– Кэссиди! – шикнула на ведьму Имоджин, но Кэсс даже ухом не повела. – Твое тело вынуждено перестроиться, трансформироваться, чтобы впитать ту силу, что тебе уготована, – продолжала подруга. – Простой человек этой боли не вынесет, но ты ведь необычная девушка. Ты ведьма. Регинино сердце забилось сильнее. К физическим страданиям ее никто не готовил. Но этого следовало ожидать – ничто в этом мире не давалось просто так. Иногда, чтобы получить нечто ценное, нужно пройти через адовы муки. Только вот истинной ценности предназначенной для нее силы Регина пока осознать не могла, а потому страх колыхался внутри беспокойными волнами. Она почувствовала, как вспотели ладони. – После обряда в замке состоится Нечестивый Бал, где будут не только приветствовать Самайн, но и славить новую ведьму ковена, – добавила Имоджин, чтобы хоть как-то отвлечь Регину от переживаний. – Если хватит сил, ты еще успеешь принять участие в праздничных танцах. В детстве Регина несколько раз бегала в ночь Самайна с соседскими детишками по окрестным домам и клянчила сладости. Вместе они соревновались, кто быстрее соберет целый мешок, а то и два. Но затем Регина быстро выросла, ночные гуляния остались позади. На тематические балы в школе она ни разу не попала – никто ее не приглашал. Но что такое эти школьные танцульки в сравнении с настоящим колдовским балом! Регина была заинтригована. – Ну все, нам пора выдвигаться, – сообщила Кэссиди, глядя на настенные часы, и девушки, задув все свечи, покинули комнату. На улице стоял уже ноябрьский холод. Выйдя за ворота замка, Регина моментально продрогла. Все три девушки были одеты, как она, в белые сорочки, длиной до самых пят, и уверенно шагали по заиндевелой траве босиком. Никто из них, казалось, не замечал низкой температуры и как пар вырывался изо рта, словно дым. Регине было невдомек, почему нельзя накинуть плащ, но в Кайллехе царствовал свой свод непререкаемых традиций и правил. Каждый шаг будто обжигал, но не огнем, а ледяными искрами. Желудок недовольно урчал, ведь ни есть, ни пить перед обрядом нельзя было целые сутки, так что с прошлого вечера Регина голодала. Девушки, взявшись за руки, вели ее вперед, вглубь чащи, раздвигали перед ней колючие кусты ежевики и терновника, как перед принцессой, и подбадривали веселыми улыбками. Для них все это было не впервой. Каждая прошла свой обряд инициации, и та боль, что они ощутили тогда, давно притупилась, стерлась из памяти. Регине же только предстояло испытать ее на себе, но подготовиться к такому было невозможно. Пробираясь сквозь черноту древесной сени и шурша павшей листвой, девушки вскоре вышли на знакомую поляну. Регина сразу же почувствовала прилив дурноты: уж слишком это напоминало ее старый зловещий сон. В центре поляны возвышался величественный дуб, ветки его раскинулись широко и кое-где касались земли. У мощного широкого ствола стоял алтарь, высеченный из камня, возле которого ждала Керидвена, облаченная в такую же легкую сорочку. По обе стороны от Регины выстроились две шеренги юных ведьм, державших горящие свечи, прямо как в ее сне, с той лишь разницей, что сейчас все они были одеты. Хотя от сорочек этих, как думалось Регине, толку не было никакого: ночной холод пробирал до костей. Проводив ее до поляны, Имоджин и Фианна встали друг напротив друга, присоединяясь к остальным, а Кэссиди, прежде чем уйти, шепнула подруге: – Крепись. Регина нервно сглотнула и робко взглянула вперед, где ее ждали старейшины во главе с Керидвеной. Ведьма выглядела спокойной и даже довольной, всем своим видом показывая, что на кону – праздничное событие. На Регину все вокруг наводило только жуть: мрачные тени деревьев пугающе окрасились в огненные оттенки из-за разведенных на поляне костров, а лица присутствовавших девушек, наполовину скрытые во мраке, выглядели зловеще. Да и тот кошмар не давал Регине покоя, тоненькой иголкой покалывал в груди, напоминая, кого встретила она в ночной тьме. Долго стоять на морозе и оттягивать неизбежное было невозможно, да и ковен ждать не будет, поэтому Регина сделала робкий шаг к алтарю. Она продолжила идти, каждый шаг ее попадал в ритм ударов тревожащегося сердца. Она выдохнула и остановилась прямо напротив Керидвены. Глава ковена смотрела на Регину не моргая. Кудрявые волосы ее ниспадали на плечи, под тонкой сорочкой просвечивались очертания точеной фигуры, несвойственной женщинам ее лет. Интересно, сколько же Керидвене на самом деле? Регина вспомнила, чему накануне учила ее Кэссиди, и почтительно склонила колени перед старейшиной. От земли шел еще больший холод, и Регина молилась всем богам, чтобы не подхватить простуду, если ведьмы вообще когда-нибудь болеют. На мгновение все вокруг смолкло, поглощенное ночной тишиной, только сучья в кострах еле слышно потрескивали. Регине хотелось оказаться у камина, протянуть к огню заледеневшие ноги… Но Керидвена властным голосом прервала ее мечтания: – Этой прекрасной ночью мы собрались здесь, чтобы принять в наши ряды новую ведьму. Путь юной Регины был непрост и тернист, но все мы искренне рады видеть новую сестру в обители ковена. Пусть же священная ночь высвободит ее силы, обещанные самим Великим духом, а мы с вами будем тому немыми свидетелями! Слегка приподняв глаза, Регина увидела, как Ровена и Идальга, стоявшие по обе стороны от Керидвены, согласно закивали и улыбнулись. Еще ни разу она не видела, чтобы старейшины выдавили из себя хоть подобие улыбки, но сейчас они действительно испытывали благоговение. Эдана еле заметно кивнула в знак поддержки. – Регина! – Керидвена обратилась к ней. – Клянешься ли ты оберегать предназначенные тебе силы, исполнять волю Великого духа и чтить Великую Мать? Никогда прежде Регине не доводилось задумываться о божествах и высших силах, направлявших все сущее на земле. Издревле ведьмы поклонялись разным Богам, но в Ирландии до сих пор почитали Кернунноса и Великую Мать – лик самой Луны, что проливает серебристый свет во тьме. Их влияние на колдовской мир было огромно, а магия, которую он черпает из своего нутра и природы вокруг, была проникнута неугасимой верой и глубоким уважением. Регина и не надеялась в короткий срок уверовать во все то, что было так дорого сердцам кайллехских ведьм, какие бы чудеса ни творились сейчас на поляне. Но если у нее когда-нибудь появится хоть один шанс однажды прикоснуться к неизведанному, то что она теряла? – Клянусь, – кратко ответила Регина. – Клянешься ли ты использовать свою силу во благо, не нарушать священные обеты ковена и следовать за Светом? После услышанных слов Регина вскинула голову и испуганно посмотрела на Керидвену. Лицо женщины было непроницаемо. Вспоминает ли она, каждый раз произнося эту фразу, что не все ведьмы, которые давали клятву, следовали пути Света? Поверит ли, что Регина не нарушит данного слова, как то сделала ее мать когда-то? – Клянусь, – твердо ответила Регина, не сводя глаз со старейшины. Та радостно улыбнулась ей и сказала: – Да будет так. Удары сердца гулко отдавались в груди Регины. Глава ковена жестом разрешила ей встать, и она подчинилась, только ноги ее закоченели, и поднималась она с трудом. Керидвена приняла от старейшин какой-то сосуд, затем подошла к Регине и протянула ей чашу. Золотые узоры кельтской вязи украшали ее кайму, отражали огненную пляску костров. – А теперь выпей до последней капли. Регина взяла широкий сосуд в свои ладони и взглянула на содержимое. Внутри плескалась темная густая жидкость, как если бы это был томатный сок или… – Это что, кровь? – прошептала Регина, испугавшись своей мысли. – Просто выпей это, – жестко приказала Керидвена и ждала от нее повиновения. Регина сдержала позыв тошноты и постаралась даже не принюхиваться к жидкости, чтобы не спровоцировать рвотный рефлекс. Что бы там ни было, выпить придется, твердила себе Регина, не желая позориться перед всей общиной. Задержав дыхание, она прислонила край чаши к губам и начала пить. «Черт, это действительно кровь!» Регина с трудом удержалась, чтобы не закашляться и не выбросить чашу в кусты и, преодолевая отвращение, осушала ее до дна. Как только последняя капля была выпита, Регина вернула пустой сосуд Керидвене. Та расплылась в улыбке, как довольная кошка, даром что не мурчала. – Что теперь? – шепнула ей Регина. Кэссиди не рассказала, что придется пить кровь, и она теперь была порядком зла на соседку. – Терпение, – ответила Керидвена и томно прикрыла глаза. Через секунду острая боль пронзила Регину, заставив вскрикнуть. От ее крика спящие птицы покинули насиженные за ночь места и вспорхнули в небо. Затем приступ повторился, сгибая девушку пополам. Боль была нестерпимой, пронзала ее живот, ковыряла внутренности, сжимала ее сердце кулаком. Об этой боли и предупреждала ее подруга. Но никакая мысль сейчас не умаляла страданий Регины: она натужно корчилась, кричала и вскоре рухнула на землю, свернувшись в комок. Волосы ее растрепались, цветы выпали из кос. От собственного вопля и резей внутри измученного тела Регина даже не ощущала осеннего холода. Распластавшись на земле, она повернула голову к стоявшим в два ряда девушкам и разглядела среди них соседку по комнате, хотя перед глазами уже плыло: она пыталась поймать ее взгляд, попросить помощи, но та смотрела прямо перед собой и не двигалась, словно статуя. «Почему так больно?» – послала Регина немой вопрос Кэссиди. Но та молчала, по-прежнему смотря в никуда. Словно расплавленный воск стекал по ее пальцам и тут же застывал на морозном воздухе. Регина почувствовала себя покинутой. Вот-вот костлявая рука смерти сомкнется на ее горле, и все будет кончено. Сквозь стоны и крики Регина расслышала, как Керидвена скандировала заученную речь на древнем языке, который был ей пока незнаком, а девушки той вторили. Сердечная дробь в груди участилась, пламя костров устремилось ввысь, разбрасывая над головами ведьм снопы красных искр. Голос Керидвены становился все громче, все неистовее. Она воздела руки к небесам, прося своих богов пробудить в Регине силу. Все, чего Регине сейчас хотелось, так это выжить. Чтобы невидимый убийца перестал кромсать ее изнутри, а боль покинула тело. Но чем громче напевала Керидвена, тем сильнее Регину скручивало. Невидимые руки будто ломали ей кости, отсекали руки и ноги от тела и заживо сдирали с нее кожу. Агония продолжалась уже несколько минут, казавшихся Регине вечностью, но что-то вдруг изменилось. На фоне нестерпимых мучений зарождались ростки некой энергии. Регина жадно черпала, вбирала эту энергию, а боль тем временем понемногу отступала. Мольбы ее были услышаны: кто-то или что-то подарило ей вожделенное облегчение. Но она так измучилась, что не было сил даже думать: голова кружилась, видеть удавалось лишь нечеткие силуэты. Она смутно различала Керидвену, напевавшую свою молитву, видела ряды босых ног юных ведьм. Вскоре и слух начал отказывать Регине, и голоса слились в единый гул. Она чувствовала, как вместе с болью ее покидает и сознание, и испугалась, что умирает. «Вот почему мать не хотела отпускать меня», – с сожалением думалось ей, но мысль быстро ускользнула из затуманенного разума. Возможно, в бреду ей померещилось, но от священного дуба к ней вдруг потянулись черные корни, вызывая в голове смутно знакомую картинку. Они змеями подползли к Регине, обвили ее запястья, кольцами обхватили лодыжки. Не имея сил сопротивляться, Регина лишь хватала последние глотки воздуха, ощущая, как корни сжали ее горло и перекрыли кислород. Глаза устало закрылись. Она падала в самые недра Тьмы. Глава 12 Едва различимый ропот доносился до слуха. Несколько голосов, витавших над ней в полной темноте, перебивали друг друга, спорили, шикали и взволнованно трепетали, но кому те принадлежали, Регина точно сказать не могла. Она не ощущала ни веса собственного тела, ни окружающего пространства. Казалось, она зависла в небытии, пустоте, в которую врывались приглушенные возгласы. «Говорила я тебе, рано еще проводить обряд, она была не готова!» – слышала Регина, с трудом разбирая слова. «Она очнется, вот увидишь», – возражал второй голос, выдавая нотку предательского беспокойства. Регина попыталась пошевелить рукой, но шевелить словно было нечем: дух ее покинул тело и кружил в ночи, не осознавая своего нового состояния. Вскоре среди темноты она различила небольшое свечение и двинулась в его направлении. Перед ней раскинулся ночной лес, освещаемый ликом луны-наблюдательницы. Листва на деревьях была удивительно зеленой, будто осень не ступала в чащу, навечно объятую летней свежестью, а морозный воздух больше не щипал за щеки. Внимание Регины привлекло движение в высокой траве – то молодой олень легким прыжком нырнул в терновые кусты, устремляясь вглубь. Регина плавно отправилась следом за ним, не ощущая ни ветра, ни мягкости травы под ногами. Олень вприпрыжку скакал вперед, маневрировал среди стволов ольхи и вязов, и совсем скоро скрылся из виду. Регина поспешила за ним, но, проплывая через очередную стену кустов, обнаружила лишь небольшое лесное озеро. Серебряный лунный свет отражался на глади воды, отчего она искрилась и блистала, словно осыпанная волшебной пылью. А на самом берегу спиной к Регине стояла высокая фигура. На миг внутри все сжалось от страха. Не то ли это чудовище, что явилось к ней в том самом сне? Однако фигура развернулась и показала свое лицо. Это было странное существо: вместо человечьей головы – олений череп с ветвистыми рогами, покрытыми мхом; ноги оканчивались копытами и были покрыты шерстью. Впору бы испугаться, но отчего-то страх отступил. Существо не выглядело опасным и только внимательно смотрело на Регину пустыми глазницами. Нет, это было не то чудовище. – Ты Кернуннос, верно? – спросила Регина и сделала шаг навстречу. Существо склонило голову набок. В голове Регины раздался его глубокий, нечеловеческий голос: «Да». Регина не знала, насколько можно доверять своим глазам: от выпитого ритуального снадобья разум ее мог породить странные галлюцинации. Но все вокруг казалось настолько реалистичным, что хотелось верить: все взаправду. – Ты спас меня от Тьмы? – неуверенно спросила она, делая еще один шаг в сторону существа. – Помню, как она душила меня… И я уже видела ее раньше. Рогатый бог леса ответил: «Да, но я не смогу защитить тебя от Него». – О ком ты говоришь? – недоумевала Регина, подойдя вплотную к богу. Вблизи она могла пересчитать все выступающие ребра, обросшие травой и лишайником, ноздри заполонил запах сырой земли и вечного лета. «Влияние его велико, – продолжал Кернуннос, – темное зерно уже проклюнулось в тебе и с каждым днем будет расти все быстрее и яростнее». Слова лесного бога были для Регины загадкой: ни слова из сказанного не проясняло ситуации. Зато тревога все возрастала, прочно обосновываясь в ее сознании. Тут существо протянуло костлявую руку. Не зная заведомо, куда он ее влечет, Регина послушно вложила свою ладонь в его. Рогатый бог подвел Регину к краю берега лесного озера и жестом показал наклониться над водой. Она выполнила указания и согнулась над водной гладью, всмотрелась в отражение, словно в зеркало, и увидела в своих синих глазах неожиданный для себя благоговейный трепет. Скажи ей кто месяц назад, что она встретит бога, Регина рассмеялась бы ему в лицо. Но прямо сейчас тот возвышался над ней, рога его в отражении будто вырастали из ее собственной головы. Но тут в зеркальной глади озера показалась его костлявая рука. Она приближалась. Одним резким движением он окунул голову Регины в чернильные воды озера и продолжал удерживать мертвой хваткой, не дав сделать последний спасительный вдох. Регина змеей извивалась на берегу, вырывая клочья травы из почвы, но тщетно. И лишь за мгновение до потери сознания она услышала его спокойный голос: «Возвращайся домой, Регина. Возвращайся домой».