– Боюсь, вышла решка, – резюмировала леди Бикл, взглянув на монетку. – Но мы расскажем тебе все. Мы поднялись по лестнице и вошли в кабинет. Я посмотрела в окно на находящуюся напротив Городскую художественную галерею и подивилась тому, что мы так ни разу в нее и не зашли. Леди Бикл уселась на стоящий у стола вращающийся стул, а леди Хардкасл и мисс Челленджер – на диван. В прошлый раз мне было очень неудобно сидеть в тесноте на его середине, и потому я примостилась на его подлокотнике рядом с леди Хардкасл. – Итак, что нового? – спросила леди Бикл. – С тех пор, как в пятницу вы ушли в город, мы сидели как на иголках. Мисс Коудл смогла сообщить вам что-то полезное? Леди Хардкасл сжато и точно изложила детали того, что выяснила мисс Коудл, и нашей беседы с Редверсом Хинкли. Затем мы вместе рассказали о званом вечере в «Грейндж» и о том, как я подслушала болтовню членов Мужской лиги, которые отказали достопочтенному Джимми в так необходимых ему деньгах. Разъяснять связь между теми, с кем мы встречались, и продажным депутатом городского совета Натаниэлем Морфилдом я предоставила леди Хардкасл. – Потрясающе, – сказала леди Бикл, когда мы завершили наш рассказ. – Да, нет слов, – согласилась мисс Челленджер. – Этот Кристиан Брукфилд был настоящей ищейкой, не так ли? Какое же змеиное гнездо он разворошил. – Похоже, он был весьма цепким малым, – подвела итог леди Хардкасл. – А этот его блокнот – сущий клад, – добавила мисс Челленджер. – Жаль, что он не отразил в нем больше деталей до того, как его… ну, в общем вы понимаете… – О, до конца его записей еще далеко, и там наверняка обнаружится столько нового, – возразила моя хозяйка. – Мисс Коудл работает так споро, как ей только позволяют остальные ее дела, но расшифровка все равно движется небыстро. – Еще бы, – сказала леди Бикл. – А что вы собираетесь делать теперь? – Я рада, что вы задали этот вопрос, – откликнулась леди Хардкасл. – Нам бы хотелось, чтобы тут нам помогли вы. – Я? – удивилась леди Бикл. – О, как интересно. Что, мне придется погрузиться в тайны мадридского двора, да? А еще облачиться в темное платье и орудовать фомкой? Леди Хардкасл засмеялась. – Боюсь, что нет. Нам будут нужны ваши связи в бристольском свете. А точнее то, что вы вхожи в круг любителей карт. Ведь вы говорили нам, что регулярно играете в бридж у… – У леди Хупер, – подсказала я. – Спасибо. У леди Хупер. Вы случайно не слыхали о каких-то других, скажем так, менее благопристойных карточных салонах, находящихся в вашей части города? Что-нибудь конфиденциальное и приемлемое для небогатой аристократии, но с игрой по несколько более высоким ставкам? – Если такие салоны и существуют, – с проказливым блеском в глазах заметила леди Бикл, – то, подтверди я факт их существования, я бы нарушила правила конфиденциальности… – Но? – продолжила леди Хардкасл. – Но по чистой случайности я знаю Джимми Стэнсбриджа лично, так что нарушать конфиденциальность мне не придется. Хотите, я с ним переговорю? – Это бы очень нам помогло, – сказала леди Хардкасл. – Если вам каким-то образом удастся подвести его к разговору о том, где он находился вечером во вторник двадцать пятого января, мы смогли бы, как выражаются наши друзья в полиции, «исключить его из круга лиц, в отношении которых у следствия имеются вопросы». – Или же, напротив, поставить его на первое место в этом списке, – присовокупила леди Бикл. – Мы не можем быть уверены в его невиновности только потому, что он сын графа. – О, да, – согласилась леди Хардкасл. – Как бы то ни было, мы должны точно знать, где он находился в тот вечер. – Думаю, я смогу выяснить этот вопрос, не вызвав у него подозрений, – сообщила нам леди Бикл. – Я не была в одном из этих карточных салонов – факт существования которого я не могу ни подтвердить, ни отрицать – уже несколько недель. Если я вообще там когда-либо бывала. Я могла бы обронить, что в ту ночь присутствовала на определенной игре и была весьма разочарована, не найдя там его. Скорее всего, он сразу же выложит, где он тогда обретался и выразит свое сожаление по поводу того, что мы с ним оказались в разных местах. – Это в том случае, если вы не выберете такую игру, на которой он в самом деле был, – заметила я. – Да, верно. Это поставило бы меня в затруднительное положение, не так ли? Прежде чем я заведу этот разговор, мне надо будет все проверить и перепроверить. Но это не составит труда – я знаю нужных людей. – Людей, то ли участвующих, то ли не участвующих в играх, которые в свою очередь могут как существовать, так и не существовать, – уточнила я. – Да, – подтвердила она, – именно их. Во время этого обмена репликами я бросила взгляд на Битти Челленджер, обнаружила, что она пытается скрыть свое отвращение, и начала подозревать, что она не одобряет легкомысленного отношения леди Бикл к нарушению общественных правил и норм. Похоже, по ее представлениям, благовоспитанным леди не следовало от них отступать. – Отлично, – резюмировала леди Хардкасл. – Одним делом в нашем списке стало меньше. Благодарим вас. – А что еще есть в этом списке? – поинтересовалась леди Бикл. – Да все то же, вынюхивание и выведывание, – ответствовала моя хозяйка. – Так, передо мной была поставлена на редкость усладительная задача – попытаться загнать Освальда Крейна в такой угол, чтобы он либо признался, либо сообщил нам об имеющемся у него алиби. – А я присоединюсь к мисс Коудл в ее попытках вытянуть что-нибудь полезное из депутата городского совета Натаниэля Морфилда, – добавила я. – Он мерзкий обормот, – сказала леди Бикл. – Вдобавок ко всему прочему этот малый еще и состоит в Мужской лиге против избирательных прав женщин. Конечно, само по себе это еще не делает его мерзким обормотом. Но говорит отнюдь не в его пользу. – А что вы собираетесь предпринять насчет того, другого субъекта? – спросила мисс Челленджер. – Какого другого… а-а, Редверса Хинкли? – уточнила леди Хардкасл. – Того, который строит коммерческую недвижимость и сдает ее внаем? – Да, насчет него. Разве вам не нужно проверить и его? – Да, нам нужно проверить его алиби, – подтвердила леди Хардкасл. – Загвоздка заключается в том, что, по его словам, он всю позапрошлую неделю допоздна работал в своем кабинете, а мы пока не смогли найти хорошего способа выяснить, так это или не так. Так что мы будем рады любой идее. – Уверена, вы что-нибудь придумаете, – сказала леди Бикл. – Ведь вы такие хитрюги. – Думаю, что так оно и будет, – согласилась леди Хардкасл. – Но пока что придется принять его утверждение на веру. – А что вы станете делать нынче? – осведомилась леди Бикл. – По правде говоря, сейчас мы не знаем, чем себя занять, – ответила моя хозяйка. – Пока не достигнуты договоренности относительно наших следующих встреч, нам, в сущности, нечего делать. Не согласится ли кто-нибудь из вас попить с нами кофе? – Это было бы чудесно, но, к сожалению, мы вынуждены отказаться. Нам нужно разослать множество листовок, а еще я должна проверить, все ли готово к нашему очередному собранию, которое назначено на сегодняшний вечер. – Тогда в другой раз, – сказала леди Хардкасл. – Мы бы с удовольствием пошли с вами, но не можем, – вздохнула леди Бикл. – Кстати, мы будем очень рады, если вы придете на наше собрание. Уверена, вы бы хорошо провели время. Оно начнется в семь часов в зале для собраний «Виктория». – Сверимся с моим ежедневником, когда будем пить кофе, – ответила леди Хардкасл. Мы оставили троицу суфражеток разбираться с их листовками и направились вглубь Клифтона в поисках кофе. * * * Хотя мы уже успели неплохо познакомиться с Клифтоном и его окрестностями, мы все же решили не искать какую-то другую кофейню, а выпить кофе в ближайшей кофейне Крейна. Официантка проводила нас к столику и приняла у леди Хардкасл заказ: – Пожалуйста, кофейник на две персоны и пару самых огромных, самых клейких и до безобразия лакомых булочек в карамели с кремовой начинкой, какие у вас только есть. Пока леди Хардкасл рылась у себя в сумочке, ища свою записную книжку, я оглядывалась по сторонам. Я уже давно перестала испытывать потребность в том, чтобы всякий раз осматривать окружающее пространство в поисках возможных угроз и удостоверяться в наличии удобного пути отхода, но так и не смогла избавиться от привычки неизменно окидывать помещение быстрым оценивающим взглядом. Похоже, две пожилые дамы, сидящие за соседним столиком, были старыми подругами – они обменивались именами своих недавно ушедших сверстников и сверстниц и, чтобы разрядить обстановку, хвастались друг перед другом успехами своих внучат. Мужчина и женщина, сидящие за спиной леди Хардкасл, явно были очень влюблены друг в друга, но еще более явным было то, что оба они состояли в браке с другими. Двое мужчин за столиком у окна были… – Когда мы вошли, вы заметили двоих малых за столиком у окна? – быстро спросила я. Она, не оглядываясь, ответила: – Довольно высокий мужчина, сидящий спиной к двери, и нервный, облезлый, похожий на крысу субъект рядом с ним? Высокий, одет хотя и не дорого, но опрятно, а похожий на крысу небрит и облачен в платье, видавшее виды. Этот крысеныш то и дело касается кармана пиджака – наверное, у него там либо нож, либо короткая дубинка, налитая свинцом. А что? – Высокий – это инспектор Сандерленд. – В самом деле? Интересно, что он тут делает? – Полагаю, проводит конфиденциальную встречу с осведомителем, – сказала я. – Вряд ли крысенышу случается часто заглядывать в такие места, как эта кофейня, так что тут ему не грозит столкнуться нос к носу с кем-то из тех, кому он знаком. – По-моему, это звучит логично, – согласилась леди Хардкасл. – Надо будет спросить инспектора об этом малом, когда мы будем говорить с ним в следующий раз. Прибыл наш кофе в сопровождении двух гигантских карамельных булочек с кремом, далеко превосходящих размерами шутливый перечень характеристик, заданных леди Хардкасл. – Как вы думаете, может, нам следовало заказать только одну такую булочку и разделить ее пополам? – спросила я. – Вздор. Держись, молодая Флоренс, держись. Прояви стойкость и уплетай за обе щеки. Мы приступили к решению не слишком уж неприятной задачи – поеданию исполинских кондитерских изделий, – одновременно обсуждая дело о поджоге. И вскоре перешли к тем сложностям, с которыми мы столкнемся при проверке алиби наших подозреваемых, ибо у нас нет власти кого-либо к чему-либо принуждать, не говоря уже о том, чтобы заставить их выложить всю правду. Когда мы принялись по третьему кругу проговаривать те же самые аргументы против тех же самых идей, двое мужчин встали из-за стола, чтобы выйти. Облезлый крысеныш бросился вон со всех своих худосочных ног, а инспектор задержался, ожидая, когда он исчезнет за дверью. Когда его собеседник скрылся из виду, инспектор повернулся и подошел к нам. – Доброе утро, – поздоровался он. – Здравствуйте, инспектор, – поприветствовала его леди Хардкасл. – Какой сюрприз. Подумать только – вы оказались здесь как раз тогда, когда мы наслаждаемся кофе и выпечкой. Присаживайтесь к нам. – Не говорите мне про сюрприз. – Он рассмеялся. – Входя в кофейню, вы заметили меня сразу.