– Добрый вечер, мисс Армстронг, – поздоровался инспектор Сандерленд. – Могу ли я зайти? У меня есть новость. – Думаю, леди Хардкасл предпочитает таких гостей, которые приносят подарки, – ответствовала я. – Но сойдут и новости. Прошу вас. Я взяла у него влажные от мороси котелок и пальто и узрела под ним куда более поношенный костюм, чем те, которые он носил обычно. Никак это не прокомментировав, я проводила его в гостиную, где леди Хардкасл экспериментировала со своей последней фортепианной композицией – сложной синкопированной мелодией в стиле рэгтайм. – К вам инспектор, миледи, – объявила я. Она доиграла музыкальную фразу и повернулась к нему. – Добрый вечер, инспектор, – тепло приветствовала его она. – Какой приятный сюрприз. Присаживайтесь и будьте как дома. Чему мы обязаны нежданному удовольствию видеть вас? – Простите, что не протелефонировал вам заранее, но у меня есть новость о поджоге на Томас-стрит, – сказал он, садясь. – Вернее, я могу сообщить, где ее можно узнать. – Да вас послали к нам сами небеса, мой дорогой друг, – отозвалась леди Хардкасл. – Мы то и дело оказываемся в тупике и уже начинали думать, что мисс Элизабет Уоррел из Редленда может в самом деле оказаться виновной. Но что это за новость? Где ее можно узнать? И когда? Может быть, нужно кого-то отделать? Моя помощница как раз специализируется на том, чтобы учить уму-разуму разных обормотов. Он усмехнулся. – Полагаю, я случайно наткнулся на одного из упущенных моими коллегами свидетелей пожара. Помните, я говорил вам, что наши ребята собрали и допросили тех, кто был там в ту ночь? А вы тогда еще спросили, не мог ли кто-то из очевидцев улизнуть до того, как они начали допрос. Помните? – Помним, – ответила я. – Так вот, один из моих осведомителей захаживает в «Корт Сэмпсон инн», и я полагаю, что он пил там и в ту ночь. Я знаю Хорька как облупленного, и он наверняка смылся оттуда, едва лишь кто-то сказал, что надо вызвать полицейскую пожарную команду. Сдается мне, он выскочил за дверь, как только услышал самые первые звуки слова «полицейская». Но он дал мне понять, что ему что-то известно. – Это тот самый Хорек, с которым мы видели вас в кофейне Крейна? – уточнила я. – Да, он самый. Я и забыл. Джесси Уивер по прозвищу «Хорек». – А он надежный свидетель? – спросила леди Хардкасл. – Вторую такую продувную бестию еще поискать, но он редко дает мне неверные наводки. На уме у него только одно – как бы не упустить свой интерес, и он отлично понимает, что, снабжая меня достоверными сведениями, он стабильно пополняет свои доходы. Если он что-то видел, то непременно расскажет. За определенную мзду. – Тогда надо встретиться с ним сей же час, – решительно заявила леди Хардкасл. – Если он ошивался там до пожара и видел нечто такое, что могло бы нам помочь, возможно, его рассказ станет ключом к разгадке всех этих событий. Где он сейчас? В пабе «Корт Сэмпсон»? – Да, он сейчас в пабе, – подтвердил инспектор. – Я договорился встретиться с ним именно там. Но боюсь, я должен почтительно просить вас, миледи, отказаться от намерения увидеться с ним. Да, мне хотелось бы иметь рядом вторую пару глаз и ушей, но думаю, в тамошнюю обстановку куда лучше вписались бы не вы, а мисс Армстронг. Я и сам использую другое имя и надеваю другое платье, когда встречаюсь с Хорьком в людных местах, где его могут знать. И он показал на свой потрепанный костюм и поношенные ботинки. – Конечно, конечно, – согласилась она. – Именно поэтому нам и удавалось так успешно проворачивать наши дела, когда мы занимались шпионажем – каждая из нас могла незаметно проникать в такие места, где другая привлекла бы к себе нежелательное внимание. Что скажешь, крохотуля? Ты готова? – Как и всегда, – ответила я. – Мне переодеться? – Да, наденьте что-нибудь чуть более… – Инспектор так и не смог подобрать нужное слово. – Более блудливое? – подсказала я. – Не могу себе представить, чтобы в вашем гардеробе имелось что-то блудливое, – возразил он, слегка покраснев. – Просто что-то более… пролетарское. – Предоставьте это мне, – сказала я. – А вы не могли бы последовать за нами на вашем автомоторе, миледи? – спросил инспектор. – После этой встречи у меня будут в городе кое-какие дела, и вы бы очень мне помогли, избавив меня от необходимости подвозить мисс Армстронг до дома. – Какая прелесть, – ответствовала она. – Я буду сводней, которая заедет за тобой, чтобы доставить тебя к твоему следующему клиенту. – Что-то я не пойму, каким образом я превратилась из второй пары глаз и ушей при нашем инспекторе в девицу легкого поведения, – заметила я. – Скажите, инспектор, тому персонажу, которого вы играете, когда встречаетесь с осведомителями, случается снимать уличных девок? – Думаю, с него станется, – снова усмехнулся инспектор. – Но, пожалуй, нам обоим было бы удобнее, если бы вы стали его новой подружкой. – Это можно устроить, – согласилась я. – Он сочтет, что ему крупно повезло, если рядом с ним окажется Нелли Мейби. – Кто-кто? – не понял он. – Это ее новый псевдоним, – пояснила леди Хардкасл. – Не потворствуйте ей, не то она совсем заморочит вам голову причудливыми историями о своей жизни в трущобах Кардиффа, где она промышляла проституцией и мелкими преступлениями. Кажется, речь там шла даже о карманных кражах. – Теперь она твердо встала на путь исправления, – ответствовала я с сильным валлийским акцентом. – Она стала совсем чистой и работает швеей. – Вот видите? – сказала леди Хардкасл. – Она не из тех, кто скупится на подробности, продумывая жизнеописание своего персонажа. – Никогда не пренебрегай деталями, – изрекла я. – Вам помочь надеть вашу дорожную экипировку? – Думаю, я справлюсь сама, – отказалась она. – И прихвачу с собой твою. Как только закончите дело, сматывайтесь – я буду ждать вас на Бристольском мосту. – Решено, – заключил инспектор Сандерленд. – Дайте мне пять минут на то, чтобы переодеться в какой-нибудь менее служаночий наряд, – сказала я, – и мы можем ехать, куда захотите. * * * По сравнению с моей нынешней поездкой в город в обществе инспектора Сандерленда бесшабашное вождение леди Хардкасл стало казаться мне таким же безобидным, как стиль езды пугливой старой девы, везущей учеников воскресной школы на прогулку по берегу моря. Полицейский автомотор был куда мощнее нашего «ровера», и инспектор вел его так быстро и агрессивно, что мне все время приходилось одной рукой держаться за приборную панель, а другой – за ручку двери. – Мы что, спешим? – с невинным видом спросила я, когда наши покрышки заскрипели на неожиданно крутом повороте. – Не особенно, – ответил он, резко приняв в сторону, чтобы не сбить мужчину, идущего по дороге с фонарем в одной руке и объемистым мешком в другой. – А что? – Ничего. Я просто беспокоюсь, может ли леди Хардкасл выдерживать такую же скорость и не отставать. – Какое-то время она держалась рядом, – отвечал инспектор, – но сейчас я ее уже не вижу. Однако она хороший водитель. – Хм-м, – сказала я и решила оставить эту тему. Путь в город с инспектором занял куда меньше времени, чем наши поездки с леди Хардкасл, и я начала проникаться сознанием преимуществ, которые имеет более мощный автомотор. Еще одним достоинством являлся закрытый салон, и, когда мы заехали на Бристольский мост, мне было куда теплее, чем бывало прежде. Чтобы поддержать нашу легенду, мы оставили автомотор за несколько улиц до паба и дошли до него пешком, держась под руку и слегка шатаясь. Просто еще одна подвыпившая пара, вышедшая поразвлечься. – Я забыла спросить, – сказала я, когда мы подошли к сгоревшему магазину на Томас-стрит. – Как вас зовут? – Как меня зовут? Но вы же знаете, как меня зо… А, понимаю. Извините. Когда я работаю под прикрытием, меня именуют Эдди. Эдди Марш. – Я просто подумала, что ваша новая подружка должна знать, как вас зовут, только и всего. Рада с тобой познакомиться, Эдди. Мы подошли к двери паба «Корт Сэмпсон». Здание было старым и остро нуждалось в покраске. Надпись на вывеске гласила, что паб принадлежит акционерной компании «Объединенные бристольские пивоварни», и сулила: «Светлый эль, выдержанное пиво и портер». Мы толкнули дверь и вошли. Перед нами был обшарпанный и убогий городской паб, похожий на десятки тех, в которых мне приходилось бывать прежде. Усыпанный опилками пол был исцарапан тысячью сапожных гвоздей, а некогда белый потолок побурел от дыма тысячи курительных трубок. Мужчины, сидящие за столами, медленно потягивая напитки, были грубы и помяты. Сопровождающие некоторых из них женщины выглядели еще грубее, но их помятость компенсировалась брюзглой полнотой. Войдя, мы не привлекли к себе слишком уж явного внимания, но я заметила, что несколько человек все же осторожно устремили на нас подозрительные взгляды. Мы были здесь чужаками, но они, похоже, сочли нас за безвредных чужаков, и настороженные взгляды скользнули обратно, на игры, в которые они играли, и тех, с кем они вели разговоры. Инспектор легко ткнул меня локтем. – Вон он, Хорек, – тихо сообщил он, кивком указав на стол в глубине зала. Я узнала того малого, которого мы видели с инспектором в кофейне Крейна в Клифтоне. Он играл в домино с пожилым мужчиной и уже заметил нас двоих. Когда мы подошли, он сказал: – Давай, Берни, уматывай. Мне тут нужно утрясти одно дельце. – Он был не местный, – судя по акценту, он явился сюда откуда-то из лондонского Ист-Энда. Старик, с которым он играл, погладил свою окладистую седую бороду, но не сделал ни малейшей попытки уйти. – Не переживай, старый, – успокоил его Хорек. – Я не стану пялить зенки на твои костяшки – за ними доглядит Эдди, верно, Эдди? Инспектор кивнул и согласно крякнул. – Ничего лучше тебе все равно не обломится, старый, – сказал Хорек, и старик нехотя удалился, унеся с собой свой ром. – Садись, Эдди, – пригласил Хорек. – И твоя зазноба тоже. Покуда я вроде не имел счастья свести с вами знакомство, а? – Это Нелли, – представил меня инспектор. – Нелли, это Джесси Уивер. – Но мои кореша кличут меня Хорьком, – добавил он, протянув мне руку. – Очень рада, – произнесла я, усилив валлийский акцент. – О, валлийка, – сказал Хорек. – Тут у нас много вашего брата. – Тут у вас больше возможностей для работы, – отвечала я.