– А ваша жена может подтвердить ваши слова? – Моя жена… в тот вечер ее не было дома. – В таком случае, как насчет ваших слуг? – Да, да, уверен, что они могут все подтвердить. Почему бы вам не спросить их самой? Я не имею никакого отношения к этому делу. – Благодарю вас, мистер Крейн, – сказала леди Хардкасл. – Если мы увидим инспектора до того, как с ним поговорите вы, мы передадим ему ваши слова. И вы разрешаете нам опросить ваших слуг? – Конечно. Мне нечего скрывать. – Еще раз спасибо, мистер Крейн. До свидания. С этими словами она повернулась к двери, и я последовала за ней. И только, когда приглушенный гул голосов возобновился, до меня дошло, как тихо было в кофейне, пока мы вели наш разговор. Глава 9 Вечером мы снова приехали на автомоторе в Клифтон, чтобы посетить собрание местного отделения ЖСПС, проходящее в зале для собраний «Виктория» неподалеку от их штаб-квартиры. Сели в заднем ряду и устроились поудобнее. Открывшая собрание леди Бикл поприветствовала присутствующих и представила им леди Хардкасл и меня, после чего заверила их, что мы предпринимаем все усилия, дабы очистить доброе имя Лиззи Уоррел, и надеемся уже в ближайшем будущем раскрыть это дело. Я не разделяла ее оптимизма, как не разделяла и ее оценки состояния самой Лиззи, которая, по ее словам, якобы пребывала в бодром расположении духа, когда мы навестили ее в пятницу. Однако мне было понятно стремление ораторши делать хорошую мину, несмотря ни на что, ведь уныние ничего бы нам не дало. Выступившая первой жена известного в Бристоле адвоката сделала краткий обзор последних событий, как их видели суфражетки. Свой пересказ газетных сообщений о недавних речах политиков она снабжала собственными комментариями по поводу мнений, высказанных авторами передовиц, и выказывала при этом немалую осведомленность. Ее речь оказалась также на удивление остроумной – комментируя те из новостей, которые не вселяли надежд, она умело вышучивала тех политиков, кто произнес речи, шедшие вразрез с точкой зрения суфражеток, делая их предметом колких насмешек. Наконец, покинув сцену под бурные рукоплескания собравшихся, коих здесь было около пяти десятков, она вернулась в зал и села рядом с леди Бикл. Затем последовал ряд объявлений, сделанных секретарем бристольского отделения, – они носили организационный характер и касались, в частности, таких тем, как своевременная уплата членских взносов и напоминание о том, что в период выборов в парламент важно одеваться в цвета ЖСПС. – И помните, – сказала секретарь отделения, – что, если вам понадобится новый трехцветный кушак или значок или вам покажется, что вашего мужа может переубедить вид пары бело-зелено-фиолетовых панталон, вам следует обратиться в магазин на Квинз-роуд. Джорджи, Битти и Марисоль будут рады снабдить вас всем, что вам будет нужно. – Она сделала паузу, когда женщины неожиданно разразились аплодисментами в честь команды, работающей в магазине. – И, кстати о Марисоль, позвольте мне представить вам нашего следующего оратора, приехавшую к нам из далекого Чили, мисс Марисоль Рохас. Марисоль поднялась на сцену под жидкие хлопки и, несмотря на то что я уже имела с ней дело пару раз, ее уверенность в себе и прямота высказываний застали меня врасплох. Оказалось, что она на редкость пламенный оратор. – Моя страна молода, – сказала она, произнося свою речь. – Многие в Чили помнят те времена, когда права голоса не было ни у кого. На моей памяти родина пережила гражданскую войну, в ходе которой мы добились введения парламентской системы по примеру тех, которые есть у вас в Европе. Мы сражались и одержали победу. Вернее, мы думали, что одержали победу. Но это была всего лишь иллюзия. Власть как была, так и осталась в руках богатых мужчин. Вы считаете, что здесь, в Англии, у вас больше власти, больше прав, но даже в вашей стране власть сосредоточена в руках богатых мужчин. Мы боремся за избирательные права для женщин, но в Британии есть и мужчины, не имеющие права участвовать в решении вопросов, которые касаются их будущего. Некоторое время она развивала эту тему, и я уверилась в том, что сегодня она призовет нас совершить революцию. И речь ее была исполнена такого пыла, что, призови она к перевороту, более половины присутствующих наверняка последовали бы за ней свергать власть. К тому времени, когда она закончила свое выступление, мы все пылали страстью к мятежу, и зал возбужденно гудел, проникшись еще более горячим стремлением добиться победы нашего дела. Настало время сделать перерыв и обсудить поднятые ею вопросы за чашкой хорошего чая. Однако мы с леди Хардкасл, как и договаривались, воспользовались коротким перерывом на чай и, не привлекая внимания, устремились к дверям. Возле них стояли две дамы, которые проводили нас до порога, туда, где начиналась темнота холодного вечера. Одна из них сказала: – Прощайте, дамы. И поберегитесь. Вторая заставила меня остановиться, заметив: – Тут собралось несколько лбов, которые вроде как хотят устроить бузу. Кликните нас, когда надумают к вам полезть. Я обернулась. – Лбов? – Да пустяки, ничего страшного – так, студентики небось хотят поржать над глупыми женщинами, которые тоже желают голосовать. Они вас не тронут. – А захотят, заорите во все горло, и мы зададим им перцу. Я была заинтригована. – Так вы суфраджитсу? – спросила я их. – Я читала о том, как вас готовят. Они рассмеялись. – Нет, дорогуша, это не про нас, – сказала та женщина, которая обратилась к нам первой. – Мы просто любим почесать кулаки. Но мы надеемся, что скоро нас поднатаскают. – Суфраджитсу? – недоуменно повторила леди Хардкасл. – Простите, миледи, – извинилась я. – Пару недель назад я собиралась прочитать вам эту статью, но, видимо, позабыла. Тех, кто заинтересован, ЖСПС обучает приемам джиу-джитсу – одному из японских боевых искусств. Принцип, лежащий в его основе, похож на кое-что из того, чему Чен Пин Бо обучал меня в Китае – ты используешь силу и размеры противника против него самого. Джиу-джитсу идеально для худеньких и невысоких женщин, и оно начинает помогать им в их стычках с чересчур… рьяными полицейскими. – Выходит, вы кумекаете в этом деле? – спросила вторая женщина. – Нет, техника джиу-джитсу мне не знакома, – ответила я. – Рукопашному бою я училась не в Японии, а в Китае. Но я вполне могу научить вас кое-каким приемам, чтобы вы могли защищать себя и других до того момента, когда пройдете соответствующую подготовку. – Это было бы здорово, – сказала она. – Меня зовут Флоренс Армстронг, – представилась я, пожав ей руку. – Леди Бикл знает, как со мной связаться. Скажите ей, что я вызвалась провести занятия со всеми, кто желает научиться полезным приемам самообороны. – А как же, скажем, – отозвалась она. – Меня зовут Сисси, а это Айда. – Рада познакомиться, – сказала я. – А это моя хозяйка – леди Хардкасл. Они обе сделали книксен и хором проговорили: – Рады познакомиться, мэм. – А я рада познакомиться с вами, дамы. Спасибо за заботу. – Рады стараться, миледи, – отвечала Сисси и, отворив перед нами дверь, подержала ее. Выйдя на улицу, я сказала: – Вы же не против того, что я вызвалась их учить, верно? Все произошло так быстро, что я просто не успела вас спросить. – Ты не крепостная, моя дорогая, – сказала она. – И можешь делать то, что пожелаешь. И я была бы крайне разочарована, если бы ты не вызвалась им помочь, думаю, это чудесная мысль. Знаешь, я очень горжусь тобой и твоими боевыми навыками. Говорю я об этом недостаточно часто, но я горжусь, горжусь. – Спасибо, – отвечала я. – Вы очень доб… – Эй, вы! – закричал из темноты мужской голос. – Возвращайтесь домой и начинайте заботиться о своих мужьях. – Кажется, кто-то только что крикнул мне «эй, вы», – сказала леди Хардкасл. – Какое хамство. Мне уже несколько лет не доводилось слышать этот хамский оклик. – Полагаю, он крикнул «эй, вы» нам обеим, – отозвалась я. – Сделаем ему внушение? – Думаю, дело того не стоит. Как и говорили те дамы, скорее всего, это просто студенты, которым хочется пошалить. Приблизившись к воротам, мы увидели в свете уличного фонаря, что это и впрямь всего лишь кучка молодых людей в университетских шарфах. У их ног на земле стояли пустые пивные бутылки. – Добрый вечер, джентльмены, – учтиво приветствовала их леди Хардкасл. – Похоже, нынче вечером вам не до учебы? – У нас учебная практика, мадам, – ответствовал один из них с утрированным поклоном. – Наблюдение за mulieres stulta в их естественной среде обитания. – И он опять прислонился к фонарному столбу. – За «глупыми женщинами», да? – перевела она. – Хотела бы я прочитать вашу работу на эту тему. – Надо же, мы обнаружили женщину, говорящую на латыни, ребята, – сказал юнец. – Вот видите, что бывает, когда даешь им доступ к знаниям, пусть и небольшим. Только что они с грехом пополам цитировали Овидия, а в следующую минуту уже воображают, будто у них хватит ума и для того, чтобы голосовать. Оторвавшись от фонарного столба и выпрямившись, он сделал два шага по направлению к нам. А его товарищи, находящиеся в пяти ярдах от нас, преградили нам путь. Я вздохнула. – Видите ли, – вещал их главарь, – есть всего одна вещь, которая еще хуже, чем женщина, возомнившая, что ей надо позволить голосовать, – это женщина, мнящая, что она умна. И мы считаем, что пора преподать вам хороший урок. Мое внимание привлекло внезапное движение справа. Один из юнцов наклонился, подобрал с тротуара пивную бутылку и готовился швырнуть ее в нас. – Справа пивная бутылка, – тихо предупредила я. – Я видела, – ответила леди Хардкасл. – Очень надеюсь, что никто не пострадает. Услыхав эти слова, юнцы рассмеялись. – Вы пострадаете только чуть-чуть. От наших рук, – изрек главарь этого молодняка. – Мы поучим вас хорошим манерам. Юнец, схвативший бутылку, бросил ее, и она, описав изящную дугу, полетела в нас. Я без труда поймала ее и ловко поставила на тротуар. – Не делай этого, – предупредила я. – Это нехорошо. – Нехорошо, когда наглые женщины мнят, будто они должны иметь право голосовать, – возгласил главарь. – Но вас это не останавливает.