда? – Правда, – ответила леди Хардкасл. – Нет, я бы не стала переоценивать наши достижения, но, думаю, кое-что у нас все же есть. В нашем распоряжении находятся зашифрованные записи Кристиана Брукфилда. При упоминании имени покойного журналиста у мисс Уоррел сделался совсем расстроенный вид. – И они уже начали расшифровывать эти заметки, – с воодушевлением добавила леди Бикл. – И у них появился подозреваемый – Освальд Крейн. – Хозяин кофеен? – удивилась мисс Уоррел. – Но с какой стати ему было сжигать старый магазин на Томас-стрит? – Мистер Брукфилд собирал сведения о его частной жизни, – объяснила леди Хардкасл. – И, похоже, обнаружил доказательства супружеской измены. – Как? Он с кем-то изменил своей жене? Но я же видела его фотографию, и он так толст, словно кто-то накачал его с помощью велосипедного насоса. Мы все рассмеялись. – Нет, измену совершил не он, – продолжила леди Хардкасл. – Интрижку завела его жена, во всяком случае, так считал Брукфилд. После своей знаменитой речи о том, что мужчинам должно быть стыдно, если их жены находят себе кого-то на стороне, или как там он сформулировал эту мысль, он станет посмешищем, если люди узнают, что у его жены есть любовник. – А это правда? – Мы еще не знаем, – ответила леди Хардкасл. – Но вы считаете, что поджог совершил он? – Нам приходилось видеть, как мужчины творили кое-что и похуже, имея даже более слабые мотивы, – сказала я, и, похоже, мисс Уоррел удивилась тому, что к беседе присоединилась и я. – А что об этом думаете вы, мисс… Армстронг, ведь вас зовут так? – спросила она. – Я пока не определилась, мисс, – сказала я. – И буду делать выводы на основе того, что нам удастся узнать, но все ваши подруги уверены в вашей невиновности, и их доводы убедительны. – Вы считаете, что это сделала я? – А это были вы? – Нет, – устало ответила она. – Вот это и есть моя отправная точка. Есть ли у вас какие-то сведения, которые могли бы помочь нам доказать, что вы тут ни при чем? К примеру, где вы находились, когда произошел поджог? – Дома, в Редленде. Я живу в меблированных комнатах на Вудфильд-роуд. – А ваш домовладелец не может засвидетельствовать, что вы были именно там? – Домовладелица, – уточнила она. – И мой ответ нет. Она чудесная старая дама, но, но она совершенно глуха. Она сдает комнаты нам с моей соседкой, «двум юным леди», как она нас называет, но предоставляет нас обеих самим себе. – А как насчет вашей соседки? – Она сейчас в отъезде, гостит в Бате, у своей семьи. – Надеюсь, это не слишком личный вопрос, – опять вступила в разговор леди Хардкасл. – Позвольте полюбопытствовать – чем вы зарабатываете себе на жизнь? – Я иллюстратор, – ответила мисс Уоррел. – Иллюстрирую книги и журналы. В основном это акварели. Больше всего мне нравится работать над приключенческими книжками для детей, но я берусь за любой заказ.